Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

После 4 или 5 лет пребывания в Афинах Василий около 357 г. возвратился в Каппадокию и некоторое время был в большой нерешительности относительно дальнейшего жизненного пути: сердце влекло его к уединенной и созерцательной жизни, а кипучий дух и сознание в себе выдающихся сил — к общественной деятельности, — он выбрал поприще адвоката. Необычайное общее одобрение, с каким встречено было ведение им процессов, представляло для него тяжелое испытание, от которого, однако, его предохраняли чуткость совести, заботы сестры Макрины и верность его друга Григория. Скоро он отказался от карьеры, обещавшей ему славу, и вступил на путь аскетической жизни. Предполагают, что на Василия оказал сильное влияние в этом отношении Евстафий Севастийский, близкие отношения с которым причинили Василию [впоследствии] много неприятностей. Евстафий был аскет и проповедовал новую в то время форму монашества. Около 356 г. он избран был во епископа Севастии, мйтрополита Малой Армении. Но еще ближе искать объяснения этого шага Василия — в семейных отношениях, в которых сильно выразилось могущественное в современном ему христианском обществе стремление к аскетической жизни. После смерти отца Василия его мать со старшей сестрой Макриной и некоторыми девственницами удалились в фамильное поместье на реке Ирис около Неокесарии и там проводили подвижническую и созерцательную жизнь. Вероятно, только в это время внутреннего кризиса Василий принял крещение от епископа Кесарийского Диания и, может быть, вскоре же после крещения причислен был к клиру в звании чтеца. Затем, без сомнения, по совету Евстафия Севастийского Василий предпринял великое путешествие в Египет, Сирию и Палестину, чтобы посетить знаменитых христианских учителей и подвижников (cf. Epist. 223, adv. Eustath. Sebast.[, cap. 2]). Он был увлечен их идеалом жизни и окончательно утвердился в том направлении, которое создало ему славу великого учителя аскетизма. После двух лет путешествия он возвратился на родину, раздал свое имущество бедным и поселился вблизи своей матери и сестры на другом берегу, вместе с несколькими одинаково с ним настроенными лицами. Они проводили время в молитве, созерцании, физическом труде и изучении Священного Писания, с часто посещавшим его Григорием, под руководством древнейших толкователей, особенно Оригена, из произведений которого они составили в это время сборник — Ώριγένους Φιλοκαλία [Добротолюбие (из сочинений) Оригена]. Сюда же от времени до времени приходил к своим новым ученикам Евстафий Севастийский, и вместе с Василием они посещали мать Василия — Эммелию. Вскоре вокруг Василия собралось много подражателей и учеников и образовались монастыри мужские и женские, в организации которых Василий стремился соединить жизнь киновиальную с отшельнической. В это время Василий, при содействии Григория, написал по просьбе монахов свои Τά ηθικά — сборник правил нравственной жизни, выбранных из Нового Завета. Своим примером и проповедью он настолько содействовал христианскому усовершенствованию окрестных жителей, что, по свидетельству Руфина (Hist. eccl. II, 9), в короткое время весь Понт принял другой вид.

В это же время Василий начал принимать некоторое участие и в волновавших восточную Церковь догматических спорах. Когда Константий принудил (в 359 г.) западных в Аримине, а восточных в Селевкии подписать бесцветное исповедание омиев, Василий стал на сторону омиусианина Василия Анкирского, и в 360 г. он был в Константинополе с посольством от Селевкийского собора и слушал там дебаты Евстафия Севастийского и Евномия. С этого времени Василий занимает вполне определенную позицию в смысле тех омиусиан, которые в общей борьбе с арианством препобедили в себе подозрительное отношение к ομοούσιος и соединились с Афанасием Александрийским. Когда Георгий Лаодикийский принес в Кесарию соединительную формулу Константия (Никскую формулу), то Дианий Кесарийский сделал то же, что сделали вожди омиусиан в Константинополе и что сделали и многие другие (в том числе и Григорий Назианзин-старший), — он подписал ее. Это привело к отчуждению между Василием и почитаем мым им от юности Дианием, и Василий некоторое время уклонялся от общения с ним. На смертном одре Дианий призвал к себе Василия и убедил его, что, несмотря на подпись Никской формулы, он внутренне остался верным Никейскому исповеданию. Это было в 362 году.

После смерти Диания при избрании ему преемника произошли большие споры, и епископы, собравшись в Кесарии, уступая народному давлению, избрали одного из знатных горожан — Евсевия, человека, отличавшегося примерной жизнью, но не только мирянина, а даже еще не крещеного и мало знакомого с церковными делами. Евсевий, чтобы привлечь к ближайшему участию в церковных делах мужа, пользующегося таким уважением и значением, как Василий, рукоположил его, вероятно в 364 г., в сан пресвитера и пользовался его помощью в проповедничестве и в административных делах. Но богословское и церковное превосходство пресвитера над епископом скоро привело к несогласиям между ними (ближайший повод их неясен), которые угрожали даже церковным разделением в Кесарии ввиду того, что монахи стали на сторону Василия. Чтобы предупредить нестроения, Василий благоразумно оставил Кесарию и удалился в дорогое ему уединение в Понте; здесь он вновь занялся устроением монастырей. Но для православия наступили тяжелые времена, когда император Валент заявил себя решительным сторонником арианства. Ариане направили все свои усилия на то, чтобы овладеть каппадокийской Церковью, а ожидавшееся прибытие в Кесарию самого императора грозило православным великими опасностями. Тогда Василий, при содействии Григория, примирился с Евсевием, в 365 г. возвратился в Кесарию и энергично противостал стремлениям ариан. С этого времени пресвитер Василий явился фактическим вождем кесарийской Церкви и в течение остального времени епископства Евсевия развивал самую широкую и плодотворную деятельность в руководстве общиной, устроении церковной дисциплины, насаждении монашества и аскетизма и в постоянном проповедничестве. По словам Григория Богослова, «он был у предстоятеля всем: добрым советником, правдивым предстателем [1208], [истолкователем Божия слова, наставником] [1209]в делах, жезлом старости, опорой Веры, самым верным в делах внутренних, самым деятельным в делах внешних. Одним словом, он признан столько же благорасположенным, сколько прежде считался недоброжелательным. С этого времени церковное правление перешло к Василию, хотя по кафедре он занимал второе место» [(Orat. XLIII, 33.3—4)]. Говоря о деятельности Василия в это время, св. Григорий восхваляет его «смелость перед начальниками — как вообще перед всеми, так и перед самыми сильными в городе; его решения распрей, не без доверия принимаемые, а по произнесении его устами через употребление обратившиеся в закон; его предстательства за нуждающихся, [большей частью] в делах духовных, а иногда и в плотских (потому что и это, покоряя людей добрым расположением, пользует нередко душе), пропитание нищих, странноприимство, попечение о девах, писаные и неписаные уставы для монашествующих, чиноположения молитв, благоукрашение алтаря и иное, чем только Божий воистину человек и действующий по Богу может пользовать народ» [(34.1-2)]. Особенно проявилась благотворительность Василия во время сильного голода, постигшего Каппадокию в 368 г., когда он и все свое имение, унаследованное от умершей около этого времени матери, употребил на пропитание голодных и своими увещаниями побудил и других к щедрой благотворительности. К этому периоду деятельности Василия относится составление им второго собрания монашеских правил. Беседы его «На Шестоднев», «На псалмы» и много других происходят из этого же времени. В сане пресвитера им написаны и книги «Против Евномия».