Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

«Встречи»в 10 книгах также рассказывают о деяниях ап. Петра и его религиозных собеседованиях с Симоном Волхвом, при которых Климент присутствовал во время своих путешествий на Востоке. Recognitiones по своему плану и содержанию настолько совпадают с «Беседами», что их можно считать только двумя рецензиями одного произведения, которые, очевидно, имел перед собой уже Руфин, когда он в предисловии к своему переводу «Встреч» говорит о двух греческих изданиях их. История Климента и его семьи в обоих произведениях, кроме незначительных вариаций в именах, та же. В обоих говорят те же лица, только в отделах учительного характера в Recognitiones замечаются сильные уклонения, состоящие частью в прибавках, частью в сглаживании резкостей. Свое название произведение получило от рассказанных в VII книге встреч родителей Климента Фавстиниана и Маттидии и братьев — Фавстина и Фавста [243]. По содержанию Recognitiones называются также Περίοδοι Πέτρου, Κλήματος, Itinerarium, Actus, Gesta, Historia Petri или Clementis, Disputatio Petri cum Simone Mago. Греческий текст Recognitiones утрачен; сохранился сирийский перевод и латинская переработка Руфина, который обращался с оригиналом очень свободно, пропуская непонятные и соблазнительные в догматическом отношении места.

Обе редакции «Сокращений»или «Извлечений»представляют сжатое изложение «Бесед», с дополнениями о римской деятельности и мученической кончине св. Климента и с опущением богословских разъяснений.

Во «Встречах» и в «Беседах» рассказ о судьбе Климента, его родителей и братьев не составляет последней цели произведений и является только средством длй раскрытия и распространения того учения, какое вложено в уста ап. Петра. Для характеристики произведений с этой стороны больше значения имеют «Беседы», уже по тому одному, что Recognitiones сохранились только в переводе Руфина, который находил невозможным примирить с признанным православием Климента некоторые еретические места произведения (quaedam de ingenito Deo, genitoque disserta, et de aliis nonnullis [244]), считал их за интерполяции и потому опустил в своем переводе. Отсюда естественно, что Recognitiones ближе стоят к православному учению: здесь иудеи порицаются за то, что отвергли Мессию, и Христос представлен как единственный Спаситель от цепей демонов, как Искупитель от греха и бедствий, и требуется принятие крещения как единого средства спасения от болезней души. Между тем учение «Бесед» соприкасается с воззрениями гностического иудео-христианства (элкезаитизма). Языческие элементы элкезаитизма сглажены, но тезисы о тождестве христианства и иудейства по существу удержаны: христианство является только улучшенным изданием иудейства. В Иисусе явился тот же пророк, который открывался в Адаме и Моисее, и как Моисей имел задачей восстановить потемненную грехом и извращенную первобытную религию, так и новое Откровение в Иисусе сделалось необходимым потому, что возвещенная Моисеем истина в течение времени испытала искажения.

Вопрос об источниках и цели составления «Климентин», их авторе, месте и времени происхождения составляет еще предмет научных исследований и не получил окончательного разрешения. Что касается «Сокращений», то они несомненно произошли после «Встреч» и «Бесед». Очевидное родство по содержанию обоих последних произведений вызывает вопрос о взаимном отношении их по времени происхождения, который разрешается различно. Теперь уже оставлено мнение о зависимости одного произведения от другого и признается более вероятным, что оба они являются переработкой или, может быть, даже опровержением одного или нескольких утраченных произведений. Насколько неустойчивы суждения относительно происхождения «Климентин», можно видеть из того, что Ad. Harnack считает нынешний вид «Климентин» произведением кафолика, который пользовался иудео-христианским источником уже в кафолической переработке; С. Bigg считает «Беседы» эвионитской переработкой древнейшего кафолического оригинала.

«Пселдо-Климентины» первоначально произошли, вероятно, в Сирии, но где и когда переработаны, трудно установить. Называют основания в пользу римского происхождения нынешнего текста (Ad. Harnack), а более вероятным временем последней переработки (если их было несколько) считают III в., и именно вторую половину его.

Между мужами апостольскими преимущественно сильный интерес возбуждает личность и литературная деятельность антиохийского епископа Игнатия Богоносца благодаря важному догматическому и церковно-историческому значению связанных с его именем посланий: несмотря на свой сравнительно незначительный объем, эти послания заключают в себе столько ценных христианских мыслей в весьма оригинальной сжатой форме, столько указаний на церковные отношения того времени, что на них обращено исключительное внимание исследователей разных богословских и церковно-исторических направлений. Тем более достойно сожаления, что, несмотря на славу св. Игнатия, достоверно известны только обстоятельства, предшествовавшие мученической кончине его. Его прежняя жизнь совершенно неведома; его смерть описана только по предчувствиям самого мученика. Немногие сведения о нем у достоверных писателей позднейшего времени ничем не восполняют недостатков современной ему истории. Самое ранее упоминание о св. Игнатии находится в Послании Йоликарпа Смирнского к филиппийцам, написанном около времени мученической кончины св. Игнатия; но заключающиеся в нем сведения весьма кратки (cap. 13). Ничего не сообщают и Ириней и Ориген, которые знают послания и приводят из них некоторые места. Даже Евсевий, которому мы обязаны первым связным известием о посланиях Игнатия, имеющим весьма важное историко-литературное значение, дает сведения только о конце его жизни (Hist. eccl. III, 36). Позднейшие писатели, упоминающие о св. Игнатии, или заимствуют свои сообщения из Евсевия и Оригена, или же, при отсутствии определенных фактов, предоставляют широкий простор воображению, как это в настоящее время доказано относительно актов мученичества св. Игнатия. Древнейшие подробные известия о страданиях Игнатия заключаются в греческом повествовании, изданном (в 1689 г. Ruinart'oM) на основании Cod. Colbertinus (X в., в Париже) и обычно называемом Martyrium Colbertinum; автор его выдает себя за очевидца описываемых событий, и его произведение, если бы оно было подлинно, было бы самым древним памятником письменности этого рода, но, ввиду несогласия многих его сведений с посланиями св. Игнатия и с другими достоверными известиями, большинством новейших критиков (Lightfoot, Funk, Th. Zahn и др.) оно признается подделкой, и происхождение его относят к IV или даже к V в. Другим, независимым от первого, источником сведений о мученичестве Игнатия являются мученические акты, изданные (в 1857 г. A. R. Dressel 'eM)по ватиканской греческой рукописи, почему и называется Martyrium Vaticanum; но и эти акты появились не раньше V в. и не имеют исторического значения [246](греческое житие св. Игнатия, составленное Симеоном Метафрастом (X в.), а также латинское и армянское Martyrium не имеют самостоятельного значения). При таком состоянии источников о жизни и деятельности св. Игнатия с большей или меньшей степенью уверенности можно сказать о нем только следующее.