Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

Полемика св. Игнатия ясно направляется против ложной христологии и против иудаизма. Материал для характеристики опровергаемой Игнатием христологии дают послания к эфесянам, траллийцам и смирнянам. По указаниям этих трех посланий христология лжеучителей оказывается настоящим докетизмом: они совершенно уничтожали человеческую природу Христа. По их учению, Христос имел только кажущееся тело. Он истинно не родился и не крестился, не проводил истинно земной жизни с ее телесными функциями, и прежде всего, Он истинно не страдал и истинно телесно не воскрес (см. особ. Ad Ephes. 18; Ad Trail. 9; 10; Ad Smyrn. 3).

Наряду с докетизмом Игнатий не менее ясно опровергает еретическое направление, которое возбуждало общество к принятию иудейства. Полемика против этого направления заключается в посланиях к магнезийцам (cap. 8—11) и филадельфийцам (cap. 5—9). Опровергаемое учение Игнатий называет «иудейством» (Ad Magnes. 8.1; 10.3; Ad Philadelph. 6.1), определяя этим сущность и отличительный .характер лжеучения. Представители и проповедники лжеучения хотят возложить христианам на выю иудейский закон, иудейский образ жизни, хотят навязать им старые бесполезные басни (Ad Magnes. 8.1) хотят убедить их субботствовать (Ad Magnes. 9.1). В собраниях они выступают со Священным Писанием в руках и на основании пользующихся большим уважением и у христиан свитков доказывают правильность и необходимость иудейского образа жизни. Из посланий неясно только, в какой собственно степени противники хотели возложить на христиан иго закона. Игнатий, по меньшей мере, предполагает (Ad Philadelph. 6.1), что иудаистическая проповедь могла исходить даже от необрезанных: следовательно, обрезание не было непременным условием для вступления в еретическое общество. Но тогда нельзя уже было ставить требования об исполнении всего закона, а только о принятии отдельных частей его. К сожалению, нет возможности определить, какой выбор делали лжеучители: послания не дают никакого материала для ответа на этот вопрос. Трудно также решить, в каком отношении стояли между собой докетическое и иудаистическое заблуждения — было ли здесь два различных лжеучения или только две стороны одной ереси. Но так как послания к эфесянам, траллийцам и смирнянам содержат только антидокетическую полемику, то, если даже признать доказанным, что антииудаистическая полемика посланий к магнезийцам и к филадельфийцам соединяется с антидокетической полемикой и что, следовательно, иудаистическое заблуждение приняло своего рода докетический отпечаток, из этого нельзя делать бесспорного вывода, будто такое же двухстороннее лжеучение и одно только оно было и в других малоазийских городах — Эфесе, Траллах и Смирне.

Ввиду тревожного состояния малоазийских Церквей, св. Игнатий возвышает свой голос: он дает верующим теоретические наставления, чтобы они могли различать лжеучителей и противодействовать им. Против пагубного лжеучения докетов и иудаистов, разрушающих истинную веру и Церковь, св. Игнатий ясно и настойчиво излагает начала истинного богопознания, которое для него дано в Лице исторического Христа.

Иисус Христос занимает центральное место в мыслях и чувствах антиохийского епископа. Все его желания сводятся к одному: «Его ищу, за нас умершего Его хочу, за нас воскресшего» (Ad Roman. 6[.1]). «Ни видимое, ни невидимое — ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечения, расторжения, раздробления костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола придут на меня — только бы достигнуть мне Иисуса Христа» (Ad Roman. 5[.3]). Со всей ревностью он восклицает против еретиков: «Какую пользу приносят мне те, которые меня хвалят, а Господа моего поносят?» [(Ad Smyrn. 5.2)]. Против всяких ссылок на «древнее» (άρχΐα) Ветхого Завета у него один ответ: «Для меня древнее — Иисус Христос» (Ad Philadelph. 8[.2]). Он наша жизнь — «Как можем мы жить без Него?» (Ad Magnes. 9.2). С точки зрения центрального значения исторической личности Господа должно рассматривать все изречения Игнатия, так как и для него самого отсюда вытекает все его христианское познание. Здесь имеет свой корень его священный гнев против лжеучителей и его жажда мученичества.

В кратких чертах учение Игнатия о Лице Иисуса Христа сводйтся к следующим положениям. Христос есть Бог — «Бог наш», «Бог мой» (Ad Ephes. Praescr.; 18.2; Ad Roman. Praescr.; 3.3; 6.3; Ad Polycarp. 8.3), единый Сын Отца (Ad Roman. Praescr.) и Господь (Ad Polycarp. 1.2). Прежде веков Он был у Отца (Ad Magnes. 6.1) и в конце дней явился во плоти как Откровение единого Бога Отца (Ad Magnes. 8.2; Ad Roman. 8.2). Все новозаветное спасение основывается на том, что Бог явился по-человечески для обновления вечной жизни (Ad Ephes. 19.3). Воплотившийся — совершенный человек (Ad Smyrn. 4.2). Игнатий особенно усиленно выдвигает реальность всей земной деятельности Иисуса Христа и отдельных частей ее часто употребляемым термином «истинно» (άληθώς: Ad Smyrn. 1; 2; Ad Trail. 9; [cf.] 10; [cf.] Ad Polycarp. 3.2). Совершив Свое земное дело, Он опять пребывает у Отца (Ad Roman.s3.3). Но и по Своем воскресении Он, хотя духовно соединен со Отцом, пребывает во плоти (Ad Smyrn. 3.1).

Этот двойной ряд изречений Игнатий соединяет вместе. Христос есть Бог и человек: «Един есть Врач, телесный и духовный, рожденный и нерожденный, во плоти явившийся Бог, в смерти истинная жизнь, от Марии и от Бога, прежде подверженный страданию, а потом не подверженный, Господь наш Иисус Христос» (Ad Ephes. 7.2; cf. 18.2; Ad Smyrn. 1.1). Таким образом, по одной стороне Он — нерожденный (άγέννητος), но по плоти Он произошел из рода Давидова, родившись по воле Божией от Девы Марии ([Ad Smyrn. 1.1; cf. Ad Trail. 9.1; Ad Ephes.] 19.1): по устроению Божию «зачат был Марией из семени Давида, но от Духа Святого» (Ad Ephes. 18.2). «Будучи Сыном Божиим по воле и силе Божией, Он истинно родился от Девы» (Ad Smyrn. 1.1), ел и пил, истинно был осужден при Понтии Пилате, истинно был распят и умер, истинно воскрес из мертвых (Ad Trail. 9). В силу двоякого происхождения Его исторического существования, Он — Сын человеческий и Сын Божий; поэтому Он — новый человек (Ad Ephes. 20).

Сын Божий соделался человеком, чтобы открыть людям Бога. Его явление само по себе есть Откровение Бога: Он есть вечное Слово Божие, происшедшее из прежнего молчания [262](Ad Magnes. 8.2), неложные уста, которыми истинно глаголал Отец (Ad Roman. 8.2), мысль Божия (του Πατρός ή γνώμη: Ad Ephes. 3.2), сделавшаяся познаваемой. Таким образом, в религиозном созерцании во плоти пришедший Сын Божий представляется в Его непосредственном единении с Отцом, причем св. Игнатий не боится употреблять даже такие выражения, как «кровь Бога» (Ad Ephes. 1.1) и «страдания Бога» (Ad Roman. 6.3). Сам по Себе бесстрастный, Он ради нас подвергся страданию. В воплощении и смерти Господа — разрушение смерти; в смерти Его воссияла наша жизнь, и через это таинство мы получили начало веры (Ad Magnes. 9.1—2). Вера в Его смерть избавляет от смерти (Ad Trail. 2.1). В смерти и воскресении Христа концентрируется все дело спасения (Ad Philadelph. Praescr.). Следовательно, Его страдание имеет целью и производит наше спасение и мир (Ad Smyrn. 2; 7.1). Христос есть наша жизнь не потому только, что Он даровал нам бессмертие, но и потому, что Своим духом Он обитает в верующих как сила новой жизни (Ad Ephes. 15.3; Ad Magnes. 8[—9]; 14; Ad Roman. 6.3). Соответственно с этим христиане называются богоносцами, храмоносцами, христоносцами, святоносцами (Ad Ephes. 9.2); они суть храм, в котором обитают Бог и Христос (Ad Ephes. 15.3; Ad Philadelph. 7.2).