Русский инок № 13, июль, 1910

Странники принимались в особом помещении. Никто из братии не мог принимать их у себя в келлии. Даже о приходе кого-нибудь из родных никто не мог передавать монахам: о приходе странников говорили кому следует только привратники. В гостинице странникам оказывали самый радушный прием. Для женщин было отдельное от мужчин помещение. Даже чужих монахов преп. Пахомий не помещал вместе с своими иноками, не позволял пускать их даже в общую трапезу, хотя и оказывал им все знаки братской любви и позволял им входить в церковь во время общей молитвы, если только они были православные, а не еретики.

При всяких сношениях с миром иноки должны были соблюдать особенную осторожность. Во время пути они должны были повторять про себя известные им изречения святого Писания и размышлять о них. В путешествие отправлялись всегда несколько человек вместе, по крайней мере двое. Если на пути встречалась женщина, желавшая говорить с ними, то старший инок приближался к ней V, опустив глаза, с великою скромностью вел недлинный разговор. Встречая на пути начальника или воина, каждый инок сходил с своего осла и молился в стороне, уступая дорогу путнику.

В мирских домах иноки обыкновенно не вкушали пищи. В крайнем случае вкушали лишь то, что было разрешено монастырским уставом.

(Основатель Киево-Свято-Троицкого общежительного монастыря).

Архимандрит Иона, в мире Иоанн Мирошниченко, происходил из мещан посада Крюкова, Полтавской губ., Кременчугского уезда. Родители его — Павел и Пелагея были люди простые, но зато отличались высокою благочестивою жизнью и в таком же точно духе воспитывали и детей своих. Старший сын их Иоанн и есть великий старец-подвижник, приснопамятный Архимандрит о. Иона, в схимонахах Петр. Отец Иона был один из тех избранников Божиих, которых Бог избрал сосудами Своей благодати еще от чрева матери. На многотрудном жизненном пути, рядом со встречающимися скорбями, Всевышний, как чадолюбивый Отец, укрепляет и утешает их неоднократными благодатными явлениями. И о. Иона, подобно своему великому учителю, св. преп. Серафиму Саровскому, в течение своей долголетней жизни несколько раз сподобился явления Спасителя, Божией Матери и целого сонма святых угодников Божиих. Первое благодатное явление о. Ионе было еще в младенчестве, чем оно особенно и поразительно и, даже по понятиям современных неверов, кажущееся физически невозможным в таком раннем возрасте, но "невозможная у человек, возможна суть у Бога" и, сокрытое от премудрых — открыл Он младенцам. Как не желать, как не молиться и не просить и нам у Отца Небесного той милости, чтобы и мы, возмужалые, будучи, по слову Господа, умы мудри яко змия, и цели яко голубие, злобою же — младенчествовали, ибо таковых только и есть Царствие Небесное, которого да сподобит всех нас, боголюбивый читатель, Всемилостивый Творец Небесный!

Вот как описывает о. Иона в своих записках сие первое явление ему возлюбленного ученика Господня — св. апостола и Евангелиста Иоанна Богослова.

"Когда мне было полгода, или месяцев семь, потому что еще сидеть не мог, а мать утром рано вынесла меня на двор только что солнце взошло, — было светло, ясно и, как мню, ибо было тепло, — на травке зеленой сделала постель мне и положила против дверей и окон дома лицом к востоку; оставив меня одного, сама занялась делом внутри дома, должно быть, приготовлением пищи, варить обед. Полежавши немного, я увидел птиц: голубей и других, летающих по воздуху. И, увидя их летание, любовался их свободою. Вдруг пришла мне мысль — желание, так же летать, как и они. И вижу себя, что я сего не имею, начал жалеть и скорбеть, почему мне так не дано, чтобы я мог так же свободно летать и быть, как они. И был в скорби великой, лежа лицом кверху и все сие видя и скорбя ужасно. Мать же моя все-таки находится внутри дома, поглядывая на меня, что я ручонками и ногами моими покрывало с себя сбрасываю. Вдруг идет ко мне человек старик; борода большая, густая и длинная, седая, — с лысой головой; волосы на краях только старые и немного длинноваты; в одежде, сверху цвета мало-зеленоватого, — и под нею синеватая, исподняя одежда подпоясана, а верхняя — нет. Это был св. Апостол Иоанн Богослов. И, подошедши ко мне, он сел на земле, на травке зеленой, с правой стороны, — лицом очень приятный, и начал ласково ко мне говорить.

Сначала я на него посмотрел, но потом перестал смотреть, потому что он мешал смотреть мне на летающих птиц. И начинает он ко мне говорить:

"Почто ты смотришь, тебе нравится сие, что птицы летают? Имеют бо они от Бога данные им крылья, вот они и парят по воздуху. И тебе хотелось бы так летать свободно, как они, но ты человек естеством, и сих видимых крыл на имеешь. И тебе о сем скорбеть не советую, а проси и моли Господа Бога, создавшего тебя, люби Его, благоугождай Ему и всего себя Ему предай: верою, правдою и любовию истинно послужи Ему и в надежде, истинно уверившись, несомненно обрящешь и получишь: даст тебе криле не временные, плотские и тленные-крылья даст тебе, возносящие горе и горе, и только будешь парить. Я тебе советую сии крылья иметь и оныя желать и совершенно достигать оных.

Но я от первого взгляда на него более ни одного взгляда не показал на него. И продолжал св. Апостол.

"Крылья — Господь Бог Вседержитель и Возлюбленный Его Сын, Господь Бог Наш Иисус Христос Спаситель всех, Иже искупи Своею Его Божественною Кровию веровавших истинно в Него и предавшихся Ему, истинно и всеусердно возлюбивших Его — сим подает крылья разумные, духовные и Дух Всесвятый, Благий, и Животворящий и освящающий верных Богу, любящих Бога и благоугождающих Ему человеков. А Дух Святой есть Бог Дух Всесвятый, Благий, всеучай разума, силу, крепость, премудрость, и животворяй; о Нем бо вся живут и движутся и Дух Всесвятый всесовершает: святые духоносные Апостолы, Пророки и Священники, и невежды сущия умудряет, и вся таинства научает и незримая открывает; грядущая вся возвещает и вся яве недоведомая творит, и иная многая являет. Советую тебе сих крыл желать, искать и приобретать и иметь их совершенно".

И я к нему ни одного слова и зрения не показал, а только слушал и молчал. И опять говорит мне:

"Советую и желаю тебе сии крылья иметь, а не оныя, тленныя".

И так несколько раз он сии слова повторил, и говорит ко мне: — "Скажи мне, желаешь ли ты крылья себе иметь и оными парить и восходить горе, горе к Богу, живущему во веки веков?"

Я сказал, глядя на старца: желаю, да сии даны Богом мне будут. И он мало осклабися. — "Ты еще мало дней имаши, но слыши, и помни, и храни во вся твоя дни: Бог Сый неизменен, Бог, Сый ныне и во все нескончаемые веки, иже подает крылья: — премудрость, разум, смысл, силу и живот; Он же и рек: "Аще кто любит отца и матерь паче Мене, и аще не отречется всего своего имения, несть Мене достоин". И аще кто послушает гласа Его и возлюбит Его Единого паче всего и всех, тогда даст ему вся сия. И ты возлюби Господа Бога Твоего, создавшего тебя, а родителей твоих имей, люби, уважай, — и почитай так и всех наравне человеков, а всею любовью люби Бога; родителей твоих гораздо менее люби, но Бога всею душою, и сердцем, и умом, и ничего от земных не предпочитай паче Бога, но во всем да будет тебе Господь Бог и Его Божественная милость". И я, слыша слова, чтобы не любить родивших меня, которые жалеют, питают, ласкают и дорожат мною и утешаются, а я, напротив всего того блага родителей, должен пренебречь их и не любить их, — сие слово для меня очень горько было, тяжко и прискорбно; как можно родителей своих кровных не любить? И горестные слова его сии были ко мне.