Енё Гергей - История папства

Аскет, ненавидевший греков всей душой римлянина, а античную культуру — из чувства религиозного фанатизма, папа Григорий в наибольшей мере способствовал реализации верховной власти папства именно тем, что поддержал и поставил на службу своим планам институт монашества. Получившее поддержку со стороны папы, оно превратилось в передовой отряд формирующейся феодальной государственной и общественной организации. Григорий способствовал также и идеологическому вооружению монахов и духовенства для миссионерской работы. В результате своей проповеднической деятельности и литературной работы папа-монах перевел на латинский язык возникшие на Востоке или под воздействием Востока теологические труды. В первую очередь он занялся популяризацией учения Августина, в результате средневековье ознакомилось с трудами Августина не из первоисточников, а через Григория. Благодаря произведениям, приписываемым Григорию, стали популярны и получили широкое распространение в средние века понятные для простого человека представления об ангелах и чертях, о рае и аде, легенды же о самых абсурдных чудесах превратились в силу, формирующую сознание.

Наиболее значительным в деятельности Григория с точки зрения будущего церкви и папства следует считать то, что он провозгласил программу обращения в католичество германских народов с помощью монахов. К этому его побуждало стремление освободиться от тяжкой опеки со стороны восточных императоров и византийского патриарха путем расширения сферы собственного влияния в Западной Европе в результате усиления широкомасштабной миссионерской деятельности. Различные германские королевства, возникшие на западе империи, большей частью были арианскими и противостояли католическому Риму, исповедовавшему Никейский символ веры. Обращение их в католическую веру — по крайней мере в принципе — делало возможным привлечь их на сторону Рима в качестве союзников.

Среди германских народов лишь франки оставались язычниками, так как они избегали и арианства. Поэтому римские миссионеры обратили свое внимание в их сторону. Король Хлодвиг I уже после победы над алеманнами (496 год) вместе со своим народом принял христианство, тем самым открыв путь сотрудничеству между франками и римской церковью. Проживавшие на территории Галлии епископы и католическое коренное население именно поэтому оказывали им поддержку. Превращавшееся в числе первых в феодальное государство, франкское королевство, теперь уже по религиозным причинам, получило возможность, используя защиту и имя католической церкви, распространить свое влияние на Испанию и Германию. Поэтому различные германские королевства были заинтересованы в том, чтобы заручиться поддержкой со стороны епископов; но и существование римской церкви зависело от того, насколько ей удастся укрепить свое влияние в новых феодальных государственных формированиях.

В конце 500-х годов стали католиками также и вторгшиеся в Испанию готы. И наконец, в 596 году папа Григорий послал в Британию 40 монахов-миссионеров, которые с помощью Кентского королевского двора начали обращать в христианство население страны. Результаты миссионерской деятельности в еще большей степени повысили авторитет пап. Однако включение все новых и новых народов, феодальных королевств в западную церковную организацию представляло собой реальную опасность того, что различные германские народы создадут национальные церкви, которые станут независимыми от папства. Подобный процесс имел место в галльской церкви, ставшей в VII–VIII веках независимой от пап и подчинявшейся франкским королям. Папа Григорий понимал опасность партикуляризма и пытался остановить эту тенденцию с помощью созданной им централизованной церковной администрации, однако, как это видно из событий последующего столетия, без особого успеха.

VII век и первая половина VIII показали, что папа Григорий I со своими церковно-административными устремлениями далеко опередил свое время; еще не созрели условия для реализации того идеала, которым он руководствовался. Целый ряд последующих пап не в состоянии был продолжать дело христианизации германцев и в еще меньшей степени мог освободиться из-под влияния обретшей новые силы византийской сверхдержавы. Папы VII века, ничем не отличившиеся, оказались между двумя жерновами: между цезарепапистской Византией и франко-лангобардским давлением. Они менялись в зависимости от того, кто одерживал верх в Риме — то политические силы, верные Византии, то тянувшие к лангобардам. Увеличилось число пап, взошедших на престол из монашеской среды (бенедиктинцев или бежавших с Востока сирийско-греческих монахов), и если папой становился кто-то из них, то наибольшие шансы были у апокрисария. Находившиеся на престоле один-два года папы в быстро изменяющихся властных ситуациях вовсе и не помышляли о выходе из состава империи, а оставались под главенством византийской державы, под сенью ее и, надеясь на ее поддержку, стремились утвердить свой примат в вопросах, связанных с догмами веры.

Папа Гонорий (625–638) был втянут в последний раунд яростных христологических дискуссий, которые вращались вокруг проблемы о том, имеет ли Иисус Христос одну или две воли. Папа был явно неподготовлен для таких теологических сражений. Константинопольский патриарх Сергий пытался заполучить на свою сторону по-прежнему сильную на Востоке партию монофизитов с помощью компромиссной формулы, согласно которой в Иисусе Христе хотя и есть две природы — божественная и человеческая, но существует лишь одна божественная воля (монофелитство). Папа Гонорий необдуманно принял эту концепцию, и теперь, ссылаясь на него, император Ираклий (610–641) возвел ее в закон на территории всей империи.

Однако император Константин IV (668–685) при согласии папы Агафона (678–681) созвал собор для нового обсуждения этого вопроса. В Константинопольском вселенском соборе 680–681 годов приняло участие 174 епископа; возглавил собор сам император. Вождем монофелитов в то время был патриарх Антиохии (в чем явно усматриваются его сепаратистские устремления). Собор на основании точки зрения Агафона отклонил монофелитство, подтвердил Халкидонский символ веры и предал анафеме уже скончавшегося папу Гонория, сделавшего уступку этому течению. Эти решения утвердил и папа Лев II (682–683). Папы не осмелились противодействовать воле императора, охраняющего политическое и религиозное единство империи, и в вопросе о догматах веры они также следовали за изменениями, происходящими в концепции политической власти.

Во второй половине VII века в Италии произошло новое, последнее усиление греческого влияния. Византийская государственная машина рассматривала римского папу лишь как государственного и церковного чиновника. Это видно хотя бы из того, что при папе Бенедикте II (684–685) византийский император Константин IV окончательно возложил на Равеннского экзарха утверждение избрания папы. Папу-чиновника он подчинил чиновнику.