неизвестен Автор - Евангелие от Марии

Диалог души с властями несколько напоминает разгадывание культовых загадок '. Описание перево дится с одного смыслового уровня на другой - глу бинный уровень гностических значений. Он проступает в ответах души. Но они не просто заключают в себе описание ситуации в новых терминах. Обнаружива емое в этих ответах знание соответствует некоему онтологическому сдвигу, сопровождаемому возвыше нием души, ее переходом в новое состояние.

Присмотримся к тексту отрывка. Столкновение души со второй властью, вожделением, с чего начина ется пассаж, обнаруживает, что эта власть, посягаю щая на душу, винящая ее, сама оказываешься изобли ченной ею в своем заблуждении. Душа говорит: <����Я уз рела тебя. Ты меня не узрела, и ты меня не узнала. Я была для тебя как одеяние, и ты меня не узнала> (15.6 - 8). И как результат следует: <����Сказав это, она (т. е. душа) пошла своей дорогой в великом ликова нии> (15.9) .

То же повторяется с третьей властью, незнанием: <����И душа сказала: <����Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я была схвачена, хотя я не схватила. Меня не познали, а я, я познала, что все подлежит высвобождению, будь то вещи земные, будь то небес ные> (15.16 - 16.1) . И снова: <����Устранив третью власть, душа поднялась выше...> (16.1 - 3).

Наконец, последний обмен репликами между четвертой властью (гневом в семи формах) и душой. Эта часть диалога особенно примечательна. Спраши вая душу, куда та направляется, власть называет ее <����убивающей людей>, <����поглощающей пространства> (16.15 - 16). Отвечая, душа не оставляет без внимания эти упреки. Она отводит удар, поясняя: <����Что хватает меня, убито; что опутывает меня, уничтожено> (16.17 - 19), переводит брошенное ей обвинение в дру гую плоскость. Что же касается второго прозвища (<����поглощающая пространство>), то и на него есть отклик в реплике души. Она так говорит теперь о себе, что ее спор с властями видится в ином свете, а именно как событие ее внутренней жизни: <...вож деление мое пришло к концу, и незнание умерло... Узы забвения временны...> (16.19 - 17.7).

Власти, которые поначалу рисуются как внешние относительно души, так же как и путь восхождения, наводящий на мысль о преодоленном пространстве, обретают новый смысл. Речь идет о противоборстве качеств в человеческой душе, об очищении ее, избавле нии от того несовершенного, что было в ней (<����вожде ление мое пришло к концу>) . Реплика души, обращен ная к третьей власти (<����Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я хотела схватить, хотя я не схвати ла> - 15.17 - 19), видимо, означает следующее. Душа лишь постольку может быть схвачена и судима, по скольку сама причастна подобной активности. Заме тим, что власти, с которыми встречается душа, носят имена, характеризующие человеческие свойства: вож деление, гнев, невежество. В работах, посвященных евангелию, их называют властями небесных сфер Это вводит отрывок в контекст космологических тем. Но особенность пассажа в том и состоит, что сюжеты, относящиеся к взаимоотношениям души с внешним миром, получают новое звучание, интериоризуются и вот они уже оборачиваются картиной внутренней жизни человека, его ведения или неведения. Мы наблюдаем экстатирующее сознание, обращенное на самое себя, с которым в большей или меньшей сте пени связаны гностические поиски.

Рассмотренный текст подводит к полноте гносиса, где внешнее по отношению к душе раскрывается как ее внутреннее. Победа над внешними властями сливается с ее внутренней победой, освобождением, исчезновением страстей, незнания, забвения. Откры вается перспектива, на которую в тексте указыва ют такие понятия, как;<����покой>,;<����вечность>, <����молча ние>.

Не вполне ясно, о чем идет речь в изучаемом пассаже: об участи души после смерти (так полагают В. Тилль и М. Тардье) или о ее просветлении, когда она, верная гносису, своей отрешенностью от телесных соблазнов оказывается способной достичь состояния, описываемого в документе. Неясность не кажется слу чайной, если вспомнить другой гностический памят ник - Евангелие от Филиппа, где сказано: <����Того, кто получил свет сей, не видят и не смогут схватить. И никто не сможет мучить такого (человека), даже если он обитает в мире, а также, когда он уходит из мира> (изречение 127)

Как следует из этих слов, на том высоком уров не просветленности, о котором говорится в тексте, естественная смерть человека перестает быть решаю щим рубежом. Полнота гносисы доступна человеку, <����даже если он обитает в мире>.

Пассаж из Евангелия от Марии во многом пере кликается и с Апокрифом Иоанна. Еще В. Тилль отметил сходство этих двух произведений в именах властей. На сравнение напрашивается часть апокрифа, посвященная тому, что ожидает души. В обоих памят никах встречаются понятия покоя и молчания, несу щие столь важную смысловую нагрузку. И там и тут говорится о путах забвения и незнании, хотя и в разных планах: апокриф включает это в ответ на вопрос о происхождении судьбы, в евангелии же об этих путах говорит избавляющаяся от них душа.

Как уже было сказано, легенда о Марии Магда лине известна в гностической литературе в разных редакциях. Евангелие от Марии своей сдержанностью по отношению к роли Мар!ли напоминает новозаветную традицию. Тем не менее и в текстах совсем иного толка, на которые ссылается Епифаний, уловимы точки соприкосновения с Евангелием от Марии. На пример, в части <����Панариона>, посвященной ереси гно стиков (они у Епифания выделены наряду с васили дианами, николаитами, карпократианами, керинфиана ми, валентинианами и т. д.), говорится об архонтах семи небес и о том, каким образом <����души спасаются>. <����Душа, исходя отсюда, проходит через этих архонтов и не может не пройти, если не будет сколько-нибудь в полноте знания, или, - добавляет от себя Епифа ний,- лучше сказать, сего незнания, и исполненная им, не избежит рук архонтов и властей> XXVI.10) . Однако дальнейшее разъяснение этого <����знания> (<����незнания>) не напоминает пассажа из Евангелия от Марии. В другом месте Епифаний пишет: <����Под именем же святого ученика Филиппа выдают подложное евангелие; в нем говорится: <����Открыл мне Господь, что душе должно говорить при восхождении на небо и как отвечать каждой из высших сил>; именно гово рит она: <����Познала я сама себя... Я знаю о тебе, продолжает она,- кто ты, ибо принадлежу к выс шим... (ХХVI.13). Но и этот текст, в известной мере ассоциируемый с Евангелием от Марии, перемежается подробностями, не имеющими общего с последним, уводит Епифания к толкованию, не приложимому к коптскому документу.

Пассаж из евангелия располагает к сопоставле ниям не только с гностической традицией. Типологиче ски он в той или иной мере близок памятникам раз ных культур. Тема восхождения души, сопровождаемо го столкновением со злыми силами, проступающее в диалоге разгадывание загадок, форма, тяготеющая к ритмическим эффектам, позволяют смотреть на текст как на цельный, в своих истоках, быть может, восходя щий к обрядам посвящений.