СТОЯНИЕ ЗОИ (материалы СМИ)

— Сегодня воспоминания Калашниковой, по сути, являются единственным живым свидетельством того, что в доме № 84 действительно произошло что-то неординарное, — считает руководитель информационного агентства «Благовест» Антон Жоголев. Именно ему архиепископ Самарский и Сызранский Сергий поручил исследовать феномен «стояния Зои», результатом чего явилась одноименная книжка, уже разошедшаяся тиражом 25 тыс. экземпляров. — В предисловии к этой книге я написал, что мы не ставим себе целью убедить читателя, что это чудо действительно произошло. Лично я считаю, что если и не было никакой Каменной Зои, то это само по себе еще большее чудо. Потому что в 1956 году слух об окаменевшей девушке всполошил весь город — многие обратились к церкви, и вот это уже, как говорится, медицинский факт.

Случай на Чкаловской улице — дикий, позорный случай. Он служит упреком в адрес пропагандистских работников горкома и райкомов КПСС. Пусть же уродливая гримаса старого быта, которую многие из нас видели в те дни, станет для них уроком и предостережением».

Зоя прирастает к полу и каменеет

Это цитата из городской газеты «Волжская коммуна» от 24 января 1956 года. Фельетон «Дикий случай» был опубликован по решению 13−й Куйбышевской областной партконференции, созванной в срочном порядке в связи с религиозными волнениями в городе. Первый секретарь ОК КПСС (по-теперешнему — губернатор) товарищ Ефремов устроил делегатам на эту тему мощнейший разнос. Вот цитата из стенограммы его выступления: «Да, произошло это чудо — позорное для нас, коммунистов, руководителей парторганов. Какая-то старушка шла и сказала: вот в этом доме танцевала молодежь, и одна охальница стала танцевать с иконой и окаменела. После этого стали говорить: окаменела, одеревенела — и пошло. Начал собираться народ, потому что неумело поступили руководители милицейских органов. Видно, и еще кто-то приложил к этому руку. Тут же поставили милицейский пост, а где милиция, туда и глаза. Мало оказалось милиции, так как народ все прибывал, выставили конную милицию. А народ, раз так, — все туда. Некоторые даже додумались до того, что вносили предложение послать туда попов для ликвидации этого позорного явления…»

На партконференции было решено резко усилить антирелигиозную пропаганду в Куйбышеве и области. За первые восемь месяцев 1956 года было прочитано свыше 2000 научно−атеистических лекций — это в 2,5 раза больше, чем за весь предыдущий год. Но эффективность их была невелика. Как свидетельствует «Справка о выполнении постановлений бюро ОК КПСС за 1956 год по отделу пропаганды и агитации», практически из всех районов шли отчеты о том, что слухи об «окаменевшей девице» по-прежнему очень сильны в народе; резко усилились религиозные настроения; во время поста люди редко выходят на улицы с гармошкой; снизилась посещаемость кинотеатров, а в страстную неделю сеансы и вовсе срывались из-за отсутствия зрителей в залах. По улицам города ходили отряды комсомольцев-агитаторов, утверждавших, что были в доме на Чкаловской улице и ничего там не видели. Но, как следует из донесений с мест, эти акции лишь подлили масла в огонь, так что даже те, кто не верили в чудо, начинали сомневаться: а может, и вправду что-то было…

Сразу после Пасхи история про «Зою стоящую» стала достоянием народного самиздата. Среди жителей области и даже за ее пределами пошло по рукам составленное неизвестным автором Зоино «житие». Начиналось оно так: «Вся земля да поклонится Тебе, Господи, да поет хвалу Имени Твоему, да возблагодарит Тебя, хотящего отвратить многих от пути нечестия к вере истинной». А заканчивалось словами: «Если же кто прочитает эти чудеса и не поверит, тот согрешит. Составлено и записано рукой очевидца». Содержание самого «документа» местами различается в разных копиях — видимо, переписывая, люди добавляли что-то от себя, — но основная фабула везде примерно одинакова.

Товарищи вызывают милицию и скорую, но врачи не могут помочь

Далее — краткий пересказ. Зоя пробыла в полумертвом обличии 128 дней — до самой Пасхи. Время от времени она издавала душераздирающие вопли: «Молитесь, люди, во грехах погибаем! Молитесь, молитесь, кресты надевайте, в крестах ходите, гибнет земля, качается, как колыбель!..» С первых дней дом на улице Чкалова был взят под усиленную охрану, внутрь никого без специального разрешения не пускали. Вызвали из Москвы какого-то «профессора медицины», имя которого в житии не упоминается. А на праздник Рождества Христова в дом допустили некоего «иеромонаха Серафима». Отслужив водосвятный молебен, он извлек икону из рук Зои и вернул ее на место. Возможно, речь идет о тогдашнем настоятеле Петропавловской церкви города Куйбышева Серафиме Полозе, который вскоре после описанных событий был осужден по статье за мужеложство — довольно распространенная в те времена расправа с неугодными священнослужителями.

Но, несмотря на все меры, принятые властями, народ не расходился: люди стояли возле милицейского кордона круглосуточно. В «житии» приводится свидетельство «одной благочестивой женщины» о том, как она, увидев за ограждением молодого офицера милиции, подозвала его и спросила: «Милок, ты был там внутри?» «Был», — ответил офицер. «Ну расскажи, что ты там видел?» — «Мамаша, нам нельзя ничего говорить, мы дали подписку о неразглашении. Но тут и разглашать-то нечего, сейчас сама все увидишь», — сказав это, молодой милиционер снял головной убор и «благочестивая женщина» схватилась за сердце. Парень был абсолютно седой.

«На пятый день “стояния” епископу Иерониму позвонил уполномоченный по делам религий Алексеев, — пишет в своих воспоминаниях Андрей Савин, занимавший в те годы должность секретаря местного епархиального управления. — Попросил выступить с амвона церкви, назвать этот случай нелепой выдумкой. Это дело было поручено настоятелю Покровского собора отцу Александру Надеждину. Но епархия поставила одно непременное условие: отец Александр должен побывать в том доме и своими глазами во всем удостовериться. Такого поворота уполномоченный не ожидал. Ответил, что подумает и перезвонит через два часа. Но позвонил лишь через два дня и сказал, что наше вмешательство уже не требуется».

Иеромонах Серафим, которого допустили в дом, служит водосвятный молебен, извлекает икону из рук девушки и возвращает ее на место

Заканчиваются Зоины мучения, согласно народному преданию, после явления ей самого Николая Чудотворца. Незадолго до Пасхи к дому подошел благообразный старец и попросил дежурных милиционеров пустить его в дом. Ему сказали: «Отойди, дедушка». На другой день старец снова приходит и снова получает отказ. На третий день, в праздник Благовещения, «промыслом Божиим» стража пропустила старца к Зое. И слышали милиционеры, как он ласково спросил девицу: «Ну что, устала стоять?» Сколько он там пробыл, неизвестно, а только когда хватились его искать, то найти не смогли. Позже, когда Зоя ожила, то на вопрос, что стало с таинственным посетителем, она указала на икону: «В передний угол ушел». Вскоре после этого явления, накануне Пасхи, в мускулах Зои Карнауховой стала появляться жизнь, и она смогла сойти с места. По другой версии, ее еще задолго до праздника увезли в психиатрическую больницу вместе с половыми досками, к которым она приросла, причем когда рубили пол, то из дерева брызнула кровь. «Как же ты жила? Кто тебя кормил?» — спрашивали Зою, когда она пришла в себя. «Голуби! — был ответ. — Голуби меня кормили!»