Просите, и дано будет вам

Шел второй месяц войны. Вести с фронта приходили тревожные; на заводе началась эвакуация, и я стал готовить к ней лабораторию, которой заведовал.

В конце августа меня вызвали к директору.

- Юрий Павлович, немцы прорвали линию обороны и быстро продвигаются в нашем направлении. Завод эвакуируется ночью, а сейчас надо вывозить детей. Вы назначены ответственным за эвакуацию заводского детсада и его персонала. Детей - 102 человека. Поедете в двух грузовиках, третий повезет продукты и все необходимое. Машины поведут лучшие водители - Пинчук Михаил Степанович и Костя Рябченко, на третьей машине - Светлана Уткина. Выезжать сейчас, без промедления. Ну, доброго пути!

На заводском дворе стояли крытые брезентом грузовики; заглянул - ребят битком набито, сидят перепуганные, недоумевающие, многие плачут.

Пошел к первой машине. За рулем сидел Михаил Степанович, кряжистый сильный человек со спокойно-сосредоточенным выражением лица. Мы давно знали друг друга.

Я вскочил в кабину, и мы тронулись. За грузовиками бежали и что-то кричали матери, отцы, бабушки. Дети плакали и тянули к ним руки.

Машины выехали за город и покатили по шоссе. Вскоре немецкий самолет закружил над нами. Первый снаряд упал недалеко от нас на обочину дороги.

- Тикать надо с нашим грузом, - проворчал Михаил Степанович и повел грузовик к лесу, мимо которого шло шоссе.

Постояв в лесу, пока не закончился обстрел, мы снова тронулись в путь, но не прошло и часа, как немецкий самолет опять застрекотал над головами. Местность была лесистой, и мы успели скрыться в чаще деревьев.

Понимая всю опасность нашего положения, я стал совещаться с шоферами и заведующей детским садом, как ехать дальше.

- Я думаю так: пока дорога идет возле леса, доедем до Красного вала и там остановимся дотемна, потому что дальше будет девяносто километров открытой местности. А ночью нас немцу не увидеть, вот ночью мы и поедем, - предложил Михаил Степанович.

- А как же в темноте без фар ехать, не опасно? - спросил я.

- Если ночь без облаков, то очень просто, а вот ежели облачка - поплутаем, - усмехнулся Костя.

Когда стемнело, мы тронулись в путь.

- Вы эту дорогу хорошо знаете? - спросил я Михаила Степановича.

- Нет, здесь ездить не приходилось. Но вы не беспокойтесь, шоссе идет до самой Ветвички, и мы его к утру проскочим, а дальше дорога такой чащобой пойдет, что никакой немец не увидит.

Тихо шелестел дождь. Я смертельно устал. Шепот дождя убаюкивал, глаза слипались, голова упорно падала на грудь, и я уснул. Проснулся от того, что машина остановилась.

- Что случилось?

- По полю едем, с дороги сошли, - сердито отвечал Михаил Степанович. - Темнота полная. Поедем по компасу, не стоять же на месте.

Едва мы тронулись, я снова уснул. Сильный толчок машины и громкий крик разбудили меня:

- Ну куда же этот человек под колеса прет? Соображения нет! Чего надо?

Я посмотрел в окно. В нескольких шагах от нас, резко белея в густой черноте ночи, стояла женская фигура с раскинутыми в обе стороны руками.

- Гражданка, что вам надо?

Женщина молчала. Шофер выскочил из кабины, но через минуту вернулся обратно.

- Никого нет. Померещилось мне, что ли?!

- Нет, женщина вот здесь стояла, - сказал я.

- Высокая, в белом.

- Значит, спряталась. Нашла время шутки шутить. У меня от нее аж мороз по коже, - занервничал вдруг Михаил Степанович.

Он тронул машину, но колеса не успели сделать второй оборот, как белая фигура появилась вновь, и я почувствовал от ее появления страх, доходящий до смертного ужаса, особенно от предостерегающе раскинутых рук.

- Михаил Степанович, остановитесь! - отчаянно закричал я.

Мы выскочили из кабины, к нам подбежал Костя:

- Что случилось?

Не дожидаясь нас, Михаил Степанович бросился к стоящей впереди женщине, и через секунду оба исчезли из моих глаз.

- Скорей ко мне! - вдруг раздался вблизи его крик. Мы побежали на голос.

- Осторожно, стойте! - сдавленным голосом прошептал он, указывая на что-то рядом с нами. Мы посмотрели и отпрянули - там был обрыв. Мы стояли на его краю, камешки с шорохом падали вниз, когда мы делали неосторожное движение.

- Почему стоим? - подбежала к нам Светлана.

- Вот поэтому, - сказал Костя, показывая на обрыв.

Светлана ахнула и всплеснула руками.

- Кабы не Она, - Михаил Степанович снял шапку, - все бы сейчас там, на дне, были.

Его голос дрожал, он едва стоял на ногах.

- Дядя Миша, да кто Она-то? - испугано спросил Костя.

- Ты что, дурак или малахольный? Не понимаешь?! Кто же мог быть еще, как не Матерь Божия?!

- Где же Она была? - робко прошептала Светлана.

- Здесь, сейчас, - так же шепотом ответил Костя и тоже снял шапку...

Во время войны произошло удивительное событие в Беловежской пуще. 27 сентября 1942 года в лес, расположенный недалеко от деревни Рожковки Каменецкого района Брестской области, спустились советские парашютисты. Об этом узнали немцы и начали прочесывать лес. В перестрелке погибли два немецких солдата, а парашютисты ушли.

Обозленные фашисты решили взять в заложники деревню - за одного немецкого солдата расстрелять 100 мирных жителей.

В ночь с 27 на 28 сентября фашистские солдаты окружили деревню и никого не выпускали. Они дали команду в течение двух часов всем жителям собраться с повозками и вещами в конце деревни. Было назначено 16 человек для копки ямы размером 2 метра на 20 метров и глубиной два метра. Молодежь старше 16 лет отобрали для угона в Германию. Всех оставшихся жителей деревни построили в колонну и погнали к яме.

Немцы поставили людей по краю ямы, а вокруг поставили пулеметы. Люди попадали на колени и стали плакать и молиться.

В это время над деревней появился немецкий самолет, который вскоре сел неподалеку от ямы. Офицеры, руководившие расправой, подбежали к нему. Из самолета вышел офицер высокого звания. Он сказал, что сейчас снова должен лететь и если через два часа не вернется, следует расстрелять всех заложников.

Точно через два часа самолет вернулся и сделал посадку на том же месте. Из самолета вышел тот же офицер. Людям сказали, что они должны были быть расстреляны, а деревня сожжена, но благодаря прилетевшему офицеру все будут освобождены; дети, скот и все имущество, что было отнято, будет возвращено. Яму было приказано не засыпать в течение года. Если за это время что-нибудь случится, все будут расстреляны. После этого всех отпустили по домам.

Через две недели в деревню приехал офицер, прилетавший на самолете, и привез икону Божией Матери с Младенцем на руках, вырезанную из дерева. Церковь у нас в то время была еще не полностью восстановлена, но службы уже совершались. Офицер сказал: "Когда самолет летел над полем, явилась Дева и показала рукой вниз. Храните эту икону - это ваша Спасительница!"