Просите, и дано будет вам

- Какой девочки? - удивились больные. - Никто не входил и не выходил из вашего кабинета, и мы дивились, с кем вы разговаривали.

В.Н. был еще более удивлен этими словами и поспешил отправиться по адресу, указанному девочкой. В квартире он застал смятение.

- Доктор, как хорошо, что вы пришли. Кто вам сообщил, что вы нам так нужны? - удивились обитатели этой квартиры.

Они привели его в зал, где находилась женщина в глубоком обмороке, почти без признаков жизни...

А на столе лежала покойница - девочка в розовом платьице с бантом в волосах, с которой Владимир Николаевич только что беседовал в своем кабинете...

Во время гражданской войны нам с мужем пришлось долгое время прожить в Сочи. Там мы близко познакомились с одним врачом, сослуживцем мужа и убежденным атеистом.

После возвращения в Москву муж мой вскоре умер. После его смерти я получила письмо от нашего знакомого врача из Сочи, которое содержало описание следующего случая.

"Рано утром такого-то числа и месяца я шел на службу. Взойдя на мостик через речку, в овраге я увидел, что с другого берега на мостик входит ваш муж. Я был очень удивлен, увидев его и зная, что он теперь в Москве. Но затем я подумал, что, видно, он опять приехал зачем-то в Сочи.

Я снял шляпу и издалека стал приветствовать его. Мы постепенно сближались. Вдруг что-то постороннее отвлекло мое внимание, а в следующий момент я уже не видел вашего мужа.

Я был поражен этим явлением. Ведь я был совершенно здоров, трезв, в твердой памяти и уме. Вместе с тем с полной очевидностью могу заверить, что видел воочию вашего мужа. Прошу вас сообщить мне, здоров ли он?"

То утро и число, когда врач-атеист имел видение, были днем и часом смерти моего мужа.

Мой отец, доктор медицинских наук С. В. В., рассказывал нам, своим детям, следующий интересный случай из своей жизни.

- Я учился в университете стипендиатом. У мамы было восемнадцать детей. Отец был "не от мира сего" - мы жили бедно. По окончании университета меня загнали, как говорится, в медвежий угол - отрабатывать стипендию в местности, где свирепствовал сыпной тиф.

В это время смертельно заболела моя мать. Я получил об этом телеграмму, но меня домой не пустили.

У постели умирающей матери почти все время сидела моя старшая сестра Таня, которая была уже невестой.

Мать обратилась к дочери со следующей просьбой:

- Танечка, похорони меня, родная, в моем венчальном платье. Оно освященное. В нем я в церкви венчалась, в нем же и в гроб хочу лечь.

Дочь зарыдала:

- Мамочка, не умирайте, я невеста, а у меня столько младших братьев и сестер.

- Такова воля Божия, не горюй, Господь поможет, исполни же мою просьбу о платье.

- О, не сомневайтесь, все исполню, как вы сказали.

Через несколько дней мама скончалась. Мне опять прислали телеграмму, но из-за усиливавшейся эпидемии сыпного тифа меня опять не отпустили домой.

Я попал домой только через два месяца. Иду по нашему садику. Лето, солнце светит, два часа дня. Иду и думаю: как-то Таня справляется с хозяйством, слушаются ли ее младшие? Как-то отец? Трудно ему теперь: здоровьем он слаб и средства наши малые. А о маме в эти минуты я как-то и не думал.

Вдруг вижу: прямо ко мне по дорожке идет моя мама. Что это - галлюцинация, иллюзия? Я хлопнул себя по лбу. Нет, живая и приближается ко мне. Остался один шаг - я остановился в изумлении, а мама заговорила:

- Сережа...

- Мама, вы же умерли...

- Это ничего не значит, Сережа, я теперь более живая, нежели тогда, когда была с вами. Я не просто к тебе явилась - Господь разрешил мне это. Мне очень жаль Таню. Не исполнила она моего последнего желания, хотя и обещала исполнить: не похоронила меня в моем венчальном платье. Жаль ей его стало. Скажи ей, Сереженька, чтобы сегодня же платье было отдано нищему. Не думай, что я нуждаюсь в этом платье. Там одевают каждого по-разному, в зависимости от нашей веры и добродетелей.

- Мама, какое платье, не понимаю? Вы умерли, а я живую вижу вас. Я, наверно, с ума сошел.

- Не беспокойся, Сережа, не волнуйся, ведь я жива, умерло только тело мое, да и то временно, до общего воскресения. А насчет платья тебе сама Таня расскажет, только ты передай ей наш разговор. Скажи ей, что я прощаю ее, только платье пусть сегодня же будет отдано нищим.

Ласково взглянув на меня, мать перекрестила меня большим крестом и еще сказала:

- Вот возмужаешь Сережа, женишься, дети будут, воспитай их в вере христианской, в любви к Церкви христианской. Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец.

Еще раз перекрестила меня и стала невидима.

Я, взволнованный, вошел в квартиру и поспешил к Тане.

- Таня, сестричка моя, я сейчас видел маму, живую маму, говорил с ней.

- Как живую? Как говорил? Наверно, ты во сне видел мамочку? Не волнуйся, и я ее два раза во сне видела.

- Да нет, Таня, не во сне, а наяву. Вот сейчас, здесь, в нашем саду на дорожке, и встретил ее. И вот что меня удивило: она сказала, что ты не исполнила ее желания - не положила ее в гроб в венчальном платье, а одела другое. Неужели это было так, Танечка?

Таня побледнела и заплакала:

- Да, Сережа, пожалела я класть в гроб это платье. Оно шелковое, я - невеста, а мы - ты сам знаешь, как бедны. Вот я и одела маму в ее новое сатиновое платье. И никто, кроме меня, не знал, что мама наказала мне одеть ее в венчальный наряд. О, как поражает меня то, что она сама с того света явилась тебе и сказала об этом.

- И не только об этом, Танечка, но велела передать тебе, что беспокоится о душе твоей, что ты нехорошо сделала: дав обещание умирающей матери исполнить ее последнюю просьбу, пожалела платье.

Таня горько зарыдала:

- Виновата я, Сережа, виновата.

- Не плачь. Мамочка еще велела сказать тебе, что прощает тебя. Но чтобы ее венчальное платье сегодня же было отдано нищим.

Она, видимо, несколько успокоилась, узнав, что мать ее простила, и с горячностью сказала:

- Да как же, Сереженька, отдадим мы платье нищим? Ни один нищий к нам не заходит, все вокруг знают, как мы сейчас бедны. Отец болеет. Мы в долгах, я едва справляюсь с хозяйством и с сиротами.

- Нет, Таня, если мама распорядилась сегодня же отдать ее наряд нищим, значит, придет к нам какой-нибудь бедняк. Вынимай из сундука мамино венчальное платье.

Таня вынула платье и положила на стол.

Не прошло и двух часов, как раздался стук в калитку садика. Вошел старичок и со слезами на глазах сказал:

- Пожертвуйте, ради Христа, на бедную невесту что-нибудь из одежды. Не во что ее одеть, чтобы венчать. Правнучка она моя.

Сейчас же нищему было отдано венчальное платье нашей мамы.

Вот что рассказала одна пожилая женщина: "Мы с мужем не были тверды в вере, хотя и допускали существование Бога. Мы дали друг другу обещание, что если кто умрет первый, то явится по смерти и скажет, есть ли Бог.