Послушник и школяр, наставник и магистр - Средневековая педагогика в лицах и текстах

О.И. Варьяш

Храбан (Рабан) Мавр Магненций, франкский теолог и писатель, родился в Майнце. Его отец Нитхард, из древнего и знатного рода Магненциев, богатый и влиятельный человек, значительную часть жизни провел на государственной военной службе. Мать Альдегунда, по свидетельствам современников, "добропорядочнейшая женщина", стремилась привить сыну с самых ранних лет жажду знаний и любовь к Богу. Когда Храбану было около 9 лет, он по настоянию матери становится монахом ордена бенедиктинцев в монастыре Фульды. С первых же лет пребывания в монастыре Храбан проявил большой интерес, способности и усердие к занятиям науками. В 801 г. он становится дьяконом, а в 802 или 806 г. его вместе с двумя другими монахами посылают в Тур, к известному теологу и педагогу Алкуину, где он проводит в учении 6 лет. По возвращении в Фульдский монастырь Храбан получает новое назначение — ему поручают возглавить монастырскую школу.

Руководя школой и ведя занятия с учениками, Храбан стремится на практике применить те приемы преподавания, которые он постиг в общении с Алкуином. Главные из них — постепенность и многовариантность обучения. Начав с преподавания грамматики, Храбан затем переходит к риторике и другим сложным дисциплинам. Он учитывает разный возраст своих учеников, их неодинаковые способности и наклонности. Большое внимание уделялось в его школе изучению языков: овладение всеми глубинами и тонкостями родного немецкого языка (ученики должны были выражать свои мысли не только прозой, но и стихами) дополнялось изучением латыни, знание которой было необходимо для чтения научных трудов по философии и теологии, без чего Храбан не мыслил серьезных занятий этими науками; преподавался и греческий язык, в котором Храбан видел неиссякаемый источник ученой латыни и знание которого очень высоко ценил. Он был первым, кто ввел во Франкском королевстве обучение греческому языку. Слава о школе Фульдского монастыря разносится по всей Германии; число учеников неуклонно растет; среди них — не только аббаты и монахи из разных монастырей, но и дети знатных людей того времени. Многие из тех, кто учились в школе Храбана Мавра, стали впоследствии известными учеными-богословами.

К литературному творчеству Храбан Мавр впервые обратился в 818 г., на тридцатом году жизни (по другим источникам — в 815 г.), после пяти лет преподавания в школе Фульдского монастыря, и впоследствии не прерывал литературных занятий в течение всей своей жизни. Темы его сочинений навеяны по преимуществу преподавательской деятельностью, ощущаемым им в себе самом даром просветительства и воспитания, желанием поделиться со своими читателями глубинами теологических знаний, которых ему удалось достичь. Среди его трудов — множество комментариев к книгам Ветхого и Нового Завета, жизнеописания святых (мартирологи), описания церковной и монастырской жизни, проповеди, морализаторские сочинения. Наряду с теологическими сочинениями он оставил также труды по различным отраслям знаний: "Книга о грамматике", "Сочинение о Вселенной", "Об изобретении языков", "О стихосложении" и т. д.

В 825 г. Храбан становится аббатом Фульдского монастыря и исполняет эти обязанности в течение 22 лет. В 847 г., на 59-м году жизни, он становится архиепископом Майнца. По свидетельству биографов, в течение всей своей жизни Храбан Мавр подвижнически служил Богу. Помимо занятий преподавательской и литературной деятельностью, он много сил и времени отдавал устройству церковной жизни. По его инициативе было восстановлено много старых церквей и построено новых, он основал несколько монастырей.

Трактат "О воспитании клириков" относится к числу ранних сочинений Храбана Мавра. Он написан в период его активных занятий преподавательской деятельностью и, вероятно, предназначался его ученикам и воспитанникам. Труд состоит из трех частей. В первых двух последовательно описываются церковная иерархия, церковные службы и праздники, приведены основные священные тексты. Последняя часть посвящена наукам, знание которых, по мнению Храбана Мавра, необходимо тем, кто избрал путь служения Богу. Фрагменты этой, последней, части и предлагаются вниманию читателей.

Есть два вида наук, к которым обращаются в миру: одни — о тех вещах, которые создали люди, другие — о тех, которые они видят вокруг себя сотворенными или возникшими по Божией воле. То, что создано людьми, отчасти излишне, отчасти нет. Излишне все то сотворенное людьми, что имеет отношение к изготовлению и почитанию идолов (кумиров) или к воздаянию божественных почестей какому-либо предмету или какой-либо его части, или к каким-либо условленным и заключенным с демонами советам и договорам о знамениях, каковыми являются волхвования, сведения о которых — скорее упоминания, нежели наставления — мы находим у поэтов. Того же рода, но отличающиеся еще большим пустословием, книги гаруспиков84 и авгуров85. Сюда же относятся все амулеты и прочие средства, которыми пренебрегает врачебная наука, — либо в виде заговоров, либо в виде особых знаков, которые называют "характерами"86, либо путем подвешивания и привязывания каких-нибудь предметов — не для сохранения каким-то образом с помощью сил природы нормального самочувствия, но с неким умыслом, тайным или явным. К числу этих опасных суеверий следует отнести и деятельность тех, кто предсказывают судьбу по дням рождения и зовутся составителями гороскопов, а в просторечии — звездочетами. Ведь и они, хотя и исследуют истинное положение звезд в соответствии с датой рождения, причем иногда даже очень тщательно, однако когда на основании этих наблюдений пытаются предсказать либо наши действия, либо их последствия, нередко ошибаются и обрекают неопытных людей на жалкое рабство, к тому же за деньги. Удобными же и даже необходимыми для людей являются те приспособления, которые служат при облачении тела и уходе за ним, для различения полов или достоинств людей; и есть очень много видов [98] числовых обозначений, без которых человеческое общество или вообще не может обойтись, или обходится с трудом: в мерах веса и в величинах, в изготовлении и стоимости монет у каждого государства и народа свои особенности, и все прочее того же рода, что, если бы не было изобретением самих людей, не было бы разным у разных народов, да и у одного и того же народа не менялось бы в соответствии с желанием их правителей. Но всех этих людских установлений, которые служат для различных жизненных потребностей, христианину никоим образом избегать не следует; напротив, следует, насколько это необходимо, принимать их во внимание, помнить о них. Сюда относятся также и буквенные изображения, которые были придуманы по желанию людей и не являются общими для всех народов, но различны у евреев, греков, латинян, да и прочие народы, в соответствии с особенностями их языков, изобрели для себя буквы по собственному усмотрению.