Добрые посевы

В моем сердце жила злая зависть. Я стала наговаривать на нее подружкам. Лена же никогда не сердилась на меня. Она просто не замечала во мне ничего плохого... – Немного помолчав, бабушка снова погрузилась в воспоминания: – Однажды на уроке чтения Лена читала вслух. Вдруг Галине Петровне, нашей учительнице, показалось, что она допустила ошибку.

– Достаточно, дальше читать будет Аня. А ты, Лена, здесь ошиблась, – сказала она растерявшейся девочке, которая, покраснев от неожиданного замечания, испуганно смотрела на нее.

– Ты же неправильно прочитала, – снова повторила Галина Петровна, отвечая на вопросительный взгляд Лены.

– Я прочитала правильно, – возразила она. Тогда учительница обратилась ко мне и спросила:

– Нина, скажи, Лена правильно прочитала? И тут у меня промелькнула ужасная мысль: какой подходящий момент унизить Лену!

– Да, Лена прочитала неправильно, – подтвердила я. Слова мои, как гром, пронеслись по классу. От этого Лена еще больше смутилась и расплакалась. А Галина Петровна добавила:

– Я считала тебя, Лена, честной девочкой. Садись, а после уроков останешься.

Я была в восторге. Мою соперницу посчитали обманщицей! После уроков я специально задержалась, чтобы подслушать, о чем будет говорить учительница.

Я подкралась к двери и услышала строгий голос:

– Как тебе не стыдно обманывать, Лена!

– Я не обманываю, – глотая слезы, ответила Лена.

– Ты и теперь не признаешься? – возмущенно сказала учительница. – Пусть завтра мама придет в школу. А сейчас можешь идти!

Я быстро покинула помещение и, как ни в чем не бывало, не спеша пошла вдоль улицы. Вскоре меня догнала Лена. По ее щекам текли слезы. Не видя земли под ногами. Лена споткнулась и выронила портфель. Я молча помогла ей собрать рассыпанные книги.

– Спасибо, Нина, – тихо поблагодарила Лена.

Не сказав ни слова, я пошла дальше. Мне было стыдно, но прощения у нее я так и не попросила.

Бабушка перевела дыхание. Ей было трудно рассказывать горькую правду-исповедь. Поймет ли ее внучка? Извлечет ли урок для себя? Она посмотрела на Олю. Та сидела сжавшись в комочек и опустив голову.

– Уж слишком длинной была в этот раз дорога домой. Внутри какой-то голос настойчиво твердил: «Расскажи, признайся. Ведь ты же виновата!» Я заглушала его, как могла. Вечером, стараясь казаться веселой, я много разговаривала, смеялась, но совесть осуждала меня, постоянно напоминая о нечестном поступке.

Наступила ночь. Лежа в постели, я никак не могла уснуть. Перед глазами стояла Лена, плачущая и дрожащая. Ее большие карие глаза смотрели на меня с мольбой и как бы говорили: «Нина, зачем ты обманула? Зачем?..» Я старалась не думать о ней, но безуспешно. Мысли снова и снова возвращались к Леночке.

В доме погас свет. Наступила тишина.

«А что, если Лена умрет?..» – неожиданно посетила меня страшная мысль.

Со слезами на глазах я пошла в комнату родителей и сбивчиво рассказала им, что произошло в школе. Мы помолились вместе, и я попросила Бога простить меня.

– Папа, пойдем к Леночке! Я хочу во всем признаться и попросить у нее прощения.

– Теперь уже поздно. Ложись спать, доченька, а завтра сходим, – сказал папа.

Я послушалась и легла в постель, но спать не могла. Я опять попросила папу проводить меня. На этот раз он согласился. Мы вышли в ночную темноту и пошли по притихшим улицам уснувшего города.

У ворот дома, где жила Лена, стояла машина скорой помощи, а в доме горел свет. В прихожей сильно пахло лекарством. Вдруг из комнаты вышел врач и какая-то женщина, по-видимому Леночкина мама. Она говорила:

– Уже несколько дней Лена плохо себя чувствовала, но в школу ходила. Сегодня она пришла вся в слезах. Может, там что случилось, потому что учительница просила меня прийти в школу.

– У нее слишком слабое сердце, – сказал доктор. – Будем надеяться на лучшее, хотя гарантии нет никакой.

Услышав эти слова, я в одно мгновение оказалась в комнате у Леночки. Никто не мог уже удержать меня. Упав на колени возле ее кровати, заливаясь слезами, я просила прощения. Но Лена лежала без сознания и никого не узнавала. Она так и не пришла в себя...

После этого я сильно заболела и долго лежала в больнице. Весной я немного окрепла, и мне разрешили пойти на кладбище. Стоя на коленях у зеленого холмика, я плакала и просила прощения у Бога. Он, по Своей великой милости, снял с меня тяжелый камень осуждения, – совсем тихо закончила старушка свой рассказ и погладила внучку доброй, мягкой рукой.

А Оля, спрятав голову в бабушкин фартук, горько плакала. Наконец она подняла заплаканное лицо и печально спросила:

– Неужели все, кто обманывают, погибнут?

– Да, дитя мое. Так написано в Библии: «Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет». Этот стих я запомнила на всю жизнь.

Оля всхлипнула и опять уткнулась в бабушкины колени.

– Бабушка, прости меня, я так часто говорила неправду! Давай помолимся, чтобы Иисус простил меня и помог мне больше никогда не обманывать!

Злой Валерик

Ласково светило солнышко, согревая своим теплом все вокруг. От его живительных лучей убегал холод, темнота и мрак. Зеленая травка с разбросанными кое-где беленькими и желтенькими цветочками мягким бархатным ковром покрывала землю. Деревья нарядились в ярко-зеленую одежду, на развесистых яблонях появились нежные бело-розовые букетики. Воздух наполнился ароматом цветов и щебетом птичек, распевающих на все лады веселые песенки. Разные жучки и букашки тоже принялись за свои немаловажные дела. Все ожило и потянулось к солнцу, радостно прославляя Бога – Творца всей Вселенной.

Черноглазый, вихрастый мальчишка с литровой банкой под мышкой вприпрыжку прибежал в сад. Вчера он видел здесь майских жуков, которые с шумом летали в воздухе. Какие они большие и красивые! Еще тогда в голове Валерика созрел жестокий план...

Сегодня Валерик направился в сад, чтобы осуществить этот план. Он без устали носился от дерева к дереву, ловил майских жуков и бросал их в банку. Затем, присев на корточки, он стал отрывать им ножки и крылышки и бросать на землю. Жуки, неуклюже барахтаясь, в мучениях погибали.

– Какой жестокий и злой мальчишка! – вдруг услышал он за спиной сердитый голос и вздрогнул от неожиданности.

Возле него, опираясь на палку, стояла бабушка Катя.

– Что ты делаешь? Зачем мучишь жуков? Это ведь Божье творение! Не делай этого, сынок, а то Бог тебя накажет! – строго проговорила она и потихоньку пошла дальше, качая головой от возмущения.

А Валерик в ответ на ее слова громко рассмеялся. Когда банка опустела, он снова побежал ловить жуков. У него никогда не было жалости и сострадания к животным, птицам, насекомым, и он с увлечением мучил и терзал их, не обращая внимания на замечания взрослых и просьбы матери.