Майкл Роуч - Сад небесной мудрости: притчи для гармоничной жизни [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Я наконец осознал, что в каждом из этих случаев моя так называемая естественная реакция – например, накричать в ответ на хранителя библиотеки, когда он ругал меня за недочеты в работе – была именно той разновидностью действия, которая всегда сеяла в моем уме отпечаток, заставлявший меня в будущем видеть, что меня опять разносят в пух и прах; то есть я понял, что если не сумею обуздать свою природную вспыльчивость, то буду вновь и вновь воспроизводить то самое страдание, которого теперь пытаюсь избежать.

Таким образом, мне стало ясно, что не помешало бы предпринять кое-какие шаги, которые помогут мне сдержать мою естественную реакцию на зло, поэтому я решился принять пять пожизненных обетов мирянина. Славный настоятель того скита, где я снимал келью, даровал мне эти обеты, проведя незатейливый церемониал в своих скромных апартаментах.

Мне очень понравилось новое состояние моего сознания после принятия обетов, и я взял за правило каждые несколько часов снова возвращаться к размышлениям о них. Не потому, конечно, что за такой короткий срок я мог бы кого-то убить, моя задача состояла в том, чтобы обнаружить в моих поступках такое, что представляло угрозу для жизни человека, животного или даже насекомого. Затем, исключительно для душевного равновесия, я просматривал прожитые несколько часов в поисках того, что было сделано хорошего, что было предпринято для защиты и сохранения жизни, а потом в течение нескольких минут, оставив прочие дела, радовался своим успехам. Так советовал мне настоятель, утверждая, что это лучший способ увеличить силу положительных семян в моем уме.

А под вечер каждого дня, перед тем как уснуть, я просматривал те десять проступков, о которых рассказывал мне Мастер Гунапрабха, чтобы отметить, насколько близко я подошел к ним в своих действиях, и, наоборот, что хорошего я сделал в противовес этим злодеяниям. Для этой цели я завел себе небольшой ежедневник, записывая два, три, а то и все десять негативных и соответствующих им позитивных дел. Например, страничка наугад:

1) Отнятие жизни:

Ближайшее к этому за сегодня – чуть не сбил путника, когда лошадь понесло.

Ближайшее противоположное (охранять и защищать жизнь) – проследил, чтобы R приняла лекарство.

Список десяти проступков и их противовесов я выписал на обложку моего блокнота в виде таблички:

По вечерам я стал записывать все те случаи, когда я делал, думал или говорил нечто такое, что явно подходило под определение двух-трех деяний – как из негативного, так и из позитивного столбца, – которые я выбирал для сегодняшнего анализа. Не прошло и месяца, как я обнаружил, что в моем мире и во мне самом начало что-то меняться.

Правда, первая вещь, которая бросилась мне в глаза, скорее огорчила, потому что это было осознание того, что в течение всего дня в разговорах с другими я постоянно делаю тонкие намеки, а то и выдаю целые тирады, скрытой целью которых является выставить меня в выгодном свете и посеять вражду и недоверие между людьми. Кроме этого хоть я вроде бы и не употреблял бранных слов, но некоторые из моих речей явно подразумевали намерение оскорбить или обидеть окружающих. Меня охватило беспокойство – а не становлюсь ли я хуже, вместо того чтобы совершенствоваться? Однако мой настоятель, с которым я посоветовался, сказал мне, что подобное впечатление непременно возникает у всякого, кто впервые стал внимательно следить за тем, что он говорит, делает или думает.

Самым непосредственным результатом моих усилий стало то, что я просто перестал думать, говорить или делать вещи столь очевидно зловредные, что даже мне, новичку на этом Пути, трудно было их не заметить. То, что последовало за этим, имело мало отношения к кармическим семенам или отпечаткам, о которых я узнал прежде; все было намного проще: в моем уме осталось больше места и времени для положительных мыслей, а в моей жизни – для добрых дел. Я обнаружил, что мой подход к работе и повседневной жизни становится все более творческим, что моя способность к концентрации возрастает, что с утра до вечера я пребываю в неизменно приподнятом настроении, что само по себе было здорово. Оказалось, что это занятие – избегать плохих семян в моем уме – попросту веселый и радостный труд, а не рутинная поденщина, которую я было заподозрил, когда Гунапрабха впервые завел речь об обетах.

Пусть не так быстро, но зато неуклонно стал меняться и мой мир. Хорошо помню, что когда семена-отпечатки были посеяны с полным осознанием и искренностью, то они и созревали относительно быстро. Мне стало ясно, что в идеальном случае можно полностью изменить свою реальность в течение одной этой жизни.

Происходящую со мной перемену трудно было описать, но она была вполне заметной и несомненной. Еда стала вкуснее, цвета – ярче, я чувствовал, как веселье и творческая радость вскипают во мне, а люди вокруг меня, казалось, начали говорить и делать такие вещи, которые еще больше вдохновляли меня на духовные подвиги.

Нутром я чувствовал, что если мне удастся довести такой образ жизни до совершенства, то я смогу полностью изменить даже то, что кажется неизбежным, – болезни, старость или саму смерть. Мне было ясно, что для подобных, воистину великих перемен требуется нечто посерьезнее, чем мои нынешние усилия. Так я снова понял, что мне опять пора съездить в Сад.

Зима к тому времени закончилась, и роскошная степная весна была в самом разгаре. Войдя под конец дня в калитку, я сразу заметил – возможно, не в последнюю очередь из-за моей нынешней практики в искусстве добродетельной жизни, – что небольшой травяной газончик превратился в лужайку с буйной растительностью. Из фонтана била уже не просто вода, а кристально чистая, студеная горная вода, а ветви чинары разрослись и широко раскинулись далеко за пределы окружавшего ее кирпичного возвышения: свисая вниз, они теперь почти касались моей любимой деревянной скамейки, возле которой я столь многому научился.

Вечерело. Присев на краешек скамейки, я обратил свой взор и мысли в южную часть Сада, где росла небольшая слива, под которой я стоял однажды с моей Золотой Леди, вырисовывая своими губами узор у нее на лбу. Мне вспомнилось, как в тот момент меня вдруг охватило чувство заботы о людях, с которыми мы даже не были знакомы, и одновременно с этим я ощутил какой-то толчок в глубине моего тела. Я так глубоко погрузился в эти воспоминания, что не заметил, как Мастер Асанга вошел в Сад и сел сбоку от меня на скамью.

Я повернулся, и первое, что увидел, была его рука, протягивающая мне небольшую ароматную пышку, похожую на те, что так любила печь для нас моя матушка.