Майкл Роуч - Сад небесной мудрости: притчи для гармоничной жизни [litres с оптимизированными иллюстрациями]

И как же я сразу не узнал лицо прославленного Шантидевы, мастера искусства повседневного сострадательного действия, который тринадцать веков назад оставил нам полный и совершенный путеводитель по праведной жизни? Хотя, сказать по правде, у меня толком не было времени на то, чтобы разглядеть его, ибо он бросился мне навстречу, сократив наполовину мой путь к чинаре, закинул руку мне на плечо и увел меня в тот прелестный уголок Сада, где ручеек, вытекающий из фонтана, журчит вдоль восточной стены, прокладывая себе дорогу сквозь цветущие растения. Этот источник живительной влаги позволяет им наслаждаться редкой возможностью ежедневно одеваться в яркий пурпур и золото, не дожидаясь нечастых гроз – обычной для пустынных растений причины принарядиться, да и то всего лишь на несколько часов.

– Вижу, ты разочарован. Понимаю, – с видом моего давнего товарища забасил он глубоким радостным голосом, подобно яркой лампе проливая на меня тепло и свет своей улыбки. – Что толку постоянно думать о путешествии, да так в него и не отправиться?

Я уже отчасти привык к таким внезапным – а каким же еще! – экспромтам Мастеров Сада; до меня давно дошло, что они, похоже, знают все мои мысли. А еще я узнал, что поскольку, как считается, они уже достигли сверхъестественных уровней сознания, то им так же легко выражаться на языке метафор, как и на языке реалий, к которым эти метафоры относятся. Непонятно? В данном случае я просто хочу сказать, что я понял, что он понял, что я хочу научиться по-взрослому воплощать в жизнь пусть еще детское состраданьице, которое начинало вовсю гореть в моей груди; а также, что я хочу немедленно и вплотную заняться неотложными делами: реальными поисками и действенной, практической помощью моей матери и решению загадки Леди Сада.

Вдруг он остановился как вкопанный и подхватил меня под руку. Мы сцепились локтями, как два солдата, давшие друг другу клятву стоять до последнего.

– Ты обрел сердце, – просто сказал он, – стань же Воином.

Его слова и странный жест полностью застали меня врасплох, потому что еще ни разу в моей жизни я не думал о слове «воин» применительно к себе.

– Кем-кем? – слегка оробев, переспросил я.

– Воином, – с чувством произнес он, – абсолютным Воином. Тем Воином, который убивает саму смерть – не только твою собственную, но и смерть всех остальных!

Я много чего наслушался в Саду, достаточно для того, чтобы понимать, что Мастер Шантидева и не думал шутить. Он даже не преувеличивал. Я затих и приготовился слушать.

– Воин, – начал он, – действует шестью различными путями; так, по крайней мере, это выглядит с его точки зрения. Он действует путем совершенств .

– Научи меня этим совершенствам, – попросил я, – пожалуйста.

– Совершенства – это деяния, которые делают тебя совершенным; в тот день, когда они будут истинно совершенными, ты станешь Просветленным и сможешь по-настоящему остановить страдания других и обрести свой собственный окончательный покой.

Начнем с даяния . Воин отдает все, что имеет: отдает все вещи, которые у него есть, отдает все добро, которое когда-либо сотворил, отдает даже свое тело.

– Я уже отдаю, – ответил я, обратив свой ум к даянию. – Скажу, не кривя душой, – скорее часто, чем редко я даю людям то, в чем они нуждаются, когда владею тем, что им нужно.

– Владеешь? – переспросил он, как будто слово это было ему незнакомо.

– Владею, обладаю, располагаю. Вещи, которые мне принадлежат, – короче, моя собственность.

Мастер Шантидева хихикнул и спросил:

– А чем ты владеешь?

– Ну, разными своими вещами, – ответил я, – куртка, что на мне, дома там, книжки разные, в спальне – кровать, в стойле – конь, и все такое.

– Куртка, говоришь? – невинно спросил он.

– А что? Куртка как куртка, я ее надеваю, когда холодает.

– И ты владеешь своей курткой? – продолжал он выспрашивать.

– Ну конечно, – ответил я, теряя терпение, – кто ж еще, как не я?

– И ведь верно, – задумчиво проговорил он. – А в чем выражается то, что ты ею владеешь?

– Как это – в чем? Она моя, захочу – надену, захочу – сниму, захочу – вообще продам! Что хочу с ней, то и делаю. Только я, и никто больше.

– Продам-сниму-надену? – передразнил он. – Когда хочешь – надеваешь, когда хочешь – снимаешь, когда хочешь – продаешь?

– Именно! – ответил я, не понимая, к чему он клонит.

– Итак, ты можешь сказать определенно, – продолжал настаивать Мастер Шантидева, – что эта куртка будет у тебя и завтра? Что ты полностью распоряжаешься этой курткой?

Я не отвечал, задумавшись. Владеть – значит распоряжаться; я владею своей курткой, потому что распоряжаюсь ею, в том смысле, что могу оставить ее себе, а могу отдать, и никто, кроме меня, не может принять такого решения. Но можно ли с уверенностью сказать, что эта куртка и завтра будет моей?

Я прилежно размышлял, пока наконец истина не вырвалась наружу:

– Нет, я не могу сказать, что моя куртка и завтра останется со мной. У меня ее могут отнять или, скажем, стащить. Я могу ее порвать, зацепившись за гвоздь. Она может обветшать и развалиться на куски по дороге домой. Она даже может – я еще глубже задумался – потерять своего хозяина. Такова уж природа всех курток: они стареют, они изнашиваются, они протираются до дыр, они разваливаются и, таким образом, покидают нас, или, наоборот, мы покидаем их, когда умираем, и вот уже пошла моя курточка гулять по свету в поисках нового хозяина: другие люди берут ее и примеряют на себя – вдруг кому она окажется впору.

– Итак, на самом деле, – тихо проговорил Шантидева, – ты вовсе не распоряжаешься своей курткой. Ею распоряжаются другие силы. Как пришла, так и ушла.

Я молча кивнул.

– Более того, даже своей кожей, даже своим собственным лицом или именем ты распоряжаешься не больше, чем своей курткой, ибо они достаются тебе и изымаются у тебя независимо от того, хочешь ты их оставить себе или нет.

Я снова кивнул.

– Вот почему, – продолжал наставник, – я и говорю о том, что нужно отдать все вещи, которые ты используешь, потому что ты – всего лишь пользователь, временный пользователь , а вовсе не собственник. Тебе на самом деле ничего не принадлежит. Поэтому отдавай все, что пока еще имеешь, пока еще можешь отдавать, ибо скоро, совсем скоро у тебя не останется ничего.

– Что это за вещи, которые надо отдать? – спросил я. – И как мне отдать их, раз уж моя судьба – стать Воином?

– Начни с материальных вещей, – ответил наставник. – Внимательно приглядывайся к людям, ставь себя на их место; следи за их глазами, отмечай, чего они ищут. Начни с простого – с чашечки чая, с пары перчаток, даже с пригоршни хлебных крошек для пернатого друга.

Мне показалось, что для кормления голубей вроде бы не нужен столь могущественный Воин; но, прежде чем эта мысль отзвучала в моей голове, Мастер Шантидева, словно угрожая, поднес к моему носу свой кулачище; указательный палец был выпрямлен, сухожилия на его руке вздулись до самого плеча, покрытого монашеской одеждой.