Людмила Шторк – Шива - Мы нашли Мессию…

Проникновенье наше по планете

Особенно заметно вдалеке:

В общественном парижском туалете

Есть надписи на русском языке!

В. Высоцкий

Реувен писал не часто, но конверты от него приходили толстые. Он довольно подробно описывал места в которых бывал. Сначала его не призвали в армию, дали время на изучение иврита и адаптацию. В течение отмеренного ему года парень старательно изучал язык и, как только он смог писать и сколько-то изъясняться на иврите, сразу подал заявление на поступление в Технион – университет его мечты. Психометрию он прошел на русском языке, но для обучения нужно было подтянуть иврит, но самое главное – его мечта стала еще ближе.

Реувен узнал, что после демобилизации из армии молодые люди имеют помощь от государства при поступлении в ВУЗ и решил не откладывать службу в армии. Время от времени Рут Вениаминовна доставала письма старшего сына и перечитывала их. Она знала каждое письмо чуть не наизусть, но если сын долго не писал, женщина доставала старые письма, сложенные по порядку и перечитывала то письмо, которое хотела в тот самый момент. Обычно Софочка садилась рядом с матерью и просила почитать вслух.

– Когда ты читаешь письма Рува, мне кажется, что он с нами сидит и рассказывает – сказала однажды девочка – и тогда я не так сильно скучаю по нему.

«Мама, папа, – писал Реувен – вы говорили, что я у вас избалованный ребенок. Но вы даже не представляете, какими изнеженными детьми приходят в армию израильские солдаты! В сравнении с ними я – супер-взрослый и самостоятельный! Мне учебка дается легче, чем многим.

Здесь служат не только парни, но и девушки, как-то даже непривычно. Иногда девушки проходят службу даже в более боевых частях, чем парни и меня это смущает. Но здесь все относятся к этому нормально, на войне нет различия полов и пуля или мина не выбирает. Поэтому тренируют всех одинаково.

Я служу недалеко от города Беер Шева. Здесь очень жарко! Сейчас лето и на солнце находиться почти нереально – иногда кажется, что где-то там в небе над Израилем стоит увеличительное стекло и солнце палит сквозь него, выжигая все, что есть на земле. Я был удивлен, что в конце зимних дождей, перед началом жары местные «кибуцники» 56 56 Кибуц – сельскохозяйственная коммуна в Израиле , характеризующаяся общностью имущества и равенством в труде и потреблении. успели засеять поля и что-то вырастить на них. Но сейчас то, что раньше было полем, кажется пустыней. Около поселков только осталось что-то похожее на теплицы, только они не от холода защищают, а наоборот, от солнца. В этих жестких условиях люди умудряются выращивать все, даже бананы. Удивительно, что такая крошечная страна поставляет сельхоз продукты по всему миру!

Наш командир привычно муштрует всех. Нагрузки бывали сложными даже для меня, хоть я и занимался спортом и немало работал. Для слабых девушек из богатых семей это очень трудно! Но даже я замечаю, насколько быстро эти «куколки» превращаются в быстрых, сильных и ловких солдат. Нас не гоняют по плацу, не заставляют маршировать, ведь на войне всем без разницы, идешь ли ты «в ногу» или нет. Мы научились владеть оружием, стрелять и бегать по пересеченной местности, выслеживать врага и различать замаскированные мины.

Конечно, от того, что мы все понимаем, как важна вся эта информация, приходится быть очень внимательным. Ведь те, кто плохо прошел «учебку» могут и не вернуться с боевого задания. Поэтому я стараюсь быть очень внимательным и не «филонить».

Говорят, что на севере Израиля намного более зелено, но я там еще не был, потому что после приезда попал в Бейтлехем, христиане называют его Вифлеемом, это недалеко от Иерусалима. Пока я не все города объехал, но Иерусалим посетил в первую очередь и был у Стены Плача, как ее называют те, кто приехали из Союза. Я просил Всевышнего, чтобы Он дал вам возможность приехать сюда. Но как только появится возможность, хочу проехать весь Израиль, посетить все исторические места.

Здесь всех солдат отпускают домой на выходные. В такие моменты мне жаль, что мне некуда ехать. Я посетил уже дедушку Йоню и его жену. Они были очень рады меня видеть, но мне было немного не по себе. Мы же практически не знакомы, а они уже совсем старые, я сначала рассказал о том, как мы жили в СССР, они рассказали, как попали сюда, (я писал вам об этом в одном из первых писем), а потом говорить в общем-то было не о чем. Поэтому на выходные я в основном остаюсь в казарме. Иногда я посещаю их, но только для того, чтобы им не было одиноко (ведь их единственный сын погиб во время теракта) но все же стараюсь не задерживаться, чтобы не утомлять пожилых людей.

Иногда кто-то из армейских друзей приглашают меня к себе «на шабат». Мне нравится, что здесь все справляют шабат! Беер-Шева почти вымирает в этот день. Только арабы-таксисты время от времени проезжают по дорогам. Из окон доносятся веселые голоса. На шабат собираются даже те, кто называет себя «не религиозными» и «светскими». Взрослые дети часто проводят шабат с родителями, привозят внуков. Мне нравится этот обычай, он так сближает семьи! Когда вы приедете в Израиль, давайте собираться все вместе по субботам».

Дочитав до этого места Рут Вениаминовна грустно вздохнула.

– Да, мам, давайте будем обязательно все вместе собираться, когда будем в Израиле! – поддержала София инициативу брата.

– Не знаю, поедем ли мы когда-нибудь в Израиль? – пожала плечами мать – мы же здесь нужны.

– Но ты же хочешь? – не отставала Софочка.

– Да, доченька, хочу. Особенно когда Реувен написал в прошлом письме, что был в том месте, где Давид прятался от Саула в пустыне. Я подумала тогда, насколько история нашего народа может ожить, если пройтись по тем самым местам?

– Я тоже хотел бы! – мечтательно вздохнул Давид.

«Беер-шева город, расположенный практически в пустыне. По крайней мере мне так кажется. – продолжила читать письмо сына Рут Вениаминовна – Но недавно меня очень удивил ветер. Он пах морем. Я долго стоял, вдыхая воздух, пытаясь понять, откуда в пустыне может быть запах моря? Я гулял раньше по берегу моря в Тель-Авиве и помню его запах. Мы ездили в Тель-Авив когда учились на курсах иврита с одним знакомым. Их семья уехала еще в семидесятых годах. Мы познакомились с этой семьей через их тетю, которая прилетела в Израиль вместе со мной и училась на курсах. Эта семья живет на окраине Тель-Авива, и они рассказали мне местную шутку: «Живу в дыре, купаюсь в яме» (живу в квартире, купаюсь в море). Вы же знаете, что «дира» на иврите – квартира, а «ям» – это море. Вот и получилась шутка.

Я запомнил запах соленого моря, когда был у них в гостях, и был удивлен, когда ощутил его в этом пустынном месте – в Беер-Шеве. Но потом до меня дошло, что море не так уж далеко от города и весной, когда солнце еще не раскалило землю, ветер доносит его запах. Израиль мне нравится все больше с каждым днем!