Киприан Керн - «Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

А потом наступило время, когда стали отравлять народную душу, приобщать ее к чуждой европейской духовной культуре, пленили Церковь, отделили интеллигенцию неверующую от еще верующего народа, уводили народ на другие, чуждые, пути и тропинки, и, как следствие — блуждание впотьмах без Бога и веры. А теперь, после десятилетий горьких разочарований, кровавого кошмара революции, мучительного отрезвления от пьяного угара неверия и европейского материализма, изломанные и больные, искалеченные душой, мы вернулись к Богу и Церкви. Снова зазвучал обращенный к исстрадавшемуся русскому человеку нежный, материнский голос Церкви, отверзлись «Отчие объятия» и «Бог Милосердный, якоже Отец чадолюбивый» приял его к Себе. И снова зазвучали забытые мотивы песнопений, снова с клироса зажурчал живой поток благодатных слов, заструилась в душе теплота, воскресла вера, открылись очи к лицезрению потерянного, забытого небесного и вечного. Но отвыкли мы от этих непонятных слов и образных наречий византийского и печерского инока. Стоим и не понимаем, внимаем и не разумеем. Разучились понимать божественный язык церковных песнопений, разучились отличать под вековым слоем копоти и пыли на иконах их дивные орнаменты, разуметь смысл иконного писания. Все это скрыто, непонятно, чуждо нашему слуху и зрению. Привыкшие к реализму передвижничества и академизма, мы не понимаем больше истинной красоты неземных образов наших икон и божественных откровений из другого мира; воспитанные на современной поэзии декадентства, мы не понимаем поэзии церковной, ее глубокого неизреченного смысла. Мы не можем понять даже того, что в храме может быть вообще что-то жизненное, реальное, что есть смысл в нашем богослужении. Внутреннего богатейшего содержания нашего литургического богословия мы не разумеем. Богослужение перестало быть для нас источником боговедения. Вернулись в Церковь, а того, что поют в церкви, не понимаем. Надо растолковать, объяснить.

С необходимостью толкования богослужения, раскрытия нашего литургического богословия мы и столкнулись в работе Белградских студенческих Братства и кружков, а также в своей педагогической деятельности в семинарии. Перед служителем церкви, пастырем, преподавателем литургики, проповедником, непочатый край работы, огромный материал для исследования. Здесь каждая молитва, каждый праздник, обряд и служба требуют своего объяснения и раскрытия. Пришедшая к вере и Церкви интеллигенция пытливо ищет, жаждет и требует разъяснения того, что происходит в храме, толкования благодатной жизни церковной, раскрытия нашего богослужения как источника боговедения.

В богослужении сокрыто все наше богатство, вся ризница наших духовных сокровищ. Глубины догматических истин, величайших откровений Божьих, как и нравственные заповеди, прикровенно содержатся в стихирах, тропарях, канонах. Ключевский говорил: «Люди, слышавшие проповедь Христа на горе, давно уже умерли и унесли с собой пережитое ими впечатление; но и мы переживаем долю того впечатления, потому, что текст этой проповеди вставлен в рамки нашего богослужения» (Курс русской истории, том III, стр. 366).

Наша литература не особенно богата в этой области. Круг годичного богослужения, двунадесятые праздники исключительно полно, прекрасно и со всех сторон (и исторически, и догматически, и таинственно) объяснены профессором Киевской Духовной Академии М. Скабаллановичем в его серии «Христианские праздники». Толкованиями Гоголя, Дмитревского, «Письмами о богослужении» А. Н. Муравьева и еще несколькими новейшими трудами в этой области можно, пожалуй, ограничить всю нашу литературу по литургическому богословию, объясняющую суточный, годичный и отчасти седмичный круг богослужения.

Предлагаемый сборник представляет собой слабую попытку дать некоторое толкование нашего седмичного круга богослужения («Шестоднев»). Остальные три статьи представляют собой разработку литургического понимания отдельных вопросов богословия: личности Богоматери (в очерке «Не рыдай Мене Мати»), общего подхода к нашему богослужебному материалу.

Наш сборник отнюдь не представляет собой чего-либо законченного. Ни в цикле «Шестоднев», ни в остальных статьях мы не смогли, да и не пытались дать что-либо цельное и систематическое. Рассматривая литургическую концепцию отдельных догматических вопросов (Ангелы, Крест, Богоматерь, творение), мы и не предполагали дать совершенную и систематическую разработку. Наша задача главным образом состояла в том, чтобы дать общую литургическую характеристику данного вопроса, вскрыть перед читателем-христианином наиболее яркие, красивые и глубокие по содержанию места православного богослужения.

Может показаться странным, что, пытаясь дать объяснение седмичного круга богослужения, мы ограничились только Шестодневом, оставив толкование главного и первого дня — воскресения, его смысла, внутреннего содержания недельного богослужения. Но этого вопроса нередко касались и ранее. Воскресная служба Октоиха в богословской литературе и современной печати была раскрываема неоднократно. Считаем нужным указать на последнее, прекрасное толкование богослужения именно этого дня в книжке проф. Н. А. Арсеньева. «Душа Православия. Радость Воскресения и преображение твари» (Новый Сад. 1927 г.). Наш очерк «Новая тварь радуется» мог бы, может быть, несколько развить основные мысли г. Арсеньева и посему в некоторой мере восполнить и недостающее седьмое место к Шестодневу, так как вопрос преображенной твари стоит в тесной зависимости со смыслом Воскресения Христова.

В нашем объяснении седмичного круга богослужения и других затронутых вопросов мы пользовались литургическим материалом Октоиха, Миней, Триодей, Часослова и других книг, дополняя его и объясняя соответствующими выдержками из творений святых отцов, древних литургий, житийной литературы, прологов и, конечно, нашим изумительным, неоценимым богатством: древней православной иконографией, живым, неумирающим памятником нашего боговедения. Мы не решались посягать на сладкозвучный церковно-славянский язык наших молитв и песнопений, но где это было нужно для большей доступности запутанного, подчас, славянского текста, прибегали к объяснению на русском языке, сверяя при этом перевод с греческим подлинником.

Задачей наша состояла в том, чтобы дать верующему, православному, благочестивому христианину возможность хотя бы вкратце познакомиться с красотой и глубоким смыслом нашего богослужения и с помощью его ближе подойти к боговедению и познанию «великой тайны благочестия» — воплощения Божия Слова нашего ради спасения, воскресения, преображения. Если нам это удастся, хотя бы отчасти, мы сочтем свою задачу выполненной. Мы призываем русского православного христианина подойти со страхом Божиим, верою и любовью к Источнику Жизни в Господе, к благодатному бытию в Церкви.