Етаку Банкэй - Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя

Из-за своих эгоистичных мыслей и установок вы хватаетесь то за одну мысль, то за другую, бессмысленно беспокоясь о том, что не приведет вас ни к чему хорошему. А дальше вы уже неспособны остановиться и обращаете сознание будды в неведение. Неведение является причиной перерождения в облике животного. Уже сейчас, пока вы живете здесь в этом мире, создавая причину своей столь пагубной судьбы, очевидно, что, когда вы умрете, вы окажетесь в сфере бытия животных.

Я вижу, что люди, сами не зная об этом, посвящают свои жизни подготовке предпосылок своего последующего перерождения в трех плохих мирах. [71]Это достойно сожаления. Но если вы не обращаете свое сознание будды в сражающегося демона-асура, голодного духа или животное, то вы, несомненно, естественно пребываете в сознании будды.

Мирянка:

— Да, конечно. Это правда! У меня просто нет слов, чтобы отблагодарить Вас.

Некий монах:

— Вы учите людей, что им следует жить в Нерожденном. Мне кажется, что этим вы убеждаете их вести бесцельную и бессмысленную жизнь.

Банкэй:

— Ты называешь пребывание в Нерожденном сознании будды бессмысленным? Ты сам не находишься в сознании будды. Вместо этого ты всегда с воодушевлением работаешь над чем-то другим, делаешь то и это, тратишь все свое время на то, чтобы превращать сознание будды в нечто иное. Что может быть более бессмысленным?

Монах ничего не ответил. Банкэй:

— Живи в Нерожденном, Это вовсе не бессмысленно.

Некий монах:

— Жить в нерожденном сознании будды так, как вы говорите об этом, значило бы жить в состоянии неведения, быть совершенно бесчувственным.

Банкэй:

— А что если бы кто-то подошел к тебе сзади и ударил тебя ножом в спину? Ты бы почувствовал боль?

Монах:

— Конечно, я бы почувствовал боль. Банкэй:

— Значит, ты вовсе не бесчувствен, не так ли? Если бы ты был бесчувственным, то боли бы не было. Ты чувствуешь ее, потому что ты не бесчувствен и никогда таковым не был. Доверься мне и живи в нерожденном сознании будды.

Некий монах:

— Вы говорите людям о пребывании в Нерожденном, но мне кажется, что это значит быть совершенно безразличным ко всему. [72]

Банкэй:

— Предположим, что кто-то подойдет к тебе сзади и ткнет тебе в спину горящий факел. Ты почувствуешь жжение?

Монах: — Конечно. Банкэй:

— Значит, ты не безразличен. Как может тот, кто чувствует жар, быть безразличным? Ты чувствуешь его, потому что ты не безразличен. Ты нисколько не затруднишься отличить горячее от холодного и для этого тебе не приходится думать о том, как провести подобное различение. Уже само то, что ты задал этот вопрос о безразличности, свидетельствует о том, что ты не безразличен. Тебе вовсе не сложно почувствовать, безразличен ли ты или нет — а это потому, что ты не безразличен. Сознание будды, с присущей ему всеосвещающей мудростью, способно с чудесной точностью различать все что угодно. Как может тот, кто способен думать, быть безразличным? Безразличный человек не станет думать. Могу заверить тебя, что ты не безразличен и никогда таковым не был.

Некий монах:

— Не знаю почему, но мне иногда кажется, что мое сознание блуждает где-то очень далеко. Не могли бы Вы помочь мне сделать так, чтобы мое сознание не сбегало от меня?

Банкэй:

— Все люди получают при рождении от своих родителей изумительно яркое и всеосвещающее нерожденное сознание будды. Никто и никогда не бывает отделен от него. С твоей рассеянностью все обстоит точно так же. На самом деле твое сознание нигде не блуждает. Просто ты не знаешь о сознании будды, поэтому, вместо того чтобы пребывать в нем, ты обращаешь его во все другие вещи. Даже если ты слушаешь что-то, ты не можешь по-настоящему понять это — в действительности ты не слышишь этого. Ты не рассеян, ты обращаешь сознание будды во все эти вещи.

Стал бы тот, чье сознание действительно блуждает где-то, спрашивать об этом? Если бы твое сознание было в каком-то другом месте, ты вряд ли задал бы этот вопрос. Ты не отделен от своего сознания, даже когда ты спишь, потому что, если кто-нибудь станет тебя будить, ты ответишь ему и проснешься. Ты не был отделен от своего сознания в прошлом, ты не будешь отделен от него в будущем и ты не отделен от него сейчас. Никто из вас никогда не был отделен от своего сознания точно так же, как никто из вас не является непросветленным. Каждый из вас был рождён с сознанием будды. Оно ваше по праву.

Впредь относитесь ко всему так же, как сейчас, в этот момент, когда вы слушаете меня, и вы будете пребывать в нерожденном сознании будды. Люди приобретают плохие привычки, стремятся к личной выгоде и нисходят в иллюзии единственно из-за загрязненности, идущей от желаний и эгоистичных страстей. Покидая сознание будды, люди становятся непросветленными. Но нет изначально непросветленных людей.

Представьте себе двух людей, идущих вместе по одной дороге. Один из них крадет чужие вещи, а другой нет. Хотя тот, кто крадет, является человеком ничуть не меньше, чем его спутник, он помечен особым именем — вор. Куда бы он ни отправился, это имя последует за ним по пятам. Но другого человека никто не назовет вором, и он не отягощен таким именем. Вор подобен человеку заблуждающемуся, а тот, кто не крадет и не заблуждается, подобен человеку Нерожденного, который живет в сознании будды.

Ни одна мать не производила еще на этот свет вора. Дело вот в чем. Вор, будучи еще ребенком, приобретает, сам того не зная, пагубные наклонности, забирая себе то, что принадлежит другим людям. Шаг за шагом, по мере того как он взрослеет, его эгоизм выступает на первый план до тех пор, пока он не становится искусным вором и уже не может удержаться от того, чтобы что-нибудь не стянуть. Если бы он не начал воровать, ему не нужно было бы останавливаться. Но он не замечает своего падения. Он заявляет, что его стремление к воровству не может быть остановлено, потому что он прирожденный вор. Это несусветная чушь. Люди становятся ворами, перенимая плохие привычки других людей, и, подражая им, из жадности крадут чужую собственность, делая это по своей воле. Как же можно называть это врожденным?

Вор может оправдываться тем, будто бы у него плохая карма, и говорить вам, что сам он не может с этим справиться, не может удержаться от воровства из-за своей плохой кармы. Но он не скажет ни одного слова о своих эгоистичных желаниях, которые укоренили в его характере эту отвратительную привычку. Крадет он не из-за кармы. Само воровство и есть карма. Предположим, что причиной воровства все же является карма, пусть даже склонность к воровству является врожденной, все равно даже и в таком случае вор может осознать, что он занимается дурным делом, и перестать воровать. Неправда, что он не может остановиться. Если бы он ничего не крал, у него не было бы причин перестать воровать.