Р Блайс - Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

Рютан [123] Возможно также написание Рётан. (Лун-дань) был духовным сыном Тэнно Дого, который известен своей смертью. «Тогда он взял свой посох и, бросив его наземь, испустил дух». Отец Рютана держал лавку, и, когда мальчиком Рютан каждый день приносил Дого в храм Тэнно десять рисовых пирожных, Дого давал ему одно из них. Однажды Рютан спросил, почему Дого дает ему это пирожное.

— Что плохого в том, что я возвращаю тебе принесенное тобой? — спросил Дого.

Потрясенный глубинным смыслом его слов, Рютан стал монахом в храме Дого. Впоследствии он поселился в своем храме, где усердно преподавал дзэн. Годы его рождения и смерти неизвестны.

Токусан (Дэ-шань), духовный сын Рютана, стал монахом в зрелые годы, изучал сутры и прослыл великим знатоком Конго-сутры. В комментарии Мумон приводит историю о том, как Токусан проиграл свой ужин старухе, хотя хронологически эта история случилась до настоящего случая. После просветления Токусан сжег свои книги и занимался медитацией. Во время преследования буддистов он скрывался в пещере. Впоследствии он имел собственный храм. Токусан имел много просветленных учеников. Он умер в 865 году.

Однажды ночью Токусан пришел к Рютану за наставлениями. Когда он получил их, Рютан сказал: — Уже поздно. Тебе пора идти.

Токусан поклонился, поднял штору и вышел. Увидев, что на улице темно, он вернулся со словами:

— Там уже темно.

Рютан зажег фонарь [124] Свеча, защищенная от ветра бумагой. и протянул его Токусану. Когда тот протянул руку, чтобы взять фонарь, Рютан задул свечу. Токусан достиг просветления и поклонился.

— Что ты постиг? — спросил Рютан.

— Теперь я больше не буду сомневаться в том, что вы [125] В смысле «все дзэнские мастера». Токусан хочет сказать, что больше не сомневается в реальности просветления. говорите, — ответил Токусан.

На следующий день Рютан поднялся на кафедру и объявил:

— Среди вас есть парень, чьи когти подобны мечам, а рот — словно кровавая чаша. Если вы ударите его палкой, он даже не посмотрит на вас. В один прекрасный день он поднимется на высочайшую вершину и утвердит там мой Путь.

Затем Токусан сжег на виду у всех собравшихся свои комментарии на сутры [126] В частности, на Алмазную сутру. и сказал:

— Все глобальные учения подобны одному волоску среди бесконечного пространства. Все великие проявления человеческой мудрости подобны капле воды, упавшей в глубокий овраг.

Закончив жечь свои заметки, Токусан ушел.

Какую истину Токусан постиг, когда Рютан задул пламя свечи? Была ли это истина, которую невозможно найти в Алмазной сутре ? Почему другие люди не могут достигать просветления, гася свечи? Эти вопросы наводят на мысль, что хотя все просветления похожи в том, что проясняют, освежают, приносят облегчение, даруют радость познания и веру, — они различаются, подобно тому, как есть красота солнца и красота луны, есть совершенство Венеры и совершенство улитки.

Внезапная темнота, окутавшая Токусана, одновременно отличалась и не отличалась от той «пустоты», о которой говорилось в его любимой сутре. Теперь мы можем ответить на один из заданных выше вопросов следующим образом: кто угодно может быть «просветлен» темнотой, если он изучал Конгокё так долго, как Токусан. Каждый может написать Потерянный рай , если он согласится ослепнуть на политическом поприще. Это, конечно, преувеличение, сильное преувеличение, но таким же преувеличением было сжигание Токусаном комментариев к Конгокё, которые могли бы просветлить того, чьи препятствия перед просветлением были интеллектуальными, а не физическими. Почему бы не сжечь саму Алмазную сутру? Но ведь именно эта сутра даровала просветление Шестому патриарху.

Пока Токусан не преодолел препятствия, он был жаждущим и устремленным, [127] Это выражение пришло к нам из Аналектов, где Конфуций говорит: «Тем, кто не жаждет [истины], я не открою [Путь]; тем, кто не стремится [понять себя], я не помогу». Со вставками, которые сделал Сюси, этот отрывок выражает то, что имел в виду Мумон. у него была цель, он шел на юг, чтобы развенчать «особую передачу истины за пределами сутр». Добравшись до Рёйсю, он попросил у пожилой женщины немного еды, чтобы «подкрепить ум». [128] «Подкрепить ум» означает перекусить (между приемами пищи), чтобы ум расслабился. Старуха спросила у него:

— Ваша милость, какие писания вы с собой несете?

— Это мои заметки и комментарии на Алмазную сутру ! — ответил Токусан.

— В этой сутре есть слова: «Проявления ума, или разновидности мышления, будь они прошлыми, настоящими или будущими, в равной мере иллюзорны». Какие из этих проявлений ваша милость собирается подкреплять? — спросила женщина.

Вопрос застал Токусана врасплох. Но, не впадая в отчаяние, он все же спросил у женщины:

— Живет ли где-нибудь поблизости дзэнский мастер?

— В пяти ли отсюда живет Рютан, — ответила старуха. Токусан прибыл к Рютану совсем уставшим. Следует отметить, что первые слова [129] Намерение изобличить секту дзэн с ее принципом «независимости от слов и символов». и последующие а слова [130] Мумон имеет в виду неспособность Токусана дать ответ женщине или же слова Токусана после просветления: «Начиная с этого времени я больше не буду сомневаться в том, что вы говорите». не согласуются. Рютан напрасно сжалился над Токусаном. Увидев, что Токусан охвачен пламенем знаний, [131] Метафора перекликается с эпизодом со свечой. Рютану следовало бы окатить его с ног до головы грязной водой. [132] Вместо того чтобы хвалить, он должен был посрамить его при всех. Глядя на них беспристрастно, можно заметить, что это всего лишь фарс.

Когда мы читаем историю о Токусане (а не его критику этой истории) мы вспоминаем Павла из Тарса Киликийского. Подобно тому как мы не можем понять, почему Павел преследовал христиан, мы не можем понять, за что Токусан, великий почитатель Алмазной сутры, невзлюбил дзэн. Об этой сутре можно сказать не только то, что Эно достиг просветления, услышав, как ее читают, но и то, что в самой сутре написано: «Нет ничего, что Нёрай мог бы проповедовать» (раздел VII). Читая эти слова, мы сами должны быть настороже, ведь их смысл в том, что ни одно утверждение, даже это, не защищено от дурака, а ведь каждый из нас в той или иной мере дурак. Дзэнский принцип «передачи истины за пределами сутр» в действительности сводится к тому, что «великие умы мыслят подобно». У кого великий ум, просьба поднять руку.

Конгокё, или Алмазная сутра , называется так в силу неуничтожимости ее мудрости. Это одна из самых коротких сутр. Фактически, она является кратким изложением Ваджратчедика Праджняпарамита-сутры. Алмазная сутра впервые была переведена Кумарадживой, который умер в столице Китая в начале V века. Он также перевел Лотосовую сутру и многие другие. Конгокё — это сжатое изложение другой сутры, но все же она очень расплывчата, содержит повторы и отрывки, которые так и хочется назвать популяризацией возвышенных идей в стиле Гуаннонгё . Например, в конце главы XIV читаем: