Леонид Сурженко - Буддизм

Благодаря достаточно мягким условиям и доктрине «срединного пути», который отвергал крайности и чрезмерный аскетизм, а также известной демократичности буддизма, не признающего решающего значения каст, именно буддийское учение стало одним из самых многочисленных религиозных движений в Индии ещё при жизни Будды. Положение о том, что просветления может достичь любой человек, независимо от его касты, семейного положения или вероисповедания, существенно расширяло социальную базу буддизма. Представители низших каст с восторгом восприняли учение, уравнивающее их (по крайней мере, в духовном плане) с вышестоящими.

Одной из великих побед буддизма являлось также духовное раскрепощение женщины. По преданию, решение допустить женщин в общину далось самому Будде очень нелегко. В сокрушении он даже сообщил своим ученикам, что теперь, когда женщина (а этой женщиной, по преданию, была приемная мать Будды) допущена в общину, буддийское учение в своей чистоте будет существовать только пятьсот лет, в противном же случае оно просуществовало бы тысячу. Однако, несмотря на то, что на женщин – монашек в общине распространялись дополнительные ограничения, это был великий шаг вперёд: женщины признавались равными мужчинам в самом важном, что имело значение для духовной жизни человека. За ними признавалось право (и возможность) достичь духовного освобождения. До Будды никто не осмеливался выдвинуть такие положения.

Будда никогда в открытую не выступал против кастовой системы. Да и можно ли было возражать против каст, когда и в современной Индии отголоски этого деления людей по признаку рождения существуют и по сей день. Но всё учение Будды как бы игнорировало касты, обходило этот вопрос, и у адепта никогда не спрашивали, в какой касте он родился. Для буддиста это просто не имело значения.

Кроме того, Будда всегда очень гибко использовал местные традиции и верования. Он не отрицал значение ритуалов и обычаев, но лишь объяснял их, придавал им более осмысленный вид. Естественно, в свете своего учения. Наглядным примером может служить его «Наставления Сигале». Суть данной сутры, которая адресовалась мирянам, сводилась к встрече Будды и Сигалаки, «сына домохозяина». Сигалака совершал свой обряд, завещанный ему отцом. С мокрой головой и в мокром платье он кланялся во все стороны света. Гаутама (ещё одно из имён Будды. Означало «потомок Готамы», великого мудреца из рода Шакья, подражать которому стремился молодой царевич), который в это время собирал подаяние, увидел Сигалаку и его действия и обратился к нему, спрашивая, зачем он так делает. Однако, услышав ответ Сигалаки, что так завещал ему отец, он не стал, подобно другим философам, насмехаться над ним или убеждать его бросить это дело. Будда лишь указал, что совершать обряд нужно с полным пониманием своих действий, и пояснил, что древние арии понимали под шестью сторонами света. Поклоняясь южной стороне, поклоняемся учителю; восточной – родителям; западной – жене и детям; северной – друзьям и товарищам; нижней – рабам и слугам; верхней – богам и брахманам. Сигалака был чрезвычайно благодарен Учителю за его объяснения, а сам Будда, естественно, был удовлетворён тем, что его учение в такой ненавязчивой форме принял ещё один последователь. Буддизм никогда в открытую не отрицал местных культов, в большинстве случаев обогащая их своими положениями и тесно с ними сплетаясь. Именно этим объясняется его быстрая экспансия в другие страны Юго-Восточной Азии, страны, имеющие свои древние религиозные и философские традиции. Так, например, в Китае буддийское учение вступило в симбиоз с учениями даосов, а позже – с конфуцианством. Причём этот чудесный гибрид оказался чрезвычайно жизнеспособным: он на тысячелетие пережил буддизм индийский.

Доктрина буддизма поддерживала светскую монархическую власть, и Индийские правители очень скоро это осознали. Не зря же при царе Ашоке (268–231 г до н. э.), правителе империи Маурьев, буддизм стал государственной религией. А уж веротерпимость буддизма является примером для всех религий. Хотя, естественно, приверженцы буддийского учения отстаивают его в горячих спорах и диспутах, однако таких понятий, как войны за веру, крестовые походы или «джихад» в буддизме не наблюдалось. Как не наблюдалось и преследования еретиков, не поддерживающих «генеральную линию». Впрочем, этих «генеральных линий» то же было немало, а уж их ответвлений и подавно. Это и привлекало простого человека к этой мирной и всепонимающей религии.

Царевичу шёл шестнадцатый год. Самое время для женитьбы. Однако Шуддходана был в растерянности: Сиддхартху больше интересовали медитации, чем девушки. Однако, полагаясь на разум сына, он решил с ним серьёзно поговорить. И отец направился в покои сына, так как в саду его пока не было видно.

Царевич писал, задумчиво глядя в окно, однако по его взгляду было видно, что видит он не прекрасные деревья, растущие там. Шуддходана окликнул его.

– Сын, тебе уже шестнадцать лет. Пребывать более в праздности не имеет смысла. Ты должен исполнять свои обязанности. Ты должен жениться.

Сиддхартха поднял на отца взгляд. Похоже, вопрос смутил его. Видимо, царевич и не задумывался о том, чтобы завести семью.

– Так поступают все. Это наш долг, – добавил царь, видя неуверенный взгляд царевича. Сиддхартха надолго задумался. Наконец он произнёс:

– Хорошо, отец. Только невесту выберете вы.

Теперь настала очередь задуматься Шуддходане. Царевич согласился стать мужем, однако поди найди жену на его вкус! Где же теперь найдёшь жену на его вкус! Впрочем, на примете у Шуддходаны была одна девушка. Звали её Ясодхира. Вот уж, правда, красавица – под стать его Сиддхартхе.

Однако отец Ясодхиры, знаменитый кшатрий, не пожелал отдавать свою дочь, не испытав зятя. И Шуддходана устроил игры, на которых царевич должен был показать свою удаль.

Царь не волновался: в свои шестнадцать Сиддхартха обладал крепким телом, точной рукою и острым умом. Трудно было найти в его царстве более меткого лучника, более искусного борца и более искушённого в науках учёного. К тому же царевич прекрасно пел и умел играть на десятках музыкальных инструментов. Да и девушки были от него без ума. Так что готовится к испытаниям можно было с лёгким сердцем.

И, тем не менее, в день соревнований царь волновался. Да и как было не волноваться, если соревноваться с его сыном прибыли самые сильные, самые красивые и самые умные юноши со всего Капилавасту!

В числе первых были испытания в науках. Однако тут царевичу даже не пришлось в них участвовать: его старый учитель, Висвамитра, во всеуслышание заявил, что это было бы пустой тратой времени. Разве не сам Сиддхартха, будучи ещё ребёнком, учил его древним, ныне забытым стилям письма? Перечить признанному авторитету не стали. В математике же царевич также испытания не были проведена по всей строгости. Царевич, опережая экзаменаторов, задал своему главному сопернику один каверзный вопрос, и тот в смущении покинул арену.