Дмитрий Мережковский - Тайна Трех. Египет и Вавилон

Одно из имен Озирисовых – Bata , «Душа хлеба». Вкушая хлеб, люди вкушают плоть Озирисову, плоти его причащаются. «Ты – отец и мать всех людей: люди дышат дыханием твоим, едят плоть твою».

По свидетельству Плутарха (De Iside et Osiride, XXI), «не только об Озирисе, но и о всех прочих богах жрецы исповедуют, что тела их лежат в Египте, погребенные и почитаемые». Это значит: все боги суть Озирисы, жертвы закланные. Все живут, страдают и умирают вместе с ним: в этом и только в этом – единобожие Озирисово-Амоново.

Он один – во всех богах, и о них о всех можно сказать то же, что сказано о нем в Книге Мертвых: «Он знает день, когда его не будет». Знает жертву свою: «имеет власть отдать жизнь Свою, и власть имеет снова принять ее». – «Он истязуем был, но страдал добровольно» (Ис. LIII, 7).

Бог в страдании; страдание божественно не только в человеке, но и во всей природе. По незаписанному изречению Господа: «Говорит Иисус: подыми камень, и там найдешь Меня; разруби дерево, и Я там» ( Clem. Roman. Agraph., 50)

В улыбке Озирисовой, «улыбке плачущих», эта стыдливость страдания сливает небесную радость с небесною грустью земли, ибо и в грусти, так же как в радости, «небо с землей соединяется».

Он – в закалываемой жертве, в умирающем семени, в пожинаемом колосе, в убывающем Ниле, в ущербном месяце, – во всяком страдании, но в страдании человеческом особенно.

Озирис – человек, Бог и человек вместе; воистину Бог, и человек воистину. Жил, страдал и умер, как человек, в униженном «рабьем зраке». «Уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человеку и по виду став, как человек, смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Филип. II, 7–8). О ком это сказано? Об Озирисе? Нет. Озирис только тень Тела незримого. Но в подобии Тела и Тени – сокровеннейшая тайна египетской мудрости.

На краю песчаной Ливийской пустыни, в глубине большой полукруглой равнины Абидосской, около двух километров к северо-западу от Озирисова храма, в узком скалистом ущелии Пэкэр (нынешнем Ум-эль-Гакабе), там, где заходит солнце, найдены гробы древнейших царей Египта, и среди них – «гроб Озириса». Французскому ученому Амэлино (Amélineau), производившему раскопки в Абидосе в 1897–1898 гг., надписи на этих гробах показались столь несомненным историческим свидетельством, что он поверил, что действительно найден им гроб «человека Озириса» , лица исторического, третьего фараона первой династии.

Можно сказать, что весь Египет зиждется на вере, что человек Озирис жил, страдал и умер на земле; но как жил, об этом мы почти ничего не узнаем из бесчисленных изображений, а как страдал и умер, – еще меньше. Тут только намеки, как будто нарочно темные и краткие. «Я знаю все, но да хранят уста мои благоговейное молчание», – говорит об этом Геродот (II, 170) и мог бы сказать весь Египет.

На памятной плите-стеле Ихернофрета (Ichernofret), главного казначея царя Узертезена III (Среднее царство), сохранилась единственная надпись об Озирисовых таинствах в Абидосском святилище. Но и в ней почти не говорится о смерти «человека Озириса», о том, как он убит. По-видимому, «страсти Озирисовы», Οσίριδος πάθοι, изображались в театральном действии (вот где, в Египте, а не в Элладе, начало театра), подобно «страстям Господним» в средневековых мистериях; но изображались только для посвященных, толпа их не видела. И в этих «тайнах» если была вообще сцена убийства, то еще более тайная: наступала тишина – и вдруг раздавался вопль, великий плач Изиды над Озирисом.

Как будто весь Египет повернулся спиной к нему, человеку умершему, а лицом к богу воскресшему: не хочет видеть страдания и смерти. Откуда же он знает, что смерть и страдание божественны? Какой свет озарил ему эту тайну? Где источник света – позади или впереди, в начале или в конце мира? Или же и здесь опять конец совпадает с началом в замыкающемся круге вечности?

О конце какого-то первого мира и начале второго повествует древняя сказка Египта, простая, детская, как те, что сказывают старые няни маленьким детям.

Некогда жили боги на земле, вместе с людьми, и великий бог солнца, Ра, обитая в Гелиополе, правил Египтом. Тогда еще земля не отделилась от неба, и люди были, как боги. Но развратились, отпали от Бога и сказали: «Вот состарился Он; обветшал Ветхий деньми: кости у него, как серебро, тело, как золото, волосы, как лапись-лазурь; и дрожат члены Его, и слюна течет изо рта». Так смеялись люди над Богом. И разгневался Он и повелел богине любви, Гатор, истребить род человеческий. Гатор истребила его, но не до конца. Умилосердился Бог, потопил за ночь землю потопом влаги опьяняющей, и когда богиня любви вошла в нее поутру, то увидела лицо свое во влаге, как в зеркале, и развеселилась; отведала влаги, опьянела, и перестала истреблять род человеческий.

Но древний союз неба с землею был нарушен. И сказал Бог: «Устало сердце Мое. Не хочу жить с людьми и истреблять их не хочу до конца». И покинул землю, взошел на небо и отделил землю от неба. И стала земля, стало небо, как ныне стоят и будут стоять до конца времен. Так первый мир кончился и начался второй.

Эту древнюю сказку Египта продолжает, через тысячи лет, Плутарх, эллин II века по Р. X., великий жрец Аполлона Дельфийского, в книге своей «об Изиде и Озирисе». Это единственный, до нас дошедший памятник о «страстях» Озирисовых. Если бы не он, то мы так ничего о них и не знали бы. Узнаем, впрочем, и по книге Плутарха немного: египетский подлинник Озирисова жития относится к ней, по всей вероятности, так же, как Евангелие к апокрифам. Вот сказание Плутарха.

Когда Бог, взойдя на небо, покинул людей, то, пожирая друг друга, как дикие звери, погибали они и погибли бы, если б не пришел Озирис. Он родился простым человеком и, сделавшись царем Египта, отучил людей от звериной жизни, научил их возделывать хлебные злаки, дал им законы и установил почитание богов. Потом обошел всю землю, благовествуя царство свое и завоевывая мир не силой меча, а любовью, песнями, пляской и музыкой. Когда же вернулся в Египет, то брат его Тифон (Сэт), вместе с семьюдесятью двумя заговорщиками, решил его погубить. Тайно снял с него мерку, велел по ней изготовить великолепно украшенный ковчег и пригласил брата на пир. Во время пира, слуги внесли ковчег. Все гости восхищались им, а Тифон, как бы шутя, обещал подарить его тому, кому он придется по росту. Семьдесят два заговорщика ложились в него по очереди, но никому не был он впору. Наконец лег и Озирис. Тогда все бросились к ковчегу, захлопнули крышку, забили гвоздями, залили оловом, отнесли на реку, кинули в воду, и ковчег уплыл в море через Танаисское устье Нила.