Федор Мельников - Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

О таком пении известный светский писатель В.В. Розанов отзывается: "Когда стали петь, я стал вслушиваться в звуки и тайную музыку наших церковных напевов. Все они таковы, что в них как бы умерли все стихии земные; нигде удара голоса, восклицания, ничего горячего, страстного, т.е. могуче и благородно страстного, что для музыки доступно и выразимо. Все спокойно, тягуче; звучит - но уже бесстрастными звуками. Как бы это поют лики угодников из-за золотоносных риз своих, и пение это прекрасное, особенное, неземное пение". Розанов В.В. Темный лик. С. 65.

Он писал в своих "Беседах" о никонианском пении: "Он мой бедной (труженик), мается шесть ту дней на трудах, а в день воскресной прибежит во церковь помолити Бога и труды своя освятити, ано и послушати нечево - по-латыни поют, плясавицы скоморошья". Аввакум. Житие... Указ. изд. С. 218-219. В одном письме Аввакум восклицает: "Зело Богу гнусно нынешнее пение!" (там же. С. 349).

В варшавском Синодальном журнале "Воскресное Чтение" напечатана замечательная статья о церковном пении (№ 44-45). О древнерусском церковном пении автор статьи говорит, что это "дыхание христианских катакомб, умилительное и детски чистое" (С. 668). А о новом отзывается, что оно "исказило дух и стиль духовной музыки", сообщает, что его "насадил" в России знаменитый итальянец Сарти (1729-1802 гг.) в царствование Екатерины Великой. Он в славословие великое вставил даже "канонаду и фейерверк в честь Екатерины" (С. 668 и 669), что и принято было новой церковью и выполнялось. Говорят: итальянское пение красиво, чарующе, захватывает. На это знаменитый философ Вл.С. Соловьев отвечал: "Красивы и танцы, красив и фарс - не вводить же их из-за этого в Богослужение". Хороша соль в своем месте, но если ее всыпать в чай, никто его пить не станет; даже мед в борще неуместен. Все хорошо и своем месте.

По объяснению глубокого знатока старообрядческого пения, Я.А. Богатенко, "втора", в ее прямом значении, есть постоянное сопровождение основной мелодии добавочными звуками, идущими на всем протяжении пения". "Проходящие же интервалы в расстоянии терции (когда лишь в некоторых местах басы берут ниже) допускаются" // Церковь. 1915. № 14. С. 329.

Очень несовершенно старообрядческое пение за границей (в некоторых приходах Румынии), его даже трудно признать истинно старообрядческим, до того оно извращено - и по мелодии и даже по выражению текста. [...] На состоявшемся в г. Браилове Освященном Соборе 25 апреля (8 мая) 1941 г. эти недостатки в пении были отмечены, и постановлено: вменить в обязанность приходским священникам и дьякам (уставщикам) следить, чтобы пение в храмах было чинным, правильным и благолепным.

И.А. Фортов был не только очень глубоким знатоком церковного пения, но и композитором. По предложению названного Императорского общества, он переложил "Творения царя Ивана Васильевича Грозного" и "Стихиры св. Петру" с древней крюковой ноты [нотации] на современную линейную. По предложению того же общества, он написал службу св. Николе Чудотворцу напевом XVI века и канон-молебен с тропарями, кондаками и икосами полностью - для подношения императору Николаю Александровичу. Умер Н.А. 24 декабря 1907 г.

Один из учредителей Императорского общества, издавшего морозовские книги, позволил себе в некоторых местах их, именно в текст их, внести кое-какие поправки. Это обесценило книги, и они не были приняты в старообрядческих приходах, за исключением лишь некоторых, где "поправки" эти все-таки уничтожили.

Вероятно, речь идет о Л.Ф. Калашникове, старообрядце белокриницкого согласия, авторе "Церковного знаменного пения". - Ред.

Впоследствии Я[ков]А[лексеевич] был приглашен преподавателем древнецерковного пения, именно крюкового, в Государственную Консерваторию. Уже при советской власти были изданы его ценные исследования по древнецерковному пению.

В чине венчания мужа и жены читается молитва, в которой говорится: "Сия же жена покровенною главою со благоговением и целомудрием добре устрояет себе делы благими и пение приносит славе Твоей".

Церковь. 1911. № 37. С. 888. Собор 1913 г. не разрешил смешанных хоров, а также пения женщин в мужских монастырях. Но в Белокриницкой митрополии было принято в особо торжественных случаях допускать пение инокинь в мужском монастыре.

Знаменитый композитор, профессор Московской Императорской консерватории С.В. Смоленский писал о древнерусском церковном пении, сохранившемся в старообрядчестве: "Можно сказать без преувеличения, что это русское церковное богатство, к тому же несравненно более сильное мелодически, чем у всех неславянских народов Европы, есть сущий краеугольный камень будущей русской музыки". "Если сравнить наглядность и выразительность крюков, объясняющих "меру и силу, и всякую дробь и тонкость", с бедностью квадратных пятилинейных нот, лишенных означений ритмических и означений для выработанных ныне оттенков исполнения, то, действительно, в нотах "никакая же надлежит нужда". "Мне обидно за нынешних русских художников, прямо не знающих и даже не желающих сколько-нибудь узнать этот глубокий мир русских звуков. Это мир озарения самых чистых и простых чувств великой русской души...". Смоленский С.В. О собрании русских древнепевческих рукописей в московском синодальном училище. С. 2-4 и 32-33.

"Гнусавым" старообрядческое пение не может быть, ибо оно по своему ладу выполняется открыто, свободно, полной грудью. Намеренно гнусавое пение принято и до сих пор существует в греческой церкви и румынской.

Весьма показательно, что и "православные" стали подражать старообрядцам не только в пении, но и в одеянии. Так, по поводу одного такого подражания даже миссионерская газета "Колокол" писала: "Как отрадно было видеть благоговейных певцов и певиц - крестьян. Девушки и девочки покрыли свои головы платочками, мужчины были в приличных русских костюмах. Песнопения древнерусского напева производят сильнейшее впечатление, чем новомодные" // Колокол. 1913. № 2192. Еще знаменательнее, что даже один из сектантских журналов "Верность" (Филадельфия, Америка) заявляет: "Светские мелодии наносят большой урон душам" // Верность. Филадельфия, 1936. № 10-11. С.4).

В духовной печати того времени появилось много статей, посвященных церковному пению в православной церкви. Так, и "Вестнике Виленского Святодуховского Братства" священник Л. Рождественский писал: "За Богослужением вы часто не видите надлежащего религиозного настроения у молящихся, несмотря на все ухищрения регента при исполнении церковных песнопений. Разительно это заметно на литургии верных. Наступает время таинственнейшего во всей литургии священнодействия. Приносится Святая Жертва. Молящиеся приглашаются устремить сердце от земли к небу - горе, а на клиросе вдруг заревут: "Милость мира", - "с чердачка" или "пуганное", и всякое религиозное настроение окончательно исчезает... Всевозможные непризнанные композиторы долго еще будут царить на нашем клиросе, в конец убивая наше церковно-певческое искусство, в старину столь славное" // Вестник Виленского Святодуховского братства. № 22. 1913. "Полтавские епархиальные ведомости" писали: "Большинство сельских хоров с их руководителями до сих пор питают пламенную любовь к такого рода произведениям, как Отче наш - "птичка"; Господи помилуй - "соловей" и подобным, "им же несть числа". Этим "вдохновляют" молящихся и, зачастую, и предстоящих" // Полтавские епархиальные ведомости. 1910. № 6. В "Волынских епархиальных ведомостях" была напечатана обширная статья: "О [...] пении, допускаемом в некоторых наших храмах" // Волынские епархиальные ведомости. 1910. № 26. В ней между прочим сообщается: "Прежде всего бросается в глаза неуместная [...] и кощунственная мелодия Херувимской песни. В сельских храмах приходится иногда слышать пение Херувимской песни на мотив "Дубинушки", "Камаринского". В захолустных храмах клиросные "художники" разделывают иногда такие "плясы", что будь не храм - хоть танцуй... Какое поругание, какое кощунство вносятся в храм пением разных "дубинушек"! Какое развращение народа!" Автор припоминает наставление пастырям "преосвященного" Антония, архиепископа Волынского, потом митрополита Киевского и, наконец, в эмиграции - председателя священного Синода эмигрантской православной церкви: "Особенно должно с любовию хранить местные церковные напевы, которые гораздо ближе к богопреданному знаменному и крюковому пению, чем ноты современных композиторов... Увы, последняя русская церковная служба удалилась от вселенского общения больше, чем какая бы то ни было поместная церковь". Невольно вспоминаются гневные слова великого Аввакума: "Зело Богу гнусно нынешнее пение".