Руфин - Жизнь пустынных отцов

Он рассказывал об этом, как о происшедшем с другим лицом. Однако бывшие при этом отцы уверяли нас, что все это было с ним самим.

Великий это был отец! Между прочим вот еще какое благодеяние оказывал вновь приходившим жить к нему братиям. Он созывал всю свою братию и в один день воздвигал келию вновь прибывшему. Тогда можно было видеть великое усердие всей братии: один спешил принести кирпичи, другой готовил глину, третий подносил воду или дрова. Лишь только келия была готова, снабдив всем необходимым, всеми хозяйственными принадлежностями, передавал ее новому брату.

Однажды сюда пришел к нему один лукавый брат. Спрятав свои одежды, он явился к нему чуть - не нагим. Старец обличил его пред всеми и обнаружил скрытое... все пришли в страх, так что никто уже потом не дерзал солгать пред ним.

Таково было его духовное совершенство, так велико богатство Божией благодати! И все это стяжал он подвигами воздержания и чистотою веры. Многие из живших с ним братий так же исполнены были столь же великой благодати, так что когда собирались они в храм, казалось - уподоблялись ликам ангельским, сияя чистотою телесной и душевной и вознося немолчные песни и хвалы во славу Господа.

Довелось нам увидеть в Фиваиде еще другого мужа, по имени Аммона. Это был отец около 3000 иноков, которые называются Тавеннскими. Они отличались изумительным воздержанием, Одеждой служила им туника с рукавами (колловий), на подобие холщового мешка. Поверх нее - власяница, ниспадавшая вдоль спины и боков. Голову покрывали кукулем, особенно во время трапезы. Им закрывали лице, чтобы нельзя было заметить, кто из них менее принимает пищи. За трапезой царствовало полное безмолвие. Можно было подумать, что здесь никого нет... При всей многочисленности собрания, казалось, здесь была пустыня. Они были так скромны, что воздержание одного трудно было заметить другому, и сидели за столом точно для того, чтобы не насыщаться, но лишь касаться пищи. Видно было, что они присутствовали за трапезой, но - ели ли что-нибудь - этого нельзя было сказать. Разумеется, тем ценнее добродетель воздержания, если воздерживаются от того, что пред глазами и под руками.

Один из старцев, которого и мы видели, по имени Бен, превосходил своей кротостью всех людей. Бывшие с ним братья уверяли, что ни клятва, ни ложь никогда не сходили с уст его, и ни один человек никогда не видел его во гневе. Он не произносил ни одного лишнего или праздного слова. Вся жизнь его проходила в глубоком безмолвии. Нрава он был тихого, во всем уподобляясь ангелам: в бесконечном смирении он считал себя ничтожеством. Уступая нашим усердным просьбам - преподать нам слово назидания, сказал нам несколько слов о кротости.

Однажды гиппопотам опустошал близкие по соседству страны. Земледельцы просили его о помощи. Придя в ту местность и увидав огромного зверя, он обратился к нему со словами:

- Именем Иисуса Христа запрещаю тебе опустошать эту землю!

Зверь бросился бежать, как бы гонимый ангелом, и никогда более не появлялся там.

Сказывали нам, что подобным образом в другой раз он прогнал крокодила...

Пришли мы в один город в Фиваиде - в Оксиринх. В этом городе мы нашли так много примеров христианского благочестия, что трудно дать понятие об этом в рассказе. Иноки встречались нам со всех сторон в окрестностях города, а внутри он весь наполнен ими. Какие только в нем были общественные здания и храмы древнего суеверия - все обратилось в жилища иноков. Во всем городе, казалось нам, было гораздо больше монастырей, чем частных домов. Город весьма обширен и многолюден, и в нем двенадцать церквей, в которых собирается народ для общественного Богослужения. Обители не входят в это число, а в каждой есть свое здание для Богослужения. В воротах города, в башнях, в каждом уголке - везде иноки - и отовсюду денно и нощно возносятся хвала Богу и песнопения... Весь город обратился как бы в один храм... Нет там ни еретиков, ни язычников - только одни христиане, одни православные... И не будет никакого различия - совершит ли епископ Богослужение на улице или в храме... У всех ворот города можно встретить начальников и первых лиц в городе, которые вместе с простыми гражданами, наблюдают, не покажется ли странника или бедняка - и наперерыв стараются доставить ему все необходимое - к кому бы он ни зашел прежде других.

Что сказать о том, что сделало население города для нас? Лишь только завидели нас, как бросились к нам навстречу, как к ангелам, и воздали нам приветствие, которое не могу выразить словами. Что сказать об иноках и инокинях, которых, как сказано выше, там множество?.. От святого епископа того места мы узнали, что в городе находится 20000 инокинь и 10000 иноков. Мы не можем описать словами их радушия, их услуг... Наши плащи разрывались на части, так каждый спешил взять нас к себе. Только уважение к ним не позволяет нам распространяться об этом.

Мы видели там много, много святых отцов, получивших от Бога различные виды благодати - то дар разумения слова Божия, - то дар воздержания, - то дар знамений и великих добродетелей...

Не далеко от города, по направлению к пустыне, видели мы одного святого мужа, по имени Феону. Это был затворник, проведший тридцать лет в своей келии в глубоком безмолвии. Он был так высок в духовном совершенстве, что его считали за пророка. К нему ежедневно приходило множество больных. Простирая к ним руку чрез оконце и возлагая на голову каждого с благословением, он исцелял их от всяких недугов. Его вид внушал невольное уважение к нему, лицо носило такую печать высшего достоинства, что он казался ангелом во плоти. Взор его сиял духовной радостью, и весь он был исполнен Божией благодати!

Мы узнали, что незадолго к нему ночью приходили разбойники, в надежде найти у него золото. Он их связал молитвою, и они, застряв во входе, не могли двинуться с места. Рано утром по обыкновению собрался к нему народ. Увидев у входа разбойников, хотели их сжечь. В такой крайности святой муж произнес только одно слово:

- Отпустите их без всякого вреда, да не отступит от меня благодать исцелений!

Народ, не дерзая противиться святому, отпустил их.

Разбойники, при виде всего, происшедшего с ними, бросив злодейства и раскаявшись в прежних многих преступлениях, удалились в соседний монастырь и там положили начало исправлению и новой жизни.

Мы узнали от других, равно как и от него самого, что святой Феона знал в совершенстве не только египетский и греческий языки, но и латинский. Он пожелал открыться нам и тем вознаградить подвиг нашего странствования. Написавши на дощечке, он выразил нам свое приветствие и вместе с тем обнаружил свою образованность. Пищу он принимал без приготовления на огне. Говорили нам про него, что, выходя по ночам в пустыню, он был окружаем толпами зверей. Черпая воду из своего колодца, он поил их как бы в вознаграждение за послушание. Очевидным свидетельством тому было то, что вокруг его келии виднелось много следов буйволов, антилоп и диких ослов.