Лев Тихомиров - Критика демократии

Страшно читать этот гимн стачке как губительнице общества!.. Правда, г-жа Роланд Гольст говорит в данном случае о борьбе против “абсолютизма”, но выясняет общие свойства стачки, которая одинаково будет пущена в ход и против демократии, для достижения “господства пролетариев”.

“Из русских событий, — говорит она, — можно заключить, каким превосходным оружием является стачка как естественная форма пролетарской революции даже в руках слабого по числу и маловоспитанного пролетариата”*.

А что такое “пролетарская революция”, которой служит это “превосходное оружие”? Каутский заявляет откровенно, что “грядущая революция будет совсем не похожа на прежние революции”**.

“Одна из особенностей современного положения дел, — говорит он, — заключается в том, что в настоящее время самое упорное сопротивление мы встречаем уже не со стороны правительств. При абсолютизме, против которого были направлены прежние революции, правительство подавляло все. Классовые противоположности не могли развернуться открыто”. “В лагере оппозиции находилась вся совокупность трудящихся классов — не только пролетариат, но и мелкая буржуазия и крестьянство” и даже часть самих капиталистов. “Теперь все изменилось. Революционные слои появляются, как было при прежних революциях, представителями огромного большинства народа против горсти эксплуататоров — они являются, в сущности, представителями лишь одного класса, против которого стоят не только все эксплуатирующие классы, но и большинство мелких буржуа, и крестьяне, и большая часть интеллигенции”. Короче, весь народ!

* Гольст Р. Всеобщая стачка и социал-демократия. ** Каутский К. Социальный переворот... СПб., 1905.

Нельзя более цинично сознаться в том, что диктатура пролетариата должна быть насилием меньшинства над большинством, захватом в распоряжение одного класса всего, что создано всем народом — “трудящимся населением” и “интеллигенцией”, всеми теми, о которых говорил Лассаль: “Мы все работники, если только имеем желание быть... полезны человеческому обществу”.

Как монголы не рассуждали о справедливости, а просто захватывали более слабую страну, так теперь на это двигают пролетариат его вожаки.

Маркс думал, что в лице пролетариата целый народ захватит достояние небольшой кучки эксплуататоров. Теперь оказывается обратное: пролетариат должен захватить власть над большинством народа, состоящим из “трудящихся” людей.

Понятно становится, что победа “одного класса” над “большинством народа” не может быть произведена честным восстанием, как было возможно при прежних революциях, которые низвергали господство меньшинства. Теперь в открытой битве пролетариат потерпел бы, по выражению г-жи Роланд Гольст, “страшное поражение”. Поэтому для победы пролетариата начинают прибегать ко всему, что подрывает процветание государства. Так и Каутский называет благоприятным моментом для социализма “внешнюю войну” и проповедует для захвата власти “политическую забастовку”, способность которой разрушать общество во всех его экономических и социальных устоях столь красноречиво описывает Роланд Гольст... Страшно за человека, который идет на такое извращение мысли и чувства и говорит, что для диктатуры пролетариата требуется нарочно испортить общество, сделать его насильственно никуда не годным, а потом уничтожить за то якобы, что оно никуда не годно!..

Но если такие планы составляют единственное средство для достижения диктатуры пролетариата, то как же к этой безнравственной системе разрушения общества и деморализации людей могут присоединяться те, которые стремятся к государству свободному, построенному на праве, защищающему права и свободу всех граждан?

Как могут такие люди поддерживать действия, в которых меньшинство попирает права большинства, преднамеренно разлагает все общественные функции и захватывает общественные средства к жизни и труду для того, чтобы изморить всех граждан, все общество? Неужели же люди, ценящие свободу и право, не понимают, что нельзя основать свободного строя на “коллективном преступлении”, на презрении и попрании свободы и права?

Наши рабочие должны сознать, какую язву дозволили они прививать себе во времена “всеобщей забастовки”, и приложить старания, чтобы пресечь ее дальнейшее развращающее действие.

VIII

Забастовки и профессиональная этика

Деморализацию, прививаемую “пролетарской” идеей, можно видеть из глубокого противоречия, в которое политическая забастовка ставит рабочих с профессиональной этикой.

Что такое профессиональная этика? Вся жизнь и деятельность человека представляет в себе два элемента: личный интерес и нравственный долг. Нет ни одного нашего действия, в котором бы дозволительно было забывать наш нравственный долг. Приведу наиболее понятный пример. Возьмем профессию медика. Медику, как всякому трудящемуся, нужно питаться и, следовательно, вполне естественно иметь личные интересы в своей профессии. Но в ней есть также этический элемент, который требует, например, действительно знать свою профессию, внимательно исследовать больного, ни в каком случае не оставлять его без добросовестной помощи, не делать никаких различий между больными, кроме разве того, кто из них наиболее неотложно нуждается в помощи, и т. д.

Когда медик забывает эту этику своей профессии, мы говорим, что он человек безнравственный, не заслуживающий уважения.

Но не у одних врачей есть нравственный профессиональный долг, а решительно у людей всех занятий. И этот этический элемент так важен, что нет такой выгоды, достижение которой способно бы было покрыть вред, проистекающий для человечества от потери трудящимися сознания профессиональной этики.

Трудовая этика восходит в своем источнике к сознанию общечеловеческого братства. Все люди — братья, все члены одного великого целого, все каждой былинкой своей работы служат другим людям. Вот мысль, придающая труду нравственную ценность и делающая звание “работника” высоким и благородным. Как бы ни был скромен его труд — но он нужен людям. Если бы не было этого труда, то кто-то где-то ощутил бы некоторое лишение. И рабочий, даже не зная, кому именно послужит его труд, знает хорошо, что людям вообще он необходим. С этой точки зрения рабочий самого скромного, “чернорабочего” звания чувствует себя по нравственному достоинству равным наиболее искусному деятелю сложного производства, ибо все роды труда необходимы и нельзя людям обойтись без какого бы то ни было.

Всякий трудящийся исполняет, таким образом, долг в общечеловеческой взаимности услуг. Без этого сознания его жизнь лишена важного нравственного элемента. Наоборот — когда он трудится, он чувствует себя честно расплачивающимся за все, что имеет в жизни.