Стефан Цвейг - Совесть против насилия: Кастеллио против Кальвина

А дух — явление, полное таинственности. Неосязаемый и невидимый, как воздух, он как будто бы легко укладывается во все формулы и формы. Это постоянно приводит деспотические натуры к заблуждению, что дух якобы можно как угодно сжать, закрыть, закупорить, а затем спокойно разлить по бутылкам. Но с каждым сжатием возрастает его динамическое сопротивление, и, как раз спрессованный и сжатый, он становится взрывчатым, взрывоопасным: всякое подавление рано или поздно ведет к мятежу. Ибо моральная самостоятельность человечества — и в этом наше вечное утешение! — в конечном счете несокрушима. И до чего же банально и тщетно поэтому всякое стремление свести божественное многообразие бытия к единому знаменателю, пометить человечество черным и белым, разделить его на доброе и злое, на богобоязненных и еретиков, на послушных и враждебных государству, основываясь на принципе, осуществленном с помощью кулачного права! Ведь всегда найдутся независимые духом, которые окажут сопротивление такому насилию над человеческой свободой, «conscientious objectors» [10] «сознательные противники» (англ.) , решительно отказывающиеся служить всякому насилию над совестью, и никогда эпоха не будет столь варварской, а тирания столь последовательной, чтобы никто не смог избежать массового насилия и защитить право на собственные убеждения от насильников, одержимых только одной, своей собственной, истиной.

И шестнадцатый век знал такие свободные и неподкупные души. Когда читаешь письма гуманистов тех дней, по-братски разделяешь их глубокую печаль из-за растерянности мира перед насилием, взволнованно сочувствуешь их душевному отвращению к тупым, базарно крикливым заявлениям догматиков. Ах, какой ужас охватывает этих просвещенных граждан мира перед бесчеловечными усовершенствователями человечества, которые вломились в их мир, исполненный веры в прекрасное, и теперь с пеной у рта проповедуют свою жестокую ортодоксальность! О, как их воротит от этих Савонарол [11] Савонарол а Джироламо (1452—1498) — итальянский религиозно-политический реформатор, проповедник, монах-доминиканец. Призывая церковь вернуться к аскетизму, к апостольскому идеалу, осуждал роскошь, развлечения, светское искусство. Попытался образовать во Флоренции религиозную республику. Сторонники римского папы добились осуждения Савонаролы как еретика, и он был казнен. , Кальвинов, Джонов Ноксов [12] Джон Нокс (1505—1572) — шотландский кальвинистский реформатор и богослов. В 1559 г. стал главой пресвитерианской церкви в Шотландии. Перевел Библию на английский язык. , которые хотят умертвить красоту на земле и превратить землю в семинарию нравственности! С трагической прозорливостью все эти умудренные гуманисты осознают то зло, которое неистовые упрямцы принесут Европе, за этими горячими речами им слышится бряцание оружия, а в ненависти уже предчувствуется грядущая ужасная война. Но, даже зная истину, эти гуманисты все-таки не отваживаются бороться за нее. В жизни почти всегда существует разрыв между идеей и ее воплощением: мыслители не бывают деятелями, а деятели — мыслителями. Все эти трагические, скорбящие гуманисты пишут друг другу трогательные, изящные письма, они стенают за закрытыми дверями своих кабинетов, но никто из них не выступит против антихриста. Время от времени Эразм отваживался послать несколько стрел из укрытия; Рабле [13] Рабле Франсуа (ок. 1494—1553) — французский писатель-гуманист, выступал против религиозного фанатизма. Роман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» подвергался запрету за свободомыслие. Главная идея романа — отрицание аскетизма, прославление удовлетворения естественных человеческих потребностей и свободного развития личности. , прикрываясь шутовским платьем, хлестал бичом яростного смеха; Монтень, этот благородный и мудрый философ, находит в своих «Опытах» самые убедительные слова, но никто не пытается восстать всерьез и предотвратить хотя бы одно-единственное преследование или казнь. Мудрец не должен спорить с фанатиками, считают эти познавшие мир и потому ставшие осторожными люди, в такие времена лучше уйти в тень, чтобы самого не схватили и не сделали жертвой.

Но Кастеллио — и в этом его непреходящая слава — единственный из всех гуманистов, кто решительно выступает вперед, навстречу своей судьбе. Он отваживается защищать преследуемых соратников, рискуя собственной жизнью. Совершенно лишенный фанатизма, хотя фанатики угрожали ему ежечасно, исключительно бесстрастный, но по-толстовски непоколебимый, он как знамя поднимает над суровым временем свою веру в то, что никому нельзя навязывать мировоззрение и никакая земная власть не может распоряжаться совестью человека; а поскольку он исповедует эту веру не от имени какого-либо лагеря, но из вечного стремления к гуманности, его мысли, как и некоторые его слова, имеют непреходящее значение. Общечеловеческие, не зависящие от времени мысли, если они сформулированы художником, всегда сохраняют свою остроту, вероучение, объединяющее мир, всегда переживет доктринерское и агрессивное. Но беспримерное, достойное подражания мужество этого забытого человека должно остаться образцом, и прежде всего нравственным, для последующих поколений. Ведь если Кастеллио, вопреки всем теологам мира, называет Сервета, принесенного Кальвином в жертву, безвинно убитым, если он в ответ на все софизмы Кальвина бросает бессмертные слова: «Предать человека сожжению не означает защитить учение, это означает только одно: убить человека», если оп в своем манифесте веротерпимости (задолго до Локка [14] Ло кк Джон (1632—1704) — английский философ-материалист и просветитель. Выступал против фанатизма различных христианских сект и призывал к веротерпимости. В защиту религиозной свободы написал четыре письма о веротерпимости. Юм Дэвид (1711— 1776) — английский философ, психолог, экономист, историк, основоположник агностицизма в европейской философии. Уделял в своих работах внимание вопросам происхождения религии, ее истории. Отрицая церковные догмы, критикуя религиозную мораль и нетерпимость, Юм выступал за так называемую естественную религию. Вольтер (Франсуа Мари Друэ) (1694—1778) — французский философ-просветитель и писатель. Беспощадный и остроумный критик церкви и религиозного фанатизма. Широко известны были его выступления в защиту Жана Каласа (1690—1762), французского торговца, протестанта, который по ложному обвинению в убийстве сына был осужден на смертную казнь. , Юма, Вольтера и куда более внушительно, чем они) раз и навсегда провозглашает право на свободу мысли, то этот человек делает залогом своих убеждений саму жизнь. Нет, мы не пытаемся сравнить протест Кастеллио против узаконенного убийства Мигеля Сервета с гораздо более известными протестами Вольтера в деле Каласа и Золя в деле Дрейфуса [15] …Золя в деле Дрейфуса… — Французский писатель Эмиль Золя (1840—1902) в 1898 г. выступил в защиту А. Дрейфуса, осужденного за государственную измену. Дело Дрейфуса, офицера французского генерального штаба, еврея, обвиненного в шпионаже в пользу Германии, было сфабриковано реакционной французской военщиной в 1894 г. Под давлением общественности в 1899 г. Дрейфус был освобожден. — эти примеры и в малой степени не достигают нравственной высоты его дела. Потому что Вольтер, начавший борьбу за Каласа, живет уже в более гуманном веке; кроме того, всемирно известный писатель пользуется покровительством королей, князей, а за спиной Эмиля Золя невидимой армией стоит восхищение всей Европы, всего мира. Оба они, принимая участие в чужой судьбе, рискуют больше своей репутацией и своим комфортом, но — и в этом принципиальное различие — не собственной жизнью, как Себастьян Кастеллио, которому в борьбе за идеалы гуманизма пришлось испытать всю убийственную бесчеловечность его века.