Жан Кальвин - Наставление в христианской вере, т.4

Однако если мы попытаемся исправить то, что вызывает наше несогласие, то тем самым лишь исполним свой долг. К этому побуждают нас слова св. Павла о том, чтобы тот, кому дано более полное откровение, встал и говорил, а первый умолк (1 Кор 14:30). Тем самым апостол открывает нам, что на каждого члена Церкви возложена обязанность научать других по мере данной ему благодати и при условии, что это будет делаться пристойно и как должно. Иными словами, мы не смеем отвергать общение с Церковью, а оставаясь в ней, не смеем возмущать её мир, порядок и дисциплину.

13. Что касается несовершенства нравов, то здесь мы должны проявлять гораздо большую терпимость. Ибо в этой области легко оступиться, и дьявол строит хитроумнейшие козни, чтобы ввести нас в искушение. Всегда находились люди, убеждённые в своей совершенной святости, как если бы они были райскими ангелами, и презиравшие общество тех, в ком замечали какую-нибудь человеческую слабость. В прошлом это были, например, так называемые катары, то есть «чистые», и донатисты, близкие к катарам по своим безумным воззрениям. В наши дни им подобны анабаптисты, которые хотят выглядеть самыми толковыми и думают, что имеют более плодов, чем остальные.

Есть и другие, кто грешит не столько подобной заносчивостью, сколько чрезмерным рвением к справедливости. Ибо, когда они видят, что у тех, кому возвещено Евангелие, жизненные плоды не соответствуют учению, они тут же решают, что здесь вовсе нет Церкви. Что касается самого их обвинения, то оно весьма справедливо. Мы, конечно, даём для него более чем достаточно оснований и никоим образом не можем извинить наше проклятое нерадение. Бог не оставит его безнаказанным и уже карает со всею строгостью. Горе нам, необузданной распущенностью огорчающим и ранящим слабые души! Но те, о ком идёт речь, и сами совершают ошибку, поскольку преступают меру. Там, где наш Господь требует милосердной любви, они отказываются от неё и целиком предаются строгости и суровости. Полагая, что Церковь существует лишь там, где есть совершенная чистота и святость жизни, эти люди под видом ненависти к пороку удаляются от Церкви Божьей, чуждаясь, как они полагают, общества нечестивцев [Пс 1:1]. При этом они ссылаются на то, что Церковь Иисуса Христа свята (Эф 5:26). Но пусть они услышат сказанное самим Христом. В Церкви смешаны и добрые и злые: ибо не обманывает притча, сравнивающая Церковь с неводом, который без разбора захватывает рыб всякого рода, а разбирают их лишь на берегу (Мф 13:47-48). Пусть они выслушают и другую притчу - о том, что Церковь подобна полю, засеянному сперва доброй пшеницей, а потом плевелами: доброе зерно нельзя очистить, пока не свезут его в житницу (Мф 13:24 сл.). Наконец, пусть услышат и сказанное в третьей притче: Церковь подобна гумну, где зерно насыпано такой грудой, что вовсе скрыто под соломой, пока его не провеют, не просеют и не соберут в житницу (Мф 3:12). Ибо Господь возвещает, что до Судного дня его Церковь всегда будет страдать от бремени дурных людей. И тщетно желание видеть её без пятна и порока.

14. Наши противники говорят, однако, что невыносимо видеть, как пороки царствуют повсюду. Согласен: хотелось бы, чтобы было не так. Но вместо ответа я приведу им слова св. Павла. Среди коринфян тлетворному воздействию подверглось не малое число людей, но почти вся община. Здесь совершались не мелкие ошибки, а тяжкие преступления. Порча коснулась не только нравов, но и учения. Как же поступил при этом святой апостол - избранное орудие, на свидетельстве которого основана Церковь? Захотел ли он отмежеваться от коринфских христиан? Обрушить на них крайнее проклятие об окончательном уничтожении? Он не только не сделал ничего подобного, но признал их Церковью Божьей и общением святых и объявил об этом публично. У коринфян сохранилась Церковь несмотря на царящие среди них споры, зависть и разногласия, несмотря на тяжбы и слухи о том, что у них в силе зло и что нечестие, ненавидимое даже язычниками, открыто одобряется; несмотря на то, что св. Павел, которого они должны были бы почитать как отца, подвергся у них злословию, что некоторые из них насмехались над воскресением мёртвых, отрицание которого разрушает всё Евангелие; несмотря на то, что дары Божьи служили у них гордыне, а не любви, а многие вещи делались без чести и порядка (1 Кор 1:11; 3:3; 5:1; 6:7; 9:1; 15:12). И вот, если несмотря на всё это у них оставалась Церковь и оставалась постольку, поскольку они сохранили проповедь Слова и таинства, то кто осмелится лишить имени Церкви тех, кому нельзя вменить в вину и десятой доли подобных прегрешений?! Что сделали бы, спрашиваю я, столь суровые судьи нынешних Церквей с галатами, почти что восставшими против Евангелия? И однако св. Павел признал, что у них существует Церковь [Гал 1:2].

15. Наши противники указывают, что св. Павел сурово порицает коринфян за то, что они терпят в своей среде человека дурной жизни (1 Кор. 5:2), и добавляет общее суждение о непозволительности есть и пить с таким человеком. Отсюда они делают вывод, что если с дурным человеком непозволительно есть обычный хлеб, то тем более непозволительно есть с ним священный хлеб Господа. Конечно, я признаю: великое бесчестье в том, что среди детей Божьих обретаются псы и свиньи, и ещё большее бесчестье в том, что священное тело Иисуса Христа отдано им, как будто его просто бросили. В самом деле, если Церковь хорошо устроена, она не потерпит людей дурной жизни, чтобы питать их в своём лоне, и в ней добрые и злые не будут допущены к причастию без разбора. Но ввиду того, что пастыри не всегда бдительны, а также порой более мягкодушны и снисходительны, чем следует, или сталкиваются с препятствиями при осуществлении той строгости, какой бы они желали, - по всем этим причинам случается так, что злые не всегда отлучены от общения с добрыми. Я признаю, что это порок, и вовсе не намереваюсь преуменьшать его, тем более что св. Павел решительно его осуждает. Но пусть даже Церковь не выполнила своего долга, это не даст основания утверждать, будто каждый человек в отдельности вправе решать, удаляться ли ему от других. Я не отрицаю того, что обязанность доброго верующего - воздерживаться от любой близости с дурными людьми и не иметь с ними никаких отношений, насколько это возможно. Но одно дело - избегать общества дурных людей, а другое - из ненависти к ним отказываться от общения с Церковью.

Что касается заявления наших противников, что участие в Трапезе Господней вместе с нечестивцами - святотатство, то здесь они оказываются куда суровее св. Павла. Ведь он, призывая нас причащаться в чистоте, вовсе не требует, чтобы каждый скрупулезно исповедовал своего товарища или всю Церковь, но требует, чтобы каждый испытывал самого себя (1 Кор 11:28). Если бы участие в Священной трапезе вместе с недостойным человеком было грехом, то нам несомненно было бы заповедано оглядываться, нет ли поблизости кого-нибудь, чья нечистота может нас запятнать. Но коль скоро апостол велит каждому испытывать только самого себя, это значит, что общество злых, даже если они окажутся среди нас, ничем нам не вредит. С этим согласуется и сказанное апостолом далее - о том, что, если кто ест недостойно, ест в осуждение себе (1 Кор 11:29). Он не говорит «в осуждение другим», но «в осуждение себе». И это вполне справедливо. Ибо не во власти отдельного человека решать, кого ему принять, а кого отвергнуть. Такая власть принадлежит Церкви, ибо, как будет показано ниже, это решение должно приниматься только законным порядком. Значит, было бы несправедливо, если бы одного человека пятнало недостоинство другого, коль скоро он не может и не должен отвергать этого последнего.