Монах Лазарь (Афанасьев) - Оптинские были. Очерки и рассказы из истории Введенской Оптиной Пустыни

Матушка Сепфора наказывала келейнице не давать ей дремать. «Я неслушная была, – рассказывает та. – Господи, прости… матушка, прости… Если она задремлет, то надо было ее обязательно будить… А у меня слабый такой характер, плохой, негодный, – мне ее жаль. Говорю тихонько: "Матушка, матушка…" – да и отхожу. Так она меня потом так прочистит, проругает, что свет Божий не мил… Мне думается, что ночи она не спала совсем. К утру задремлет чуток, а в семь уже умывается, на молитву вставать… С утра – Псалтирь, Евангелие. Братия под благословение подходят… После обеда – акафисты. В это время могла и прилечь самый чуток, капельку… Поднимется: "Ой, я, наверное, много спала…" А где там много – десять минут… Вот она молится, и если я в это время приоткрою дверь к ней, – она начинает ползать на коленях: "Мусор тут какой-то… Сейчас соберу"».

Отец Михаил рассказывает, что матушка Сепфора в Клыкове «жизнь вела строгую, постническую. За три дня до причастия вкушала только просфоры и пила воду. После причастия уединялась и молилась, никого не принимая… Она рассказывала, что во время молитвы являлись ей покойные родственники и уговаривали отойти в иной мир. Мне она говорила, что не хочет нас оставлять, что желает нам помочь, но, так как ей открыт был день ее кончины, она прибавляла, что долго у нас не проживет, – может, до Пасхи и "еще чуть-чуть"… Еще до Рождественского поста 1996 года матушка Сепфора говорила: "Меня зовут туда… К концу весны я уеду". В январе пришли к ней ангелы, но она крестообразно сложила руки на груди и сказала: "Не отдам!" – душу то есть. Они сказали, что вернутся через четыре месяца"».

Глядя на глубокую старость матушки и на суровые условия, в которых она живет, отец Михаил задумался: «Нет, не создать нам здесь для нее таких условий, как могли бы это сделать матушки в женском монастыре». Поехал в Малоярославец, в Николаевский монастырь, побеседовал с игуменией матушкой Николаей и пригласил ее побывать в Клыкове. Матушка Николая так вспоминает об этом: «Батюшка Михаил говорит: "Матушка Сепфора зовет вас к себе, как бы хочет познакомиться. Может, и к вам в обитель перейдет…" Вдруг меня потянуло к ней поехать, такой порыв сердца – надо ехать туда… Поеду! Я говорю: "Ой, батюшка, я к вам завтра приеду". И не получилось, заболела. Ну, думаю, если заболела, враг не пускает – значит, точно в этом что-то есть… Приезжаю. Матушка меня встретила с такой радостью, говорит: "Я тебя давно знаю, я за тебя давно молюсь, но я вихляла". Она говорит – она «вихляла», когда молилась, но это я вихляла в том плане, что никак не могла к ней приехать. Потом я рассказала ей историю свою в Шамордине. Она говорит: "Да, я все знаю". Такое впечатление, что действительно все про меня знает. Это была встреча с духовной матерью, которой у меня не было, и вдруг она у меня обрелась. Видно было – благодать Духа Святаго на ней».

На просьбу игуменьи Николаи пожить у них в монастыре матушка Сепфора сказала: «Я потом у вас поживу». После отъезда игуменьи о. Михаил спросил матушку согласится ли она пожить в Малоярославце с сестрами, и она ответила: «Я домой поеду!» – «Я смутился ее ответом, – рассказывает о. Михаил, – потому как она Киреевск никогда не называла «домом»… Я подумал, что матушка на нас обиделась и собирается насовсем от нас уехать».

В другой раз в те же дни матушка Сепфора попросила о. Михаила после ее смерти похоронить ее возле Никольского придела храма Спаса Нерукотворенного. О. Михаил все еще не понимал, что она говорит о скорой своей кончине. Тогда она при разговоре с ним сняла с себя схиму и, подавая ему, сказала: «Возьми ее себе». Затем предложила ему свой посошок «Я куда-то должен был ехать, – говорит о. Михаил, – и не мог это все взять. Тогда она сказала: "Ну ладно… потом возьмешь"». И трижды его благословила, тогда как всегда благословляла один раз. Матушка раздавала свои вещи: платки, иконы – что кому…

12 мая 1997 года, на следующий день после разговора с о. Михаилом, матушка Сепфора почувствовала себя плохо. Новая ее келейница мать Мелетина известила его об этом. «Когда я пришел, – рассказывает о. Михаил, – матушка сидела согбенно и тяжело дышала. Мы ее уложили… У нее была парализована правая сторона. Я понял, что это к смерти и что вчерашний разговор был не простой, а прощальный».

Были извещены оптинские батюшки. Они совершили над матушкой Сепфорой соборование. Ей стало полегче, но ненадолго. На следующий день у матушки отнялась и левая сторона. Священники по очереди читали канон на исход души. «И вот, когда я в очередной раз начал читать, – говорит о. Михаил, – то, помню, читал пятидесятый псалом, читал медленно, и при последних словах его ("тогда возложат на олтарь Твой тельцы") матушка вздохнула и упокоилась. Было без двадцати минут восемь часов вечера».

Похоронили ее там, где она и завещала, – возле алтаря Никольского придела, рядом с братской могилой оптинцев-новомучеников. Отпевал матушку схимонахиню Сепфору целый собор оптинской братии во главе с отцом Илием, который при жизни ее нередко бывал у нее для духовной беседы. В это время яблони цвели. Порывом ветра вдруг нанесло множество благоуханных лепестков, которые, как снегом, осыпали гроб и все вокруг… Храм был так переполнен, что отпевание совершали на улице, – вокруг теснились оптинцы, шамординские сестры, паломники (всего более трехсот человек).

Игуменья Николая тоже была здесь. Она с сестрами хлопотала о поминальной трапезе. «Хотя батюшка сказал вначале о двадцати человеках, – рассказывает она, – потом о сорока, но там были все шестьдесят, и всем всего хватило… Я тогда была после болезни тяжелой, но Господь дал столько силы, что весь день на ногах, не спав ночь… Откуда? – По матушкиным молитвам!»

Двух лет не прожила матушка Сепфора в Клыкове, кажется, – это очень недолгое время, но, судя по плодам, то есть по всему, что Господь совершил здесь по ее молитвам, – не на краткий миг и не бесследно промелькнула она здесь. Сколько людей – иноков и мирян – светом истинной веры напитались возле нее! Сколько их по молитвам ее вышли на тернистую дорогу вечного спасения и души свои повергли к ногам Господа!

Из многочисленных рассказов о посмертных явлениях схимонахини Сепфоры разным людям (не только ее духовным чадам) остановимся пока лишь на двух. Дочь матушки Лидия Дмитриевна однажды читала утреннее правило у себя в московской квартире. Вдруг в открытую форточку влетела маленькая птичка и села на одну из икон в красном углу – прямо перед молящейся… «Мама! Да ведь это же ты!» – воскликнула она в изумлении (вспомним, что по-древнееврейски Сепфора означает «птичка»). Не прошло и часа, как ей вручили телеграмму о кончине матери.

Вот еще удивительный рассказ о девочке четырех лет, которую хорошо знают в Оптиной, – она обладает необыкновенными духовными дарами. О том, что произошло однажды после кончины матушки Сепфоры, рассказала мать этого чудесного младенца. В их доме находились тогда несколько человек, слушавших чтение статьи из православной газеты о посещении паломниками Клыкова и келлии покойной схимницы. Девочка подошла и стала слушать это чтение с большим вниманием, а потом сказала: «Мама! Я Господа и Божию Матерь видела! За мной много Ангелов прилетело…