Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.2

Сколько раз в течение всего периода обучения его посещала одна и та же мысль: «вот я студент высшей духовной школы, и меня ждет пастырство. А каков я? Все ближе и ближе время, когда школа, как корабль, пришедший из дальнего плавания, высадит меня на берег житейского моря. А готов ли я к этому? И что ждет меня на берегу этого во многом неведомого, да еще бушующего житейского моря»?

Эта тревога особенно часто начинает посещать студента в последний год обучения в школе.

Последний год особый год, и на нем следует отдельно остановиться. Он особый и по психологии учащихся, и по тем задачам, которые он ставит перед каждым из них.

Эта психология сложна и динамична. Она соткана из огромного напряжения умственно–духовных сил (в работе над кандидаткой), больших раздумий (в связи с наступающим концом учебы), тревог и колебаний (если выбор жизненного пути еще не ясен). Ко всему этому присоединяются и особые переживания у всех тех, кто готовится к принятию священного сана сразу же по окончании школы. В основе этих переживаний лежит повышенная самокритичность, острота сознания своей неподготовленности к великому служению Церкви Христовой, давящее ощущение слабости и недостаточности своих духовных сил перед лицом предстоящих пастырских задач.

Это состояние нередко приводит, как к своему следствию, к чувству страха перед будущим, к готовности смотреть не столько вперед, сколько назад. В разной степени, но эта психология свойственна всем, оканчивающим школу.

Характерна ли она только для нашего времени? Нет, эта психология всегда была свойственная всем, оканчивающим духовную школу.

Причину указанного состояния проф. Ветелев видит в той колоссальной дистанции между силами человека и величием дела служения Церкви, которая ощущалась и ощущается всяким честным верующим человеком независимо ни от его образования, ни возраста, ни духовных дарований [58] Проф. А. Ветелев. Лекции по Пастырскому богословию, с. 56. . Более того, чем честнее, талантливее, образованнее, благоговейнее человек, тем сильнее он чувствует эту дистанцию.

Только этим и объясняется тот священный трепет и страх перед священнослужением и то бегство от него, в которое впадали такие светила Церкви Христовой, как святитель Иоанн Златоуст, св. Григорий Богослов и многие другие перед тем, как беззаветно и жертвенно отдаться этому служению.

Если человек любой профессии испытывает большое смущение и неуверенность в себе, переходя со школьной скамьи к своему рабочему месту, то тем более это состояние понятно в психологии тех, кто приступает по окончании школы к величайшему и ответственнейшему делу к благодатному пастырскому служению.

Поэтому дело не в самих этих столь естественных страхах, колебаниях и внутренних коллизиях, а в том, как отнестись к ним, как пережить их с пользой для себя.

Разберемся в психологии этого страха и укажем, что является верным и полезным в нем и что неверным и излишним. Верно, что страх возникает и должен возникать от сознания слабости своих сил пред величием служения Церкви. Неверным в этой психологии страха является то, что она вся построена на ощущении самого себя, как слабого существа, и Бога, как величайшего совершенства, с забыванием помощи Божией, помощи Церкви, благодати хиротонии, собственных усилий и духовного роста, духовной помощи от паствы и пр. Дело в этой психологии рисуется так, будто сам человек своими собственными силами будет совершать все дело служения Церкви от начала до конца.

Но разве это возможно? И разве где–либо и когда–либо так было или бывает? Не слишком ли много чести сам себе готов здесь воздать человек и не по разуму переоценить себя, хотя и под видом смиренного сознания слабости своих сил? И не слишком ли мало здесь веры в Бога и Его помощь, веры в Церковь и Ее благодать, веры в возможность, наконец, и своего личного подвига?

Мы, действительно, слабы и греховны, но тем ближе к нам Бог, Его помощь и Его участие, Рекшего: «Без Меня не можете творить ничего», а тем более служения Церкви. Мы, действительно, недостойные люди, но благодать Божия соучаствует в служении даже и недостойного пастыря. Сами по себе мы, действительно, слабы и беспомощны, но ведь мы же не одиноки; с нами Святая Церковь со всею благодатью Ее молитв, таинств (особенно Евхаристии), со всем колоссальным наследством Ее богатого святоотеческого опыта, опытом современного пастырства и молитвенной помощи паствы. Мы, действительно, слабы в своих естественных силах, но к нам идет благодать хиротонии, «немощная врачующая и оскудевающая восполняющая», а с ней придет полнота благодатного сознания (2 Кор. 12,9). Мы, действительно, в данный момент, в данном возрасте, у порога пастырства еще очень и очень слабы, но мы надеемся с Божией помощью восходить «от силы в силу», укрепляясь подвигом пастырства.

Все достойнейшие пастыри Церкви Христовой оказывались таковыми не вначале, а лишь в конце своего пастырского служения и подвига, когда развили и накопили свои духовные силы. Так было во времена первохристианские (2 Тим. 4,7), так было и во все последующие времена. Забывать обо всем этом возможно лишь тому, кто стоит еще пока на пороге подготовки к пастырству, кто не испытал еще на себе мощного воздействия всех указанных факторов.

Решающая сила пастыря была и есть в благодати Божией. Отсюда основная задача в жизни пастыря всегда заключалась и заключается в том, чтобы быть достойным сосудом этой благодати, даруемой по силе его веры, любви и надежды на Бога, то есть, по жизни, по силе непрерывного труда в борьбе с грехом и молитвы перед Богом [59] Преп. Серафим Саровский, преп. Сергий Радонежский, не пройдя никакой богословской школы, но пройдя подвиг непорочной святой жизни, оказались светочами нашей Православной Церкви. Также и святитель Николай Мирликийский или Спиридон Тримифунтский, будучи призваны к святительству от сохи. По дару и действию благодати Божией и апостольскому подвигу необразованный рыбарь апостол Петр стоит рядом с ученейшим апостолом Павлом. Идеалом пастырства является соединение высокой образованности с высотой благочестия. Такими были светильники Вселенной: святители Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и многие другие. .

Следующим смущением в душе оканчивающего духовную школу является смущение о выборе жизненного пути. Перед кандидатом священства, конечно, если жизнь его еще не определилась, встает серьезный вопрос. Как ему устроить жизнь брачную, или идти путем целибатства, или избрать монашество. Решение этого вопроса иногда очень долгое время мучит юношу, лишая его спокойствия и отнимая немало моральных сил.