Иоанн Златоуст - Творения, том 10, книга 2

Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас. Для такого довольно сего наказания от многих" [аще ли кто оскорбил, не мене оскорби, но отчасти, да не отягчу всех вас. Довольно таковому наказание сие, еже от многих](2 Кор. 2: 5, 6). И далее, продолжая послание свое, (апостол) опять указывает на то же, когда говорит: " Ибо то самое, что вы опечалились ради Бога, смотрите, какое произвело в вас усердие, какие извинения, какое негодование [на виновного], какой страх, какое желание, какую ревность, какое взыскание! По всему вы показали себя чистыми в этом деле" [се бо сие самое, еже по Бозе оскорбитися вам, колико содела в вас тщание; колики извинения, и негодование, и страх, и желание, и ревность, и строгость. Во всем представисте себе чисты быти в сем деле](7:11). Равным образом и милостыню, которой он просил у них, они начали собирать с великим усердием, почему и сказал: " знаю усердие ваше и хвалюсь вами перед Македонянами, что Ахаия приготовлена еще с прошедшего года" [вем усердие ваше, имже о вас хвалюся Македоняном, яко Ахаия готова еще от прошедшаго лета](2 Кор. 9:2). И Тита, которого послал (апостол), они приняли со всею благосклонностью, на что и указывает опять словами: " сердце его весьма расположено к вам, при воспоминании о послушании всех вас, как вы приняли его со страхом и трепетом" [и сердце его чрезвычайно расположено к вам, воспоминающаго всех вас послушание, яко со страхом и трепетом приясте его](2 Кор. 7: 15). По всем этим причинам он и пишет второе послание. Да и нужно было, чтобы он как согрешивших их тогда упрекал, так исправившихся теперь похвалил и принял в свое благоволение. Потому-то и все это послание чуждо угроз и упреков, за исключением некоторых только мест к концу послания, которые были нужны потому, что и между коринфскими христианами были некоторые из иудеев, высоко о себе мудрствовавшие и порицавшие Павла, как человека хвастливого и не заслуживавшего никакого уважения. Так они говорили: " в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь [его] незначительна" [ послания убо тяжки, а пришествие тела немощно, и слово уничижено] (2 Кор. 10:10), то есть, когда он приходит, то оказывается ничего не стоящим, потому что это (и означают слова): " в личном присутствии слаб" [пришествие тела немощно]; отшедши же, высоко превозносишь себя в своих посланиях, что (означают слова): " в посланиях он строг и силен" [послания тяжки]. А чтобы показать себя достойными уважения, они притворялись нелюбостяжательными, на что и намекает (апостол) словами: " дабы они, чем хвалятся, в том оказались [такими же], как и мы" [да, о немже хвалятся, обрящутся, якоже и мы](2 Кор. 11:12). Вместе с тем, имея дар слова, они весьма этим превозносились, почему (апостол) и называет себя невеждою, показывая, что он не стыдится этого, и не считает (дар слова) за какое-то великое приобретение, а напротив, вменяет в ничто. А так как естественно было некоторым из верующих (слыша такие отзывы об апостоле) поколебаться в доверенности к нему, то он, сперва похвалив верных за то, в чем они исправились, и посрамив безумие горделивых, требовавших соблюдения иудейских обрядов, - потому что не время уже было исполнять их, - потом и за это делает упрек. Итак, вот, мне кажется, причина настоящего послания, как может это заметить всякий, слегка прочитав его. Обратимся теперь к началу послания, и исследуем, для чего (апостол), после обыкновенного своего приветствия, начал послание указанием на щедроты Божии. Прежде всего нужно сделать замечание о самом начале и узнать, почему он здесь присовокупляет к себе Тимофея, говоря: " Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, и Тимофей брат" [Павел посланник Иисус Христов, волею Божиею, и Тимофей брат](ст. 1). Между тем, в первом послании он обещался послать его к ним, и убеждал их, говоря: " если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен" [аще же приидет Тимофей, блюдите, да без страха будет у вас](1 Кор. 16:10). Как же здесь в начале (послания) говорит, что он с ним? Это потому, что (Тимофей), пришедши к ним, по обещанию учителя (" для сего я послал к вам, - писал Павел, - Тимофея, который напомнит вам о путях моих во Христе" [послах бо к вам, Тимофеа, иже вам воспомянет пути моя, яже о Христе]– 1 Кор. 4:17), и исправив все порученное, возвратился назад, так как и посылая его, (апостол) наказывал: " проводите его с миром, чтобы он пришел ко мне, ибо я жду его с братиями" [проводите его с миром, да приидет ко мне: жду бо его с братиею](1 Кор. 16:11).

2. И вот, так как (Тимофей) возвратился к своему учителю, и (апостол), исправив вместе с ним нужное в Асии (" в Ефесе же я, -говорит, - пробуду до Пятидесятницы" [пребуду бо во Ефесе до Пентекостии]– 1 Кор. 16:8), опять перешел в Македонию, то естественно и упоминает (о Тимофее), как уже находящимся с ним, потому что прежнее послание препроводил он из Асии, а настоящее из Македонии. Поставил же вместе с собою (Тимофея), чтобы проявить ему этим больше уважения, а в себе показать глубокое смиренномудрие, потому что хотя (Тимофей) и был ниже его, но любовь все сочетавает. Потому он везде и равняет его с собою, - то говорит о нем: как сын отцу, служил мне [якоже отцу чадо, со мною поработал](Филип. 2:22); то: " ибо он делает дело Господне, как и я" [дело Господне делает, яко же и аз](1 Кор. 16: 10); а здесь и " братом" его называет. Таким образом представляет его по всем отношениям достойным уважения коринфян, - и тем более, что он, как я сказал, был уже у них, и показал опыты своих добродетелей. " Церкви Божией, находящейся в Коринфе" [Церкви Божией, сущей в Коринфе]. (Апостол) опять называет коринфян Церковью, желая этим собрать и совокупить всех их воедино. Иначе и не может быть единая Церковь там, где составляющие ее разделяются между собой и враждуют друг на друга. " Со всеми святыми по всей Ахаии" [Со святыми всеми, сущими по всей Ахаии]. Этими словами (апостол) оказывает и предпочтение коринфянам, когда чрез послание, писанное к ним, приветствует всех прочих, и вместе всю от язык собранную Церковь побуждает к миру и согласию. Наименованием же святых показывает, что нечистым не принадлежит это приветствие. Но почему (апостол), пиша здесь к главной Церкви, вместе с нею пишет и ко всем прочим, между тем как он не всегда так делает? Так послания к фессалоникийцам он не посылал вместе и к македонянам; равным образом, пиша к ефесянам, не обращался вместе и ко всей Асии; и послание к римлянам не послано вместе и к прочим жителям Италии. Но здесь он делает то же, что и в послании к Галатам. И это послание он посылает не одному, не двум или трем городам, но всем вообще живущим в той стране, когда говорит: " Павел Апостол, [избранный] не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых, и все находящиеся со мною братия - церквам Галатийским: благодать вам и мир" [Павел апостол ни от человека, ни человеком, но Иисус Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых, и иже со мню вся братия, церквам Галатийским: благодать вам и мир](Гал. 1:1-3). Равно и евреям он написал для всех одно послание, не разделяя их по городам. Какая же этому причина? Мне кажется, причиною тому были общие господствовавшие там болезни. Для того он и посылает общее ко всем послание, что все требовали общего исправления. Все ведь и галатяне страдали одной болезнью, и евреи. То же я думаю и о коринфянах. Итак, соединив всех воедино, и сделав общее приветствие, по принятому им обыкновению приветствовать всех: " благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа" (ст. 2), - слушай, как сообразно с избранным им предметом он начинает послание: " благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения" [благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец щедрот и Бог всякия утехи](ст. 3). Но какая тут, скажешь ты, сообразность с избранным предметом? Самая близкая. Посмотри же. Коринфян очень опечалило и обеспокоило то, что апостол не пришел к ним, несмотря на то, что обещал придти, но все это время провел в Македонии, и как будто предпочитал им других. Итак, имея в виду это беспокойство, он сказывает им причину, почему не пришел. Впрочем, не тотчас открывает ее, и не говорит: "Я помню, что обещался придти, но меня задержали случившиеся со мною скорби, почему простите меня, и не обвиняйте в каком-нибудь презрении, или нерадении о вас", но ведет к тому иным способом, гораздо величественнее и с большим убеждением, стараясь наперед утешить их, чтобы они уже и не спрашивали о причине, почему он не пришел. И это делает он точно так же, как если бы кто, обещавшись придти к своему другу, и, по преодолении весьма многих бедствий, пришедши, сказал: "Слава Тебе, Боже, что Ты показал мне возлюбленного друга моего! Благословен Ты, Господи, - от каких бед Ты избавил меня!" Такое славословие пришедшего есть вместе и оправдание пред намеревающимся обвинять его, и не попускает этому последнему жаловаться на замедление первого. Ему стыдно уже звать на суд приносящего Богу благодарение за избавление от стольких зол и требовать у него отчета в медлительности. Потому и (апостол), начиная речь словами " благословен Бог щедрот", указывает тем на изведение и избавление его от великих бедствий. Подобным образом и Давид не везде одинаково называет Бога, и не от одних и тех же свойств производит имена Его; но когда рассуждает о войне и победе, говорит: " Возлюблю тебя, Господи, крепость моя! Господь - твердыня моя" [возлюблю Тя, Господи, крепость моя, Господь защититель мой](Пс. 17:2,3); когда же воспоминает об избавлении его от скорби и мрака, одержавшего душу его, говорит: " Господь - свет мой и спасение мое" [Господь просвещение и Спаситель мой](Пс. 26:1). Иногда заимствует наименования Его от человеколюбия, иногда от правды Его, иногда от нелицеприятного Его суда, - сообразно обстоятельствам, в которых он находился. Так и Павел здесь в начале послания называет (Бога) со стороны Его человеколюбия, говоря: " Бог щедрот", - т. е. явивший столь великие щедроты, что извел нас из самых врат смерти.

Читать дальше