Протоиерей Иоанн Толмачев - 1.Неделя Триоди Великопостной.

Но не постыдно ли быть невеждой в использовании предметов первой необходимости? Вы можете, конечно, обладать обширными познаниями в другом роде и считаться образованнейшими среди людей.

Но при всем том вы стоите на низшей ступени развития человека, коль скоро вам недостает знаний, потребных для спасения вашей души.

б) О равнодушии и бесчувственности ко всему доброму и благородному.

Все доброе и благородное, само по себе, должно содействовать достоинству и благонастроенности нашего духа, должно составлять преимущество нашей духовной природы.

Богатство, почести, удовольствия сами по себе не суть добро, a служат только средством к достижению добра. Они одни не могут доставить ни постоянного счастья, ни истинной чести, ни подобающего преимущества, чтобы ради них одних можно было рассчитывать на уважение людей. Иногда они соединяются с такими ужасными пороками, которые делают людей бесчестными и несчастными, вредными для других и опасными для всего общества.

Но познание божественной веры, мудрость, сходящая свыше, добродетель, проистекающая не из выгоды, a из любви к Богу, человеческая любовь, одушевляющая нас на всякие жертвы для блага других, вера, побеждающая мир, надежда, простирающаяся за пределы земной жизни — все эти дела и поступки, происходящие от них — не составляют ли самого лучшего и благороднейшего блага, которым мы можем обладать? Не служат ли они основанием, на котором утверждается спасение нашей души?

Потому что, по учению Господа, мы по преимуществу должны запастись этими сокровищами мудрости и добродетели, поскольку кто не радит о спасении души, тот обнаруживает постыдное равнодушие к истинно-доброму и высокому.

2. Нерадение о спасении души пагубно.

Потому что:

а) Оно препятствует нам достигать нашего назначения.

Если бы мы созданы были только для того, чтобы нежить наше тело, чтобы несколько мгновений нашего земного бытия заботиться только о доставлении себе и своим пропитания, о приумножении состояния и почестей, тогда забота о нашей душе ограничивалась бы только развитием нашего ума, необходимым для целей земной жизни. Но мы имеем высшее назначение.

Возможно-полное развитие наших духовных сил к познанию истины, к готовности на всякое добро, к добросовестнейшему исполнению всех обязанностей, соединенному с чистым сердцем и поступками, уподобляющими нас Богу — вот наше назначение! Мы можем достигать его только через напряженное, ревностное стремление, только после самообладания и самоотвержения.

Можно ли, после этого, сомневаться, что легкомысленное нерадение о спасении души препятствует человеку достигать своего назначения, что изменчивость и колебание, свойственные обыкновенно легкомыслию, делают невозможным для человека постоянно иметь в виду свою цель и с напряжением стремиться к ней?

б) Оно лишает нас наслаждения прекраснейшими и чистейшими радостями!

Благороднейшие радости суть, конечно, те, которые благонастроенный ум человека ощущает в усовершенствовании своих познаний, в достижении истины, в размышлении о Боге и Его делах, — те, которые происходят из сознания осуществления благородных поступков человеческой любви, великодушия и милосердия. Которые происходят из мира доброй совести, преуспевания в добродетели, исполнения обязанностей своего призвания, обращения с добрыми людьми. Эти радости делают человека несравненно более счастливым, чем все чувственные удовольствия; они одни только сообразны с достоинством человека.

Но может ли человек, нерадящий о спасении души, быть причастным этим радостям? Он вовсе не знает их, не имеет к ним никакой охоты и не видит в них никакой потребности. Опьянение чувственностью, которой он предан, скоро испаряется, и его сердце и ум остаются нечувствительными ко всему, доставляющему человеку утешение, успокоение и радость.

в) Оно приводит к опасности утратить вечное спасение.

Кто никогда не думает о просвещении своего ума истинами веры и исправлении своего сердца правилами нравственности, тот не может приготовиться для неба. Его сердце слишком привязано к земле, его дух слишком невежествен, слишком недостаточен, несовершен и неискусен в добре, чтобы мог принимать участие в блаженстве совершенных духов на небе. — В суетных занятиях и заботах проходят у беспечного человека дни жизни, которых он не употребляет для приготовления к вечности. — О, не обманывайтесь вы, которые легкомысленно и беззаботно относитесь ко спасению вашей души! Вы находитесь в опасности сделаться навеки несчастными, если легкомысленно продолжаете жить со своими пороками, откладываете ваше исправление и не собираете никаких сокровищ на небе.

Не приносите в жертву тленным вещам вашей бессмертной души, но старайтесь со страхом и трепетом осуществлять ваше спасение!

Такое важное наставление дает апостол христианам. Он требует, чтобы они с особенным вниманием слушали евангельскую проповедь, запечатлевали ее в уме и сердце, как слово самого Господа, от исполнения которого зависит наше вечное спасение и, напротив, пренебрежение которым ведет нас к отпадению от веры и к вечной погибели.

К сожалению, мы должны сознаться, что слова евангелия часто пролетают мимо наших ушей, без всякого следа.

1. Подтверждение этого.

Читают иногда слово Божье дома и воспринимают тысячи святых внушений, но впечатление от прочитанного весьма скоро исчезает. Слушают евангелие в храме, но выходят такими же, какими и пришли в храм. Как обыкновенно читают и слушают слово Божье?

а) Часто соотносят его к себе только слегка.

Так бывает еще в лучших случаях. Прочитав какую-либо назидательную книгу до конца, откладывают ее в сторону и больше о ней не думают.

Выслушав евангелие и проповедь при богослужении, оставляют храм и снова погружаются в мирскую суету, предаются своим обычным занятиям. Впечатление слышанного и читанного совершенно исчезает, как будто ничего не читали и не слышали. Иной раз западет в душу наставление о той или другой добродетели, основания которой вполне одобряют: однако же, самой добродетели не исполняют, даже при ближайших и удобнейших к тому случаях. Внимают предостережению от какого-либо порока и соотносят его к себе — но как только представится случай и искушение, тотчас впадают в прежний грех.

Что было бы с нашим телом, если бы оно подобным бепорядочным невнимательным образом принимало в себя пищу и питье? Могло ли бы оно быть здоровым? Созрели ли бы семена на поле, если бы оставить их на поверхности земли?