Петр Иванов - Тайна святых

Они всех защищали и никого не обвиняли, всех разрешали и никого не вязали.

Они не превозносились над падшими, но имели материнское к ним милосердие. В мире отошли они к Отцу; не произвели ни скорби в сердце Матери (церкви), ни нестроения и вражды между братьями, но оставили радость, мир, единодушие и любовь”. Эти слова о любви упомянутых блаженных мучеников к падшим, говорит Евсевий, — я привел, как полезные, имея в виду тех, которые впоследствии по бесчеловечию и нечувствительности жестоко поступали с членами Христовыми”. Отношение исповедников (мучеников) к падшим такое, а не иное, Имеет чрезвычайное значение, ибо, как говорит русский историк Болотов, — мученичество есть продолжение апостольского служения в мире. Значит, следование примеру исповедников для будущих христиан есть исполнение апостольского предания.

И еще одно необычайное свидетельство апостольского отношения к падшим. Ап. Иоанн Богослов при посещении некоей церкви встретил юношу, которого поручил особенной заботливости тамошнего пресвитера. Юноша вскоре сделался атаманом шайки разбойников, При вторичном посещении церкви, Апостол, узнав об этом, от великой скорби разорвал на себе одежду, сел, несмотря на свою глубокую старость, верхом на коня, и велел указать ему путь в горы, к разбойникам, Там он просил провести его к начальнику. Когда атаман подошел и увидел старца, то от стыда бросился бежать. Апостол погнался за ним, забывая сбою старость. “Зачем ты бежишь от меня, твоего отца, взывал он остановись! веруй! За твою душу я отдам свою”. Когда юноша остановился, потупя взор, Апостол упал перед ним на колени и облобызал правую его руку, Умоляя, увлек обратно в церковь. Юноша покаялся и родился вновь для святой жизни.

В зависимости от любви членов церкви друг к другу, вернее от постепенного упадка любви, — т, е. все большего и большего нарушения главной заповеди Христа: “по тому узнают Все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою”,- изменялось устроение церкви. Вместе с тем забывалось и самое понятие царственного священства.

Невозможно теперь нам самим вернуться к первоначальному строю церкви, как проповедуют некоторые сектанты. Необходимо хранить церковь в том распорядке, как получили мы ее при нашем рождении. Только Господь Иисус Христос всесокрушающим воздействием благодати может разрушить несовершенный порядок и дать создаться новому в любви.

Впрочем, некоторые ныне полагают, что церковь первоначально явилась в зачаточном состоянии, но постепенно, развивая свою организацию, достигла великого могущества. Нет, церковь Христова сразу была явлена в полной силе, славе и свете, когда огонь, который Христос приходил низвести с неба, возгорелся на земле (день Пятидесятницы).

И можно сказать напротив: чем больше нуждается церковь я организации, тем более знаменуется ее духовное обнищание (потеря огня). Вышние силы, действовавшие в церкви великой благодати, творили то, что церковь не нуждалась в земной организации, основанной на дисциплине (полное подчинение младших старшим). Дисциплина приходит, когда проходит любовь.

Как нам изъяснить, что произошло в церкви в начале, отчего она стала изменяться? Мы говорили*, что Церковь первоначальная являла собою церковь торжествующую, Церковь Воскресения, где нет греха (люди жили в фаворском свете) и, значит, нет креста — страдания.

* Глава 4 и 5.

Мы сравнили то время с нашим пасхальным состоянием, когда все без исключения пользуются даром великой благодати. Вспомним, что говорит на Пасху св. Иоанн Златоуст: приглашаются все ликовать: “воздержные и невоздержные, постившиеся и не постившиеся веселитесь ныне. Трапеза обильна, насыщайтесь все: телец велик, никто пусть не уходит голодным. Все наслаждайтесь пиршеством веры; все пользуйтесь богатством благодати. Никто пусть не плачет о грехах: ибо из гроба воссияло прощение. Никто пусть не боится смерти: ибо освободила нас смерть Спасителя”.

Но не час и не два, — три года продолжалось тогда это райское время Христова Общества. Что же получали участники славной церкви?

Они были поистине царственным священством. И каждый вкушал блага своего именитого звания.

Всякий мог сказать о себе, как впоследствии сказал о себе: ап. Павел: “не я живу, а живет во мне Христос”.

Что же эта была за жизнь? Была ли это любовь?

Да прежде всего это была любовь. Однако, не труд любви, не жертва собой для других. Сам Христос исполнял и преисполнял сердца любовью друг к другу и ко всем. Не любить было нельзя, как нельзя не чувствовать света при ярком солнце. От церкви вдруг распространялось сияние любви: не только любили друг друга, но находились в любви у всего (внешнего) народа.

И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. И было у всех одно сердце и одна душа. И управление при таком состоянии всех в церкви не было и не могло быть.

От каждого проявления жизнедеятельности каждого члена церкви, направляемого Духом Святым, легко и привольно чувствовали себя остальные. И духом согласия все делалось как бы само собой.

Также от Христа получали через Духа Святого знание. Каждому члену церкви на его языке, сообразно всему складу его личности, индивидуальности восприятия, Дух Святый открывал тайны христианства. Все были, как избранники Христовы; а избранник, подобно апостолу, может сказать: “евангелие, которое я благовествовал (или получил) было не человеческое, ибо я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа”. Даже о самих событиях жизни Господа Иисуса (Тайная вечеря и др.) ап. Павел знал через откровение, а не от людей.

В этой первоначальной церкви все были научены Христом так, что после великого гонения, рассеявшись по Иудее, они ходили и благовествовали слово”. Не некоторые, а именно, все. Как сказано: “рассеявшиеся благовествовали”.

Переданы факты немногие, например, о Филиппе, где он был, но сказано про всех. Все были царственное священство.

И любовь, и знание даны от Бога. Верующий получал их как бы даром, без труда. Таково состояние в раю.

Но заключается ли райское блаженство человека только в любви и в знании от Бога?

“Христос есть полнота, наполняющая все во всем” (ап. Павел).

Мы должны рассмотреть еще одно свойство человека, имеющее чрезвычайное значение в его судьбе. Человек жаждет общения с себе подобными (любви), однако, не менее, вернее сказать, даже в большей степени, он ищет быть и наедине с самим собой, что-то выносить в себе, явить из себя — то, что мы называем прирожденной творческой способностью.