Кентерберийский Ансельм - Об истине

Три трактата, относящиеся к изучению Св. Писания, некогда создал я в разное время, подобные друг другу в том, что имеют форму вопроса и ответа; и лицо спрашивающего обозначается именем ученика, отвечающего же — именем учителя. Четвертый, который, правда, таким же способом издал я, небесполезен, как представляется, для введения в диалектику и имеет заглавие «О грамотном», — его не хочу к ним причислить, потому что он относится к другой наук, чем эти три.

Один из этих трех — «Об истине», т. е. о том, что есть истина и о каких вещах она обычно сказывается, а также о том, что есть справедливость (iustitia). Другой же — «О свободе воли», что она такое и всегда ли человек ее имеет; и сколько есть ее разновидностей (diversitates) в обладании или необладании правильностью воли (rectitudinem voluntatis), для сохранения которой она была дана разумной твари; и в этом трактате я показал только природную крепость (fortitukinem), воли, потребную для сохранения полученной правильности, а не то, как для этого необходимо, чтобы ей споспешествовала благодать (ut gratia subsequatur. И третий — о том вопросе, которым спрашивается, в чем согрешил дьявол, не устояв в истине, когда Бог не дал ему твердости, которой он не мог иметь иначе как получивши от Бога; ибо если бы Бог дал, он ее имел бы, как имели добрые ангелы, потому что им Бог дал. Каковой трактат, хотя я и говорил там о стойкости (confirmatione) добрых ангелов, я озаглавил «О падении Диавола», ибо то, что я говорил о добрых ангелах, было вспомогательно; то же, что написал о злых, было (прямо) ответом на предложенный вопрос.

Хотя названные трактаты не связаны никакой непрерывностью стиля (dictaminis) [1] 1… никакой непрерывностью стиля (dictaminis). — «непрерывность стиля», или «диктовки», была бы, вероятно, если бы три диалога были объединены одной драматической «рамкой». , все же, предмет их и и общая для всех форма изложения требуют, чтобы они переписывались все вместе и в том порядке, в каком я их сейчас упомянул. Несмотря, значит, на то, что некоторыми нетерпеливыми они были переписаны в другом порядке раньше, чем были завершены, я все-таки хочу расположить их так, как здесь перечислил.

Учение. Поскольку мы верим, что Бог есть истина, а говорим, что истина есть во многом другом, я хотел бы знать, везде ли, где говорится об истине, мы должны признавать, что она есть Бог. Ведь и ты в «Монологионе» твоем на примере истины речи доказываешь, что высшая истина не имеет ни начала, ни конца, когда говоришь: «Пусть, кто может, представит себе, когда возникло, т. е. когда еще не было истинно, следующее: что нечто было будущим; или когда прекратится и не будет истинно следующее: что нечто будет прошедшим. Если же ни то, ни другое нельзя помыслить, и в каждом случае истинное не может существовать без истины, — тогда невозможно хотя бы даже представить себе, чтобы истина имело начало или конец. Действительно, если истина имела начало или будет иметь конец, (значит), до того как она начала существовать, было нечто истинное — тогда, когда (еще) не было истины; и после того, как она завершит существование, будет нечто истинное, — тогда, когда (уже) не будет истины. А истинное не может быть без истины. Значит, была истина раньше, чем была истина; и будет истина после того, как истина прекратит существование: это — верх нелепости. Итак, говорится ли, что истина имеет начало или конец, или разумеется, что не имеет, — истину нельзя замкнуть никаким началом или концом» [2] 2… «… нельзя замкнуть никаким началом или концом». — Ср.: «Монологион», гл. XVIII, 33, 9. . Так ты сам говоришь в «Монологионе» твоем. Поэтому хочу услышать от тебя определение истины.

Учитель.Не помню, чтобы нашел я определение истины: но, если хочешь, поищем что есть истина через различные вещи, в которых, как мы говорим, есть истина.

Ученик.Если другого не смогу, помогу хотя бы как слушатель.

Учитель.Итак, исследуем, сначала, что есть истина в высказывании [3] 3… в высказывании. — «Enuntiatione». Ансельм вслед за Боэцием употребляет термины: «oratio», «enuntiatio», «propositio» как синонимы. Общую теорию «истинного высказывания» как высказывания, обозначающего существующее как существующее и несуществующее как несуществующее, он заимствует у Боэция, из его комментария к аристотелевскому трактату «Об истолковании». Аристотелевское определение «высказывающей речи» (мы так передаем oratio), воспроизведенное Боэцием и Ансельмом, см.: «Об истолковании», 16b27, далее. : ведь именно его мы, чаще всего, называем истинным или ложным.

Ученик.Ты спрашивай, а я сохраню все, что ты обнаружишь.

Учитель.Когда высказывание является истинным?

Ученик.Когда имеет место (еst) то, что оно высказывает, либо утверждая, либо отрицая: а я считаю, что то, что оно высказывает, имеет место также и в том случае, когда оно отрицает существование того, чего нет; — потому что (и тогда) оно высказывает так, как обстоит дело.

Учитель.Значит, тебе кажется, что высказанная вещь (res enuntiata) [4] 4… высказанная вещь (res enuntiata). — На это место Шмидт приводит важную цитату из боэциева комментария к «Категориям»: «Из тех, что приводятся друг к другу (convertuntur) согласно последовательности сущности (secundum essentiae consequentiam), то, что в каком-то смысле является причиной другого, правильно называется „первейшим по природе“ (prius natura). Что нечто подобное имеет место, ясно: например, „бытие человеком“, согласно последовательности, приводится к истинному высказыванию о нем. Ведь, если некто есть человек, то истинно высказывание „он есть человек“, и если истинно высказывание „он есть человек“, то из этого следует, что он есть человек. И при этом, конечно, никак не истинное высказывание является причиной существования вещи (causa ut sist res), но видно, что, в некотором смысле, вещь (res) является причиной того, что высказывание истинно. Ибо высказывание с необходимостью называется истинным или ложным (смотря) по тому, имеет место вещь или не имеет» (Migne, PL, t. 64, 285, далее). О значении «вещи» у Ансельма см. также примеч. 44 к диалогу «О грамотном». есть истина высказывания?

Ученик.Нет.

Учитель.Почему?

Ученик.Потому что ничто не бывает истинно., не будучи причастно истине: и потому истина в самом истинном; вещь же высказанная в истинном высказывании не содержится. Потому ее следует называть не истиной, но причиной истины. Поэтому мне кажется, что истину следует искать не в другом каком месте, как в самой высказывающей речи (in ipsa oratione).