Неизвестен Автор - Даосские притчи

- Не ведаю, - ответил тот.

Услышал об этом вэйский царь Прекрасный и спросил Цзыся:

- Что это был за человек?

- [Я], Шан, слышал от учителя, что [человек, который обрел] гармонию, во всем подобен [другим] вещам. Ничто не может его ни поранить, ни остановить. Он же может все - и проходить через металл и камень, и ступать по воде и пламени.

- А почему ты этого не делаешь? - спросил царь Прекрасный.

- [Я], Шан, еще не способен открыть свое сердце и очистить [его] от знаний. Хотя и пытаюсь говорить об этом, когда есть досуг.

- Почему не делает этого учитель?

- Учитель способен на это, - ответил Цзыся, - но способен и не делать этого.

[Ответ] очень понравился царю Прекрасному.

* * *

Направляясь в Чу, Конфуций вышел из леса и заметят Горбуна, который ловил цикад, будто [просто] их подбирал,

- Как ты искусен! - воскликнул Конфуций. - Обладаешь ли секретом?

- Да! У меня есть секрет, - ответил ловец цикад. - В пятую-шестую луну кладу на коконы [цикад] шарики. [Из тех, на которые] положу два [шарика] и [шарики] не упадут, теряю немногих; [из тех на которые] положу три [шарика] и [шарики] не упадут, теряю одну из [каждых] десяти: [тех же, на которые] положу пять шариков и не упадут, [ловлю всех просто], будто подбираю. Я стою, словно старый пень, руки держу, словно сухие ветви. Как бы ни велика была вселенная, какая бы тьма тварей в ней ни существовала, мне ведомы лишь крылатые цикады. Почему бы мне их не ловить, [если] ничто [другое] не заставит меня шевельнуться, ни на что в мире я не сменяю крылышки цикады!

- Вот каковы речи того Горбуна! Воля его не рассеивается, а сгущается в душе! - воскликнул Конфуций, обернувшись к своим ученикам.

* * *

Беззубый спросил [Учителя] в Тростниковом Плаще, [что такое] путь? [Учитель] в Тростниковом Плаще сказал: "Если выпрямишь свое тело, [сосредоточишь] на одном свой взор, то [к тебе] придет согласие с природой. [Если] соберешь свои знания, [сосредоточишься] на одном мериле, то мудрость придет в [твое] жилище; свойства станут твоей красотой, и путь с тобою поселится. Ты будешь смотреть просто, словно новорожденный теленок, и не станешь искать всему этому причины".

Не успел [Учитель] договорить, как Беззубый заснул. В большой радости [Учитель] в Тростниковом Плаще пошел от него и запел:

"Телом подобен иссохшим ветвям, Сердцем подобен угасшему пеплу, Сущность познал до глубоких корней, Бремя прошедшего сбросив навеки. Темный, туманный, без чувств и без мыслей, Не говори с ним Ведь он - настоящий!".

* * *

Конфуций любовался в Люйляне [водопадом]; струи спадают с высоты в три тысячи жэней, пена бурлит на сорок ли. Его не могут преодолеть ни кайманы, ни рыбы, ни черепахи - морские или речные. Заметив там пловца, [Конфуций] подумал, что тот с горя ищет смерти, и отправил своих учеников вниз, чтобы его вытащить. [Но тот] через несколько сот шагов вышел [из воды] с распущенными волосами, запел и стал прогуливаться у дамбы.

Конфуций последовал [за ним] и [ему] сказал:

- Я принял тебя за душу утопленника, но вгляделся: ты - человек. Дозволь задать вопрос: владеешь ли секретом, [как] ходить по воде?

- Нет, - ответил пловец. - У меня нет секрета. От рождения - это у меня привычка, при возмужании - характер, в зрелости - это судьба. Вместе с волной погружаюсь, вместе с пеной всплываю, следую за течением воды, не навязывая [ей] ничего от себя. Вот почему я и хожу по воде.

- Что означает "от рождения - это привычка, при возмужании - характер, в зрелости - это судьба?" - спросил Конфуций.

- Я родился среди холмов и удовлетворен [жизнью] среди холмов - [такова] привычка; вырос на воде и удовлетворен [жизнью] на воде - [таков] характер; это происходит само по себе, и я не знаю почему - [такова] судьба.

* * *

Жань Цю спросил Конфуция:

- Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?

- Можно, - ответил Конфуций. - В древности [было] то же, что и ныне.

Потеряв [нить] разговора, Жань Цю ушел.

На другой день снова явился [к учителю] и сказал:

- Вчера я спросил: "Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?". Учитель ответил: "Можно. В древности [было] то же, что и ныне". Осмелюсь ли задать вопрос, почему вчера мне [это] было ясно, а сегодня - нет?

- Вчера было ясно, - ответил Конфуций, - [ибо ты] духовно заранее [подготовился] к восприятию [ответа]. Сегодня неясно, [ибо ты] ищешь [ответа] не для духовного. Нет ни древности, ни современности, нет ни начала, ни конца. А могли быть сыновья и внуки до того, как появились сыновья и внуки?

Жань Цю не [успел] ответить, как Конфуций продолжил:

- Постой! Не отвечай! Умирают не оттого, что рождаются живые; живут не оттого, что умирают мертвые. И смерть и жизнь от [чего-то] зависят; у них обеих есть единое общее. Разве было вещью то, что родилось прежде неба и земли? Вещество в вещах, - это не вещь. Вещи не могли появиться прежде вещей. Совершенно так же были вещи, совершенно так же появлялись вещи - без конца. Подражая этому, и мудрец также всегда бесконечен в любви к людям.

* * *

У чжоуского царя Сюаньвана начальником над пастухами был раб Жердочка Для Птиц. Он умел обращаться с дикими зверями и птицами и, собирая их, кормил во дворе и в саду. Он укрощал и приручал любого хищника, даже тигра и волка, орла или скопу <���рыболова>. В его присутствии самцы и самки спаривались и размножались, образуя целые стада. Разнообразные виды [зверей] паслись рядом, не царапая и не кусая друг друга.

Обеспокоенный тем, как бы секрет искусства раба не умер вместе с ним, царь приказал ему обучать Садовода с Маогоры.

Он же сказал [Садоводу]:

- [Я], Жердочка, - презренный раб. Какое искусство могу тебе передать? Но боюсь, как бы государь не обвинил [меня] в том, что [я] утаил от тебя [секрет], и скажу вкратце, как обращаться с тиграми.

Радоваться, когда потакают, и сердиться, когда перечат,- в природе каждого, в ком течет кровь. Но разве радость и гнев проявляются случайно?! Гнев [зверя] вызывают, когда идут против [его] воли. Во время кормежки не решаюсь давать тигру живого зверя: убивая его, [тигр] придет в ярость; не решаюсь давать целую тушу: разрывая ее, придет в ярость. Своевременно кормлю голодного и постигаю, [что] приводит его в ярость. Тигр и человек [принадлежат] к различным видам. Человек потакает тигру, и тигр к нему ласкается; перечит - и тигр его убивает. Но разве решусь я перечить тигру, чтобы привести его в гнев! Не решусь также и потакать ему, чтобы вызвать у него радость. Ведь от радости вернется непременно к гневу, а от гнева вернется снова к радости; ни тем, ни другим способом не достигну цели.

Ныне, [когда] у меня нет мысли ни потакать им, ни перечить, птицы и звери принимают меня за своего. [Действую] по закону природы - предоставлять каждого самому себе, поэтому [они] бродят по моему саду, не вспоминая о высотах [горных] лесов и просторах болот; засыпают на моем дворе, не стремясь в глубину гор и в тишину долин.