Алексей Маслов - Классические тексты дзэн

Истинно сущее – природа Будды в человеке.

Здесь речь идет об изложении взглядов школы «внезапного озарения» (дун цзяо), которую проповедовал Хуэйнэн.

Под деяниями (син) здесь подразумеваются кармические действия, ведущие к благому перевоплощению человека.

Возможна другая трактовка этого известного чаньского выражения: «сами станете путем Будды» (цзы чэн фо дао).

Покаяние (санскр. кашмаяти, кит. чаньхуэй) – одна из основных категорий буддизма. Также может переводиться как «мольба о милосердии и прощении». Дословно китайский термин трактуется таким образом: «“чань» – это признание собственных грехов и необходимости исправления, «хай» означает прохождение через самообновление» [22, 109]

Дхармакая – «тело Закона» (кит. фа шэнь). Одно из трех тел (трикая) Будды. Другие два тела – «тело блаженства» и «феноменальное тело». По учению ряда буддийских школ, в том числе и чань, адепты могут последовательно воплотить все три тела и тем самым достичь «буддовости» или состояния Будды.

По учению чань-буддизма, каждый человек в потенции есть Будда, поскольку обладает «природой Будды» или «сердцем Будды», которое лишь надо пробудить, чтобы достичь просветления.

Дословно речь идет об особом методе сидения «хугуй»: правую ногу поджимают под себя, а левую ногу, согнув в колене, ставят перед собой. Поскольку этот тип посадки пришел от т. н. «северных инородцев», т. е. монголов, татар, сюннов, которых называли «ху» или «ху жэнь», то отсюда и пошло название этой посадки.

Здесь имеется в виду символика ароматов, источаемых свечами-благовониями, которые ставятся на буддийский алтарь. Таким образом внутреннее начало человека, которое и происточает эти пять ароматов, уподоблено молитвеннику, что стоит перед ликом Будды.

Теория чань-буддизма рассматривает пять составных частей изначальной, ничем не загрязненной природы человека, о которых и говорит Хуэйнэн. Обычно они называются «заслугами и добродетелями» (гун дэ), Хуэйнэн здесь их именует «ароматами» или «благоуханиями молитвенных свеч». Три первые из них – соблюдение заповедей, концентрация мыслей, ведущая к просветлению (самадхи) и эзотерическая мудрость (праджня) принадлежат к «причинным», т. е. представляют собой причину, которая и влияет на карму адепта. Две других – освобождение от пут всего мирского и познание и взирание на состояние освобождения от пут всего мирского – являются следствиями соблюдения первых трех «заслуг и добродетелей». Таким образом осуществляется закон причинно-следственных связей, лежащий в основе учения о воздаянии – карме.

Дословно выражение «пань сян» можно перевести как «карабкаться» или «цепляться за что-то» – находить опору для собственного сознания в чувствовании или в пратье, т. е. в связях между дхармами.

Буддийский комментарий так трактует эту фразу: «сам правильным образом познаешь мудрость хуже достигнутого освобождения», а также достигаешь мудрости «взирания (созерцания) постоянно-просветленного и повсеместно распростертого [состояния] отсутствия преград»» (22, 110)

«Нет ни меня, ни другого» – то есть устраняется оппозиция субъект-объект, познающий и познаваемое, все приходит в абсолютное созвучие и обретает «единотелесность».

Три мира (сань ши) – прошлое, настоящее и будущее, т. е. вечность. Чаньская теория обычно дает такую трактовку этим трем временам мира: то, что уже родилось и умерло, зовется прошлым; то, что уже рождено, но еще не уничтожено, зовется настоящим; то, что лишь будет рождено, считается будущим. Таким образом теория трех миров тесно увязана с учением о перерождении.

Три кармы – три составных части, которые определяют общую карму человека: карма тела, карма рта, карма мысли. Карма тела включает в себя дела, которые творит человек, в том числе причинение вреда живым существам, воровство, прелюбодеяние, обжорство и потребление вина. Кармой рта называются различные речи и порождаемые ими явления, которые могут привести к невозможности его спасения или освобождения, т. е. злые речи, двуличие, обман, создание иллюзий у окружающих. Карма мысли подразумевает различные неправедные мысли и переживания – зависть, алчность, жадность.

Этот пассаж объясняется тем, что китайское понятие, переведенное здесь как «покаяние», состоит из двух иероглифов «чань» и «хуэй», причем в переводе на русский язык они являются буквальными синонимами. Хуэйнэн же в своей проповеди придает несколько разные значения двум иероглифам – в первом случае (чань) адепт раскаивается в содеянных прегрешениях, во втором случае (хуэй) внутренне обещает никогда не повторять в будущем этих прегрешений. До этого абзаца Хуэйнэн использовал термин «чаньхуэй» как единое понятие, здесь же делит его на два. Таким образом термин «чаньхуэй» в его чаньской трактовке можно перевести следующим образом: «раскаяться в своих прошлых прегрешениях и никогда не повторять их в будущем». Этот же смысл термина «покаяние» ясно виден в той клятве, которую Хуэйнэн передал последователям и которая приведена чуть выше.

Путы омрачения (санскр. клеша, кит. фаньнао) – искушения, страсти, заблуждения и другие прегрешения и иллюзии сознания, которые не позволяют адепту достичь просветления. Он является лишь игрушкой собственных иллюзий.

Эти «Четыре великих клятвы» (Сы хунда тоу) являются одной из ключевых частей ритуала в школе Хуэйнэна. Они входят в наиболее ранний Дунхуанский вариант сутры, причем в этом варианте указывается, что Хуэйнэн повторил клятву трижды. Дунхуанский вариант клятвы несколько короче Этот пассаж очень примечателен и характерен для проповеди Хуэйнэна. Прежде всего, он увязывает «покаяние и обещание не повторять прегрешений» с мистическим актом разрушения пут омрачения и освобождения от оков суетного мира. Таким образом актом покаяния прекращается само действие греха, в том числе его влияние на кармическое перерождение. Все это и позволило чань-буддизму провозгласить доктрину «достичь состояния Будды (т. е. просветление) в нынешнем теле», т. е. без последующих перерождений. Другим характерным моментом пассажа является то, что Хуэйнэн учит смотреть на мир и на всех живых существ в нем как на явления исключительно внутреннего, интериоризированного порядка. Отсюда он и говорит, например, о» мириадах живых существ, что живут в моем сердце».