Дуглас Хардинг - Религии мира

Отложив нож, повар сказал в ответ:

«Ваш слуга любит Путь, а он выше обыкновенного мастерства. Поначалу, когда я занялся разделкой туш, я видел перед собой только туши быков, но минуло три года — и я уже не видел их перед собою! Теперь я не смотрю глазами, а полагаюсь на осязание духа, я перестал воспринимать органами чувств и даю претвориться во мне духовному желанию.

Вверяясь Небесному устройству, я веду нож через главные сочленения, непроизвольно проникаю во внутренние пустоты, следуя лишь непреложному, и потому никогда не наталкиваюсь на мышцы или сухожилия, не говоря уже о костях.

Хороший повар меняет свой нож каждый год — потому что он режет. Обычный повар меняет свой нож каждый месяц — потому что он рубит. Л я пользуюсь своим ножом уже девятнадцать лет, разделал им несколько тысяч туш, а нож все еще выглядит таким, словно только что сошел с точильного камня. Ведь в сочленениях туши всегда есть зазор, а лезвие моего ножа не имеет толщины. Когда же то, что не имеет толщины, вводишь в пустоту, ножу всегда найдется предостаточно места, где погулять. Вот почему даже спустя девятнадцать лет мой нож выглядит так, словно только что сошел с точильного камня. Однако же всякий раз, когда я подхожу к трудному месту, я вижу, где мне придется нелегко, и собираю воедино мое внимание. Пристально вглядываясь в это место, я не делаю быстрых и резких движений, веду нож старательно, и вдруг туша распадается, словно ком земли рушится на землю. Тогда я поднимаю вверх руку, с довольным видом оглядываюсь по сторонам, а потом вытираю нож и кладу его на место».

«Превосходно! — воскликнул царь Вэнь-хой. — Послушав своего повара, я понял, как нужно вскармливать жизнь!»

Даосизм Дао-дэ цзин и Чжуан-цзы истинно «китайский» по ощущению, замечательно цивилизованный и обладает такой же глубиной, как любая из великих мировых религий. Тогда как же так получилось, что даосизм оказал очень небольшое влияние на мир за пределами Китая; а в самом Китае неуклонно приходил в упадок, и сегодня то, что от него осталось, — даосизм лишь по названию? И как так получилось, что конфуцианство, особо ничем не примечательная религия, сохранила свое воздействие на китайцев и даже сегодня продолжает оказывать влияние на их жизнь?

Объяснение достаточно очевидное. С одной стороны, конфуцианство не ставит себе слишком высоких целей. Его идеал Истинного Джентльмена понятен даже самому простому человеку. Это достаточно разумная, здравомыслящая религия. Настолько, что она формировалась больше как кодекс поведения, нежели как религия, хотя скоро она и стала полноправной верой, а сам Конфуций стал почти богом. Даосизм, с другой стороны, метит очень высоко, так что он никогда не мог бы стать популярной религией, не потеряв при этом полностью свой характер. Но даже в его эзотерической, или чистой форме, в виде религии для избранных, даосизм сегодня практически мертв. Причина в том, что он остался таким же, как и в самом его начале, — поэтичным и «импрессионистским», довольно туманным и неопределенным, религией, о которой одно удовольствие почитать, и иногда, когда получается, применить на практике, но совершенно не практичной — кроме как для тех, кто уже является мудрецом. Это не та дисциплина, которая может совершить переворот в нашей жизни и сделать из нас мудрецов. Он очень авторитетно, с несравненным очарованием, рассуждает о просветлении, но при этом нам это никак не помогает. Действительно, основывались даосские монастыри и разрабатывались даосские техники медитации, но что-то не получилось: не было дисциплины и настойчивости. Именно тут и появился чань (дзэн).

Буддизм проник в Китай из Индии во время первых веков христианской эпохи и прочно утвердился в шестом веке, через тысячу лет после смерти Гаутамы Будды. Он появился в форме махаяны — детально продуманной формы, которая, как кажется, так отличается от первоначального учения Будды. В Китае, став популярным, буддизм был еще более модифицирован китайским подходом к жизни — практичным подходом, которому были вовсе не свойственны высокие полеты религиозного воображения. Взяв суть махаяны (ее мудрость, особенно учение о пустоте; ее сострадание, и прежде всего ее техники медитации) и соединив ее с сутью даосизма (его спонтанностью, простотой и тактичностью), китайский гений создал чань (дзэн).

Официально он называется чань (дзэн) — буддизм, а не чань (дзэн) — даосизм. И это несмотря на то что по «ощущению» чань (дзэн) гораздо больше похож на Чжуан-цзы и его замечательного мясника, чем на что-то, базирующееся на индийской традиции махаяны. Однако буддизм обеспечил его методикой и правильной организацией. Чань (дзэн) не исключает серьезных мирян, но это всегда была в основном религия для очень дисциплинированных монахов, коллективным предприятием. В чань (дзэн) нет ничего вялого. Это самый жесткий вид тренировки в мире. Дзэнский монах — коммандос на поле духовной религиозной традиции.

Давайте рассмотрим типичный дзэнский монастырь. Основное здание — зал для медитации, где монахи сидят со скрещенными ногами на двух длинных низких платформах, лицом друг к другу. Здесь они медитируют несколько часов в день, в абсолютной тишине и неподвижности, с полузакрытыми глазами. В одном конце зала, на возвышении, место настоятеля. По центральному проходу взад и вперед ходит монах с палкой, и если кто-то начинает засыпать, то он получает удар этой палкой. Каждый день каждый монах должен посещать настоятеля, которого он чрезвычайно уважает и боится, в его личной комнате, для получения духовного совета. И каждый день каждый монах должен какое-то время выполнять тяжелую работу — в поле, на кухне, в туалетах или в доме для гостей. У него нет времени для пустой болтовни, отдыха или даже занятий, вообще нет свободного времени. Его основное занятие, сама причина существования этого монастыря — дзэн-медитация (само слово «дзэн», кстати, означает «медитация»), которая ведет к сатори, или внезапному просветлению.

На чем же медитирует ученик? Это зависит оттого, к какой школе дзэн он принадлежит (их несколько), и уровня его духовного развития. Вероятно, настоятель дал ему для решения коан. Коан — это своего рода бредовая головоломка, полное решение которой означает просветление. В этой бредовости и состоит ее суть. Это не интеллектуальная загадка, типа «В чем смысл жизни?». Наоборот, ее цель — ошеломить интеллект, остановить неспокойный ум, дойти до его бессознательного Источника. Это первая причина бредовости коана: его дело — подорвать процесс мышления. Вторая причина — он должен довести ученика до полного отчаяния. Вновь и вновь Мастер, иногда с ударами и видимостью страшного гнева, отсылает ученика обратно заниматься медитацией, с уничтожающим заявлением, что он ничуть не продвинулся в решении коана. Такое беспощадное обращение продолжается месяцами или годами. Он может так никогда и не достичь сатори, или просветления — в этой жизни. Но все же упорствует.