НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ - ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Прежде всего нацо рѣшить вопросъ о мѣстѣ восхищенія св. Андрея. Область, куда былъ восхищенъ св. юродивый Андрей названа третьемъ небомъ, раемъ [DCCXI]. Что это за область третье небо? гдѣ она находилась? Подъ именемъ неба въ священномъ писаніи часто разумѣется воздушное пространство, висящее надъ нашею землею [DCCXII], въ которомъ замѣчаются явленія: вѣтра, мрака, облаковъ, тучъ, града, грозной бури, бывающія въ воздухѣ. Впрочемъ, воздухъ въ св. писаніи называется небомъ не въ собственномъ значеніи этого слова; подъ именемъ неба собственно разумѣется то необъятное для взора человѣческаго пространство, которое заключаетъ въ себѣ небесныя тѣла и оканчивается въ глазахъ шарообразнымъ сводомъ [DCCXIII]. Затѣмъ, въ св. писаніи подъ именемъ неба разумѣется небо высшее всѣхъ небесъ. На этомъ небѣ обитаетъ Самъ Богъ [DCCXIV], безплотные духи [DCCXV]и праведные души людей [DCCXVI]. Отъ того оно и называется обиталищемъ Божіимъ [DCCXVII], домомъ Отца Небеснаго [DCCXVIII], небомъ небесе [DCCXIX], градомъ, котораго художникъ и строитель есть Богъ [DCCXX]и др. именами, которыя всѣ на человѣческомъ языкѣ означаютъ не что другое, какъ міръ духовный. Вѣроятно, и разумѣется подъ третьимъ небомъ или раемъ, куда восхищенъ былъ св. Андрей, міръ духовный. Въ основаніе этой вѣроятности можно полагать какъ самое названіе неба, куда былъ восхищенъ св. Андрей, третьимъ, такъ и названіе рая, тождественное третьему небу. Небо третье, т. е. высшее, совершеннѣйшее; оборотъ рѣчи – еврейскій, замѣчаемый и въ нашихъ богослужебныхъ книгахъ [DCCXXI]и выражающій собою полноту и совершенство предмета. Раемъ называлось всякое пріятное мѣсто, но преимущественно тотъ едемскій садъ, гдѣ пребывали наши прародители. Такъ какъ на землѣ нѣтъ ничего того, чтобы человѣкъ зналъ и могъ представлять выше и вожделеннѣе невиннаго состоянія первобытной четы, то слово Божіе примѣнительно къ человѣческому понятію, употребляетъ слово рай и для выраженія будущаго его блаженства: „днесь со Мною будеши въ раи" сказалъ Спаситель раскаявшему разбойнику" [DCCXXII], „наше жилище на небесѣхъ есть" [DCCXXIII], „въ дому Отца небеснаго обители многи суть" [DCCXXIV]. Поэтому то, и надо думать, что св. Андрей былъ восхищенъ въ блаженное жилище небожителей, какъ самъ онъ о томъ разсказывалъ [DCCXXV]. Гдѣ же находится это жилище? по буквальному смыслу словъ св. Андрея блаженное жилище небожителей представляется въ высотѣ стихійной („выше вторыя тверди"). Свящ. писаніе тоже учитъ, что Богъ оттуда говорилъ человѣку въ началѣ временъ и продолжаетъ подавать свои наставленія устами пророковъ, апостоловъ, оттуда ангелы нисходятъ и по возвѣщеніи воли Божіей опять удаляются [DCCXXVI], туда вошелъ Богочеловѣкъ [DCCXXVII], наконецъ, ангелами возносятся и блаженныя души [DCCXXVIII]. Но это только символы, подъ которыми изображается міръ духовный, а не самые предметы. „Богъ представляется живущимъ на высотѣ, которая надъ нами, только въ означеніе Его славы, могущества, величія и власти, ибо естественно человѣку представлять себѣ Царя, живущимъ или сидящимъ на высотѣ, что такъ люди, по внушенію самой природы, обращаютъ очи горѣ, когда призываютъ Бога въ свидѣтели, или просятъ Его помощи. На землѣ нѣтъ языка, способнаго къ изображенію предметовъ духовныхъ. Почему и св. Писаніе не иначе изображаетъ ихъ, какъ подобіями, взятыми изъ видимой природы. Небеса стихійныя, какъ по своей высотѣ и величію, такъ и по своему постоянству и безпредѣльности, особенно способны быть символами вещей духовныхъ, которыя сами по себѣ славны и вѣчны. А такъ какъ и умныя силы и праведныя души по внутренней чистотѣ и святости близки къ Богу и ясно видятъ славу Тріипостаснаго Божества, ибо управляются уже видѣніемъ, а не вѣрою, то и ихъ блаженство, проистекающее изъ созерцанія величія Божія, представляется подъ видомъ неба или царства небеснаго. При чемъ однако никогда не должно сливать образовъ съ предметами изображаемыми" [DCCXXIX]. И Господь, съ мѣста жилища своего взирающій на сыновъ человѣческихъ [DCCXXX], есть вмѣстѣ Богъ приближающійся, а не Богъ издалеча [DCCXXXI]. Господь, слышащій съ небесъ [DCCXXXII], въ то время близокъ ко всѣмъ призываюшимъ Его [DCCXXXIII]; Богъ, посылающій свою помощь, тѣмъ не менѣе пребываетъ съ нами въ скорби [DCCXXXIV]; Господь, возшедшій превыше всѣхъ небесъ, есть и будетъ съ нами до скончанія вѣка [DCCXXXV]. Тоже должно думать и о мірѣ духовномъ вообще. Духовный міръ не ограничивается извѣстнымъ пространствомъ и не заключается въ извѣстномъ мѣстѣ. Его предѣлъ не есть предѣлъ чувственности, какъ бы, т. е., начало Его было тамъ, гдѣ оканчивается чувственность. Итакъ, третье небо, по внутреннему смыслу св. Писанія, не означаетъ стихійной высоты, или какогонибудь мѣста, но высоту блаженства духовнаго. Оно есть небо умное, небо чистоты и славы. Это небо близь насъ есть: ангелы, хранители людей, всегда присутствуя при нихъ, ввѣренныхъ ихъ попеченію, постоянно предстоятъ и на небѣ предъ лицемъ Отца небеснаго [DCCXXXVI]. Это понятіе берется съ первыхъ чиновъ близкихъ къ особѣ государя. Это небо при насъ; напр. Іаковъ говоритъ послѣ видѣнія лѣствицы: „истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!" [DCCXXXVII]. Это небо даже внутрь насъ есть: „малъ сосудъ есть сердце, говоритъ св. Макарій Великій, но въ немъ пріяты бываютъ вся вещи: тамо Богъ, тамо ангелы, тамо животъ и царство, тамо небесные грады, тамо сокровища благодати" [DCCXXXVIII]. Короче: такъ какъ Богъ не имѣетъ нужды въ томъ или другомъ мѣстѣ, и такъ какъ блаженство духовъ состоитъ въ созерцаніи Божества, то рай или третье небо можетъ быть вездѣ, ибо Богъ вездѣ, преимущественно же тамъ, гдѣ Онъ являетъ или свое величіе или свою безмѣрную благость. Прекрасно выражаетъ эту мысль св. Церковь въ трипѣснцѣ въ навечеріи Рождества Христова: „обхождаху ангели, якоже престолъ херувимскій, ясли, вертепъ-бо небо зряху, лежащу въ немъ Владыцѣ". По вшествіи Богочеловѣка въ вертепъ, вошло съ Нимъ туда и небо съ цѣлымъ небеснымъ величіемъ. Теперь нѣсколько словъ объ образѣ восхищенія св. Андрея юродиваго. Онъ разсказываетъ о немъ, какъ о чемъ-то неизвѣстномъ; „И не понимал я, «в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает». Но я видел себя облеченным в светлое, как бы из молний сотканное, одеяние, на голове моей лежал венок, сплетенный из многих цветов; я был опоясан царским поясом и сильно радовался при виде той красоты; умом и сердцем удивлялся я несказанной прелести рая Божия и услаждался, ходя по нему." [DCCXXXIX]. Внѣ-ли тѣла св. Андрей восхищенъ былъ въ рай или въ тѣлѣ? безъ тѣла-ли душа его созерцала тайны міра духовнаго, или въ тѣлѣ, но приведенная въ состояніе сверхъ естественное? конечно, для всемогущества Божія ничего не значило восхитить на время душу св. Андрея изъ тѣла; но трудно усмотрѣть необходимость въ такомъ безпримѣрно чудесномъ дѣйствіи, каково отлученіе души отъ тѣла въ живомъ человѣкѣ; міръ духовный, какъ видѣли, – близъ насъ: преграда, отдѣляющая человѣка, есть чувственность послѣдняго. Поэтому, со стороны человѣка нужно только, чтобъ уничтожилось въ немъ преобладаніе чувственности, чтобъ въ его душѣ раскрылась способность сообщенія съ міромъ духовнымъ и, человѣкъ, оставаясь въ тѣлѣ, безъ всякой перемѣны мѣста, по мѣрѣ раскрытія духовной стороны его, будетъ въ обществѣ небожителей. Такъ, Іаковъ видитъ въ сновидѣніи лѣствицу, „вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней." [DCCXL]. Тайновидецъ, восхищенный въ духѣ на великую и высокую гору, созерцаетъ св. Іерусалимъ, „нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию.” [DCCXLI]. Но можетъ ли человѣкъ, оставаясь въ тѣлѣ, быть въ такомъ тѣсномъ чрезвычайномъ сообщеніи съ горнимъ міромъ, въ какомъ находился св. Андрей? онъ былъ восхищенъ въ рай, до третьяго неба и слышалъ 3 слова отъ самого I. Христа, не сознавая былъ-ли онъ тогда въ тѣлѣ, или кромѣ тѣла. По свидѣтельству мужей, опытныхъ въ тайнахъ міра духовнаго, которые сами были зрителями, или приняли наставленіе отъ отцевъ и изъ устъ ихъ научились истинѣ, такое сообщеніе человѣка съ горнимъ міромъ въ тѣлѣ возможно. Св. отцы говорятъ, что подобныя видѣнія бываютъ: