Адин Штайнзальц - Библейские образы

Откуда эта двойственность снов? Кто, в конце концов, подлинный сновидец? Был ли Йосеф лишь фантазером, мечтающим о собственном величии, или — хотел он того или нет — ему являлись необычайные видения, которые действительно предвещали будущее?

Юношеские сны Йосефа оставались нереализованными много лет. Лишь достигнув величия, он убедился, да и то не сразу, в том, что эти сны были подлинно пророческими.

Давно перестав быть рабом и даже заняв положение второго после фараона человека в Египте, Йосеф все еще выжидал, и, лишь став хозяином страны, он утвердился во мнении, что сны его были вещими. Он понял, что над ним имеют власть не зависящие от него силы, что вовсе не он направляет ход событий, и лишь тогда он до конца разыграл сценарий своих сновидений.

Освободившись от физического рабства, Йосеф стал рабом своих снов. И когда ему приходилось толковать чужие сновидения, он относился к этому серьезно, не помышляя лукавить. Он мог бы попытаться приспособиться к обстоятельствам, толковать сны несколько более гибко. Ведь, в отличие от пророчества, имеющего однозначный характер, сон можно толковать более или менее произвольно, но Йосеф усматривал в снах действительно знамения будущего и верил, что они осуществятся.

Так он относился и к своим снам, и к чужим. И это предопределило его судьбу на многие годы. Правильно истолковав сны фараона о семи тучных и семи тощих коровах, о колосьях, пожиравших другие колосья, Йосеф посоветовал властителю готовиться к трудным годам. Он советовал понять неизбежность грядущего и уже сегодня решать реальные проблемы, которые оно выдвигает. Полностью полагаясь на свой дар сновидца, Йосеф сделал из снов фараона практические выводы.

Если в юности он не придавал особого значения своим снам и не предвидел мытарств, связанных с осуществлением этих снов, то потом, когда они стали потрясающей реальностью, сновидения настолько овладели им, что он предпочитал следовать им во всех деталях. Он не послал домой весть о себе, когда возникла такая возможность. Даже став властителем Египта, он опасался сделать неверный шаг и помешать развитию событий, предсказанных снами. Он определенно страшился вмешиваться в иррациональную ткань сверхъестественных явлений. Начав с толкования снов, Йосеф пришел к тому, что сам стал их исполнителем, придавая особое значение сновидениям, которые побуждали его брать на себя ответственность и определять нужный характер действий.

Так Йосеф стал подобен пророку. Однако, в отличие от пророка, он не был абсолютно уверен в истинности своих видений и оставался сновидцем. Разговаривая с братьями, пришедшими в Египет за хлебом, Йосеф спросил: «Жив ли еще отец мой?» ( Брейшит 45:3 ). Он боялся, что еще может быть обманут — либо братьями, либо снами. Если он не увидит своего отца живым, значит, сон не сбылся. Услышав же, что отец жив, он понял, что все его видения осуществляются и что он, в конце концов, познает искупление и освобождение, и тогда придет конец его пророческим сновидениям, — и цикл его жизни будет завершен.

Моше и его брат Аарон действовали совместно, чтобы добиться освобождения еврейского народа из египетского рабства. Но в Танахе доминирует фигура Моше.

На протяжении всей книги Исхода ( Шмот ), второй книги Пятикнижия, от первой ее страницы и до последней, почти все этапы развития событий связаны с личностью Моше. Именно он является героем книги Шмот и всей Торы. Ааарон же предстает как второстепенное действующее лицо, хотя в историческом плане он оказал более существенное влияние на становление еврейского народа, чем его великий брат.

Моше был уникальной личностью, не имеющей себе равных и даже подобных. Еврейский народ никогда не выдвигал из своей среды никого, подобного Моше, и хотя о выдающихся мыслителях и говорили «подобный Моше», но это лишь метафора: не было и не могло быть повторения Моше или даже подражания ему. Он считался отцом пророков — и тех, кто был после него, и тех, кто ему предшествовал. Аарон же стал родоначальником потомственной линии жрецов, «сынов Аарона», сыгравших большую роль в жизни народа. Во времена Иерусалимского Храма священнослужители были безусловно ядром нации, да и впоследствии потомки древних жрецов во многом определяли интеллектуальный уровень современного им общества. Сыновья Моше исчезли бесследно; сыновья Аарона стали постоянным фактом национального существования. Аарон сыграл практически роль архетипа, стал образцом для священнослужителей последующих поколений. Идеалом жрецов в древнем Израиле и в более поздние времена было продолжение пути Аарона и поддержание установленной им традиции. Таким образом, на протяжении многих веков Аарон, через потомков своих, продолжал оказывать реальное влияние на духовную жизнь народа.

Пытаясь определить характер личности Аарона, мы сталкиваемся с серьезными трудностями, гораздо более значительными, чем те, которые возникают при рассмотрении образов других второстепенных персонажей Танаха .

Как верховный священник, глава священнослужителей, Аарон обладал такими достоинствами, которые сделали его примером для последующих хранителей религиозного ритуала. До сих пор в Йом кипур , Судный день, в синагогах читают гимн во славу жреца, преисполненный хвалы и благоговения [4] Эта тема основана на одном из фрагментов книги Бен-Сиры, в котором говорится о реальном жреце того времени. Книга Бен-Сиры — этико-дидактическое сочинение, не включенное в состав Священного Писания. Написана ок. 170 г. до н. э. .

Сказал пророк Малахи: «Ибо уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его, потому что он посланник Б-га воинств» ( Малахи 2:7 ). Священник был учителем простых людей, их наставником и опорой. Первым образцом священнослужителя такого типа и стал Аарон.

Личность Аарона обрисована в Торе весьма многопланово, однако легенды и литература последующих поколений помогают понять дополнительные нюансы в соотношении ролей Моше и Аарона. Например, в аллегорических описаниях народа Израиля как невесты, Всевышнего как жениха, а Откровения на горе Синай как бракосочетания Аарон предстает ведущим невесту, а Моше — ведущим жениха к венчальному балдахину.

Моше и Аарон — это два типа лидеров, однако различия между ними лишь подчеркивают их связь, укрепляют их союз. Моше как бы обитал в высших сферах; он даже не пытался добиться, чтобы народ любил и понимал его. С самого начала своей деятельности он выступает как личность, пришедшая извне и оставшаяся в значительной мере отчужденной. Один из комментаторов Торы, раби Авраам Ибн-Эзра (1089–1164), пишет: «На Небесах было решено, что Моше будет воспитан в царском доме, чтобы он являлся народу как царь».