Раиса Рашкова - Католицизм

Современники называли концепцию де Местра средневековой, а его самого «пророком прошлого». В XX в. его стали хвалить за «внутреннюю контрреволюцию», за попытку омолодить христианство и противопоставить его религии «обезбоженного» человека, «религии Антихриста».

Соперник и соратник де Местра – Луи де Бональд (1754–1840) не интересовался «внутренней реформой» человеческих душ. «Человек существует только лишь для общества, и общество формирует его для себя», – писал де Бональд. Сильное правительство должно хорошо применять законы, запрещать все, что способно разрушить законный порядок, передать образование в руки иезуитов – и все пойдет прекрасно на земле. Де Бональда недаром называют родоначальником тоталитарных теорий. «Духу законов» Монтескье и «Общественному договору» Руссо он противопоставляет свою «Теорию политической и религиозной власти» (1796 г.), отрицая человеческое и демократическое происхождение власти, права человека и главное право – на свободу. Особенно чудовищной казалась ему демократия, «дочь философов». В обществе все должно быть основано на традиции и должно стремиться с помощью Церкви к сохранению того, что было. Революция же есть восстание человека против божественной традиции. Но де Бональд, в отличие от де Местра, не оставил в этой картине места для папы, поскольку был галликанцем.

Идеи де Местра и де Бональда не остались только достоянием контрреволюционной буржуазии и клерикалов XIX в.: они продолжают вдохновлять интегристов и традиционалистов в Католической церкви и в наши дни.

Папа Григорий XVI (1831–1846) вошел в историю папства как решительный противник либерального духа своего времени, а также идеи национального объединения Италии. В целях пресечения выступлений карбонариев в 1830 г. он призвал на помощь австрийские войска, которые оккупировали Папскую область до 1848 г. Коррупция, судебный произвол и финансовый кризис, косность и обскурантизм, царившие здесь, оттолкнули от Григория XVI многих церковных деятелей, которые встали на сторону Мадзини , автора работы «Папа и итальянский вопрос». Реакционность политики Папского государства в немалой степени была ответом на возникновение либерального католицизма.

Своеобразной программой понтификата Григория XVI была энциклика 1832 г. «Мирари вос» – «Удивляющий вас» (лат. « Mirari vos »). Григорий XVI потребовал безусловного повиновения папе, осудил не только либеральный католицизм, но и либерализм в целом. В энциклике критиковалась политическая и социальная доктрина аббата Ламенне (без упоминания его имени), предтечи модернизма и христианского социализма. Идею отделения Церкви от государства, свободу совести, свободу печати папа объявил еретичеством. Однако либеральный католицизм набирал силу.

В период борьбы за создание единого итальянского национального государства (Рисорджименто) возникает либерально-католическое движение как противовес «Молодой Италии», вождями которой были Мадзини и Гарибальди. Либеральные католики хотели примирить буржуазное либеральное государство с католицизмом, требовали буржуазных свобод, отказа Церкви от феодальных привилегий и даже отделения Церкви от государства. Либеральный католицизм связывают также с традицией средневековой борьбы гвельфов и гибеллинов. Сторонников пап в Новое время стали называть неогвельфами, а либеральный католицизм – неогвельфизмом. По убеждению неогвельфов, само возрождение Италии связано с историей Церкви, которая на протяжении веков гарантировала сохранность итальянизма. Священник В. Джоберти в книге «Примат» предлагал осуществить союз либерального и национального движения с папством и духовенством как необходимое условие возрождения Италии, что позволит ей осуществить свою историческую миссию – «итальянский примат» в Европе.

Одним из наиболее ярких представителей либерального католицизма был аббат Ламенне (1782–1854). Вместе с Лакордером и Монталамбером он в духе ультрамонтантства издавал газету «Будущность» ( L’Avenir ) под девизом «Бог и свобода», однако, придя к выводу, что союз со светской властью губителен для Церкви, стал связывать ее возрождение с независимостью от государства. Книга Ламенне «Слово верующего» (1834 г.), обличавшая политическую тиранию, была осуждена папой. В конце концов, Ламенне стал разделять социалистические взгляды. Он считал, что в управлении обществом вскоре будет доминировать пролетариат, в нравственном отношении превосходящий все остальные классы. Ламенне отошел от Церкви, стал основоположником христианского социализма и даже депутатом Национального собрания после Революции 1848 г. во Франции. Идеи Ламенне послужили основой социальных и политических католических движений в XIX и XX вв. во многих европейских странах.

Потрясения времен Французской революции: террор, религиозные преследования, гражданские и Наполеоновские захватнические войны, эмиграция, уничтожение привычного уклада жизни привели к тому, что в обществе возникла новая потребность в религии, Церкви и традиции. Идейной основой Реставрации стал идеализировавший средневековье романтизм как реакция на Просвещение и Французскую революцию.

Наиболее яркими выразителями ностальгической мечты о возрождении средневекового католицизма были во Франции, как мы видели, Шатобриан, а в Германии поэт и философ Новалис (1772–1801). В 1801 г. вышла его нашумевшая статья «Христианство и Европа». Аргументы, подготовленные Новалисом, пригодились не только для самых контрреволюционных сил Франции, но и для более поздних времен. Он создал образ счастливого идиллического средневековья. «Это были прекрасные, блистательные времена, – писал Новалис, – когда Европа была христианской страной, когда единое христианство обитало в этой человечно устроенной части света». Церковь, религия – главные руководители духовной жизни Европы: они должны разрешать жизненные противоречия, вносить в жизнь гармонию, они способны обуздать и буржуазный корыстный дух, и эгоистические распри. Романтический универсализм у него превращался в универсализм Католической церкви: мир существует снова как единое целое под главенством церковных сил. Жизнь культуры, по Новалису, также должна направляться Церковью и верой.

Романтизму принадлежит заслуга открытия ценности искусства готики. Еще Просвещение считало готику «ужасным вкусом», а во время революции снесли известную всему средневековому миру церковь в аббатстве Клюни, церковь Сен-Мартен в Туре, сбили статуи собора Парижской Богоматери. В 1800 г. был даже опубликован проект эффективного сноса готических храмов, «оскорбляющих чувства республиканцев». Нужно отдать должное гению Гёте , который уже в 1772 г. в статье «О немецком зодчестве» заново открыл величие и прелесть готического искусства, будучи потрясен «небесно-земной радостью» созерцания Страсбургского собора. Это был настоящий поворот «колеса Фортуны», по выражению Жака ле Гоффа , на пути к пониманию средневекового искусства. Увлечение всем готическим имело и оборотную сторону: в конце концов оно привело к бездумному копированию готических образцов, и Европа, вплоть до XX в., стала покрываться сетью «готических» соборов, лишенных былого очарования, жизненности и подлинного величия.