Иннокентий Херсонский - Слово в неделю сыропустную

К ободрению вашему в сем святом деле, мы можем и должны сказать вам, братие, и сказать не от своего лица, не по своему соображению, а от лица Господа и Спасителя нашего, что сия покаянная молитва, коль скоро приносится от сердца и в духе веры, не может быть не услышана. Во всем прочем может быть нам отказано, а в спасении нашем никогда, никогда!.. Аминь.

Многие из вас, братие, владеют способностью читать и разуметь письмена; некоторые до того привыкли к чтению книг, что не могут дня провести без сей душевной пищи. Не советуем решительно и мы оставлять среди сих дней вовсе чтения. Но какое чтение прилично настоящим дням? Явно, не то, какое бывает в другие времена. Прилично ли, например, в настоящие дни взять в руки какую-либо повесть, написанную для одного времяпрепровождения, как бы она, впрочем, ни была благонамеренна? Часов, остающихся за часами Богослужения и благочестивого размышления, так немного, что истратить их на чтение чего-либо не прямо душеполезного и священного, было бы знаком явного невнимания к собственному спасению.

Что же теперь прилично читать любителям чтения?

В ответ на сие, я спрошу вас, во что вы надеетесь вступить с Богом через таинство покаяния и причащения? — Не в новый ли завет веры, любви, упования и верности до смерти? — Итак, читайте первее всего Завет Новый, начертанный для всех нас, можно сказать, не тростью и чернилом, а Кровью Господа и Спасителя нашего. Тут увидите вы сущность и все условия блаженного союза Бога с человеком, который нарушен грехами нашими, и в который мы паки вступаем через веру и покаяние. Если бы для кого чтение всего Нового Завета было неудобоисполнимо, такой прочти хотя одно из четырех Евангелий, в коих повествуется о воплощении и смерти Сына Божия. Чтение Нового Завета с великой пользой может быть предварено чтением хотя первых глав из Завета Ветхого, в коих описывается падение наших праотцов, а в лице их и всего человечества, — с его ужасными последствиями для всех нас. Такое чтение есть ближайшее и естественное приготовление к чтению и разумению Завета Нового. Ибо надобно узнать важность болезни, чтобы научиться дорожить временем и врачевством. Кто увидит всю бездну падения человеческого (а ее нельзя не увидеть, прочитав хотя три главы из книги Бытия), тот не может не чувствовать горячайшей любви к Тому, Кто пришел извлечь нас из сей бездны и Коего деяния и смерть описаны в Завете Новом. После Евангелия весьма полезно прочесть хотя одно из посланий апостольских, особенно послание к Римлянам, где изображено ужасное состояние человека в состоянии естественном, без веры в Сына Божия, и блаженное состояние человека, оправданного сею верой, освященного благодатью Духа Святаго. Святая Церковь сама подает нам пример чтения Нового Завета, возглашая на последней седмице поста, как вы сами знаете, в слух наш все четыре Евангелия. В продолжение настоящей седмицы она не делает сего, может быть для того, чтобы мы теперь делали это сами.

После чтения Священного Писания, если хватит времени и усердия, весьма полезно и прилично для многих, если не для всех, прочитать священный Катехизис, где, от лица самой Церкви, для всех чад ее изложена сущность нашей веры и наших обязанностей, предмет нашего упования и молитв. Это может оказать немалую помощь при духовном испытании самих себя, — перед исповедью, при обозрении нашей веры и наших обязанностей. В Катехизисе не найдешь новости? — Но ее нет и в зеркале: оно всегда одно и то же; однако же, ты нередко смотришься в него. Зеркало открывает новости в тебе: так и Катехизис. Смотря в сие зерцало веры, надежды и любви, ты можешь открыть в себе, в своем образе мыслей и поведении, много такого, чего не откроют тебе другие, самые ученые и красноречивые книги.

Если и за сим чтением останется время, то употреби его на чтение таких творений, коими возбуждается дух покаяния христианского. Благодаря матерней попечительное™ Святой Церкви, мы не имеем недостатка в книгах сего рода. Одни беседы святителя Златоуста о покаянии и трогательные покаянные поучения святого Ефрема Сирина достаточны умилить сердце каждого читателя. Из отечественных отцов Церкви первый проповедник покаяния есть святой Димитрий Ростовский. Чего не вышло из-под его христианского пера на пользу кающихся грешников? Он оставил нам и трогательное поклонение страданиям Спасителя, и благоговейное размышление о Таинстве Евхаристии, и молитву исповедания перед Богом кающегося грешника.

Подобное должно сказать о произведениях блаженного Тихона Воронежского. Как мудро обнажает он грех от всех прикрас его и указывает его ядовитость! Как отечески входит в положение несчастного грешника! Как кротко зовет его ко Спасителю! Как трогательно указывает на Крест и язвы Христовы!

После сих советов для читающих, что сказать вам, кои лишены умения читать? — Вы, братие, слушайте со вниманием, что читается здесь: ибо здесь читается все, что необходимо нужно для спасения. А если бы вам и после сего завидна была участь читающих, то я скажу вам: читайте сами! — читайте — в вашей совести! Письмена ее понятны каждому: а что написано в совести нами самими, то для нас важнее всего написанного другими. Все книги человеческие исчезнут со временем, а свиток совести останется один с нами. Чтение из него одного предложится на страшном суде Божием.

Итак, прежде, нежели будет читан свиток сей там, читайте его как можно чаще, со всем вниманием, здесь. И не читайте только, а и старайтесь исправлять. Все прочие книги только читаются; от них можно и должно переменяться читающим, а их переменить нам нельзя. А свиток совести таков, что его должно читать и исправлять, для того и читать, чтобы исправлять. Аминь.

Для чего при начале поста, по слову пророка, надлежало вострубить трубой и проповедать цельбу? Казалось бы, пост требует противного, благоговейного молчания, или возвещания тихого, — проповеди не об исцелении, а о смирении и воздержании. Трубят трубой, когда хотят дать знать о чем-либо далеко стоящим, или тяжело слышащим; проповедуют исцеление таким больным, кои думают, что они совершенно здоровы и не имеют нужды во врачевании, или отчаиваются получить его. Итак, верно все таковые люди были в древнем Израиле. В Израиле новом — между христианами, где столько духовного света, столько благочестивых опытов и Божественных сил для духовных подвигов, казалось бы, менее места для сомнений о необходимости и пользе святого поста. Но, при ближайшем рассмотрении дела, и здесь труба пророческая оказывается неизлишней. И в нас, как в древних Израильтянах, чувственный человек ни против чего не восстает так, и со своей силой и со своим бессилием, как против святого поста. Посещать богослужения, приступать к исповеди, принимать Святые Тайны, для сего — каяться, молиться, воздыхать и плакать, — на все это охотно соглашаются иногда люди самые чувственные; но подчинить себя правилам воздержания, предписываемым Церковью, возложить на себя иго святого поста, — это кажется для многих, из самых нехудых христиан, слишком тяжелым, ненужным, даже опасным. Таким образом, святой пост из друга, каким бы надлежало ему быть для всех, превращается для некоторых едва не во врага: вместо того, чтобы прибегать к нему, как к врачевству, бегут от него, как от болезни. Сами чувствуете, братие, можно ли духовным врачам быть хладнокровными зрителями такого положения дел. Итак, не дивитесь, если мы восприимем на время трубу, указываемую пророком, и посвятим несколько минут на разобрание несчастной тяжбы между нашей чувственностью и цельбоносной силой святого поста.