Неизвестен Автор - Лекции о сущности религии

К ЛЕКЦИИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЙ.

(19 Для горения необходима, разумеется, температура, различная соответственно различию горю чего материала, но и для поэзии нужна определенная температура, меняющаяся соответственно индивидуальным различиям, - внутренняя и внешняя теплота, чтобы вызвать огонь воодушевления. Когда мы воспламеняемся духовно, мы воспламеняемся и физически; нам бывает жарко и при спокойном положении в холодной комнате. И, наоборот, физический огонь вызывает также поэтический. Там, где кровь стынет от холода, не бьется и пульс поэзии.

(20) "К фантастическим видениям лихорадочного больного, - говорит Г. Банкрофт в своей "Истории Соединенных Штатов Америки", - прислушивается целая деревня или целое племя, и вся нация скорее отдала бы и свой урожай, и свои драгоценные меха, и свою охотничью добычу, и все прочее, чем воспротивилась бы исполнению сна. Сон должен быть выполнен, хотя бы он потребовал, чтобы женщины отдавались всем и каждому. Вера в мир духов, раскрывающийся через сновидения (вернее: вера в сновидения, которые представлялись человеку как духи, боги, сверхчеловеческие существа), была всеобща. На Верхнем Озере племяннику одной индианки приснилось, что он видит французскую собаку, и женщина среди зимы отправилась за 400 верст снежного пути, чтобы достать такую собаку". Что за героизм! А между тем он был вызван только сновидением!

(21) Так и в неоднократно упоминавшейся "Истории Парагвая" Гуараниса рассказывается, что часто люди умирали из одного страха перед волшебством. Жители Бразилии также "до такой степени боятся злых духов, что некоторые из них умирали при виде представившегося им привидения" (Бастхольм, Исторические данные к вопросу об изучении человека в его диком и неразвитом состоянии, 4 часть).

К ЛЕКЦИИ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ.

(22) (Стр. 716). Бог выполняет то, что человек желает; он есть существо, отвечающее желаниям человека; он отличается от желания лишь тем, что в нем является действительностью то, что в том есть лишь возможность; он сам есть исполненное или близкое к исполнению желание, или опредмеченное и ставшее действительностью существо желания. Кедворт спрашивает в своей "Интеллектуальной системе": "Если нет бога, то откуда же происходит, что все люди хотят иметь бога?" Но следует скорее спросить наоборот: если бог есть, то почему и зачем людям его еще желать? То, что есть, не составляет предмет желания; желание, чтобы был бог, есть как раз доказательство того, что его нет. "У них (богов), - говорит греческий поэт (Пиндар) у Плутарха, - нет болезней, они не стареют, они не знают труда, они избавлены от переправы через Ахерон". Можно ли отчетливее выразить, что боги - это желания людей? "Ничего, - говорит Веллей Патеркул, - не могут люди желать от богов, ничего боги не могут людям дать... чего бы Август... не предоставил Римскому государству". "То, что подлежит изучению, - говорит Софокл (Плутарх, О счастии), - то я изучаю; что может быть найдено, я ищу; то, чего можно желать (или желанное, достойное желания), я испрашиваю у богов". "У Анны не было детей, господь замкнул ее чрево", то есть она была бесплодна. "Тогда встала Анна и молилась господу: если ты своей служанке дашь сына, то я на всю жизнь отдам его господу. И бог внял ей. Господь исполнил мою просьбу, с которой я к нему обращалась. Она забеременела и родила сына, и назвала его Самуилом", - то есть испрошенным у бога, Theaiteton, как Иосиф переводит Самуила (Клерикус, Комментарий к Самуилу). Клерикус замечает к этому месту, что когда идет речь о словах: "господь замкнул ее чрево", не приходится думать о чуде, то есть об особенном действии всемогущества божьего, что, следовательно, и раскрытие ее чрева не было чудом. Однако что же такое бог, что такое молитва, если они не имеют другой силы и другого предназначения, как развивать уже сформированные природные зародыши? Вера не позволяет вдаваться ни в какие анатомически-физиологические вопросы и исследования. Согласно вере бог или божественная сила молитвы, сила благочестивого желания, была причиной беременности Анны. Бог, который не способен ничего создать, который может лишь высидеть яйца, снесенные натурализмом, не есть бог. Бог в такой же мере стоит над природой, он так же свободен, так же мало связан анатомически-физиологическими условиями, как и желание, как и фантазия человека. Одиссей - чтобы привести еще несколько примеров и доказательств связи между богом и желанием - говорит Эсмею: "Да даруют тебе, друг, Зевс и другие бессмертные боги то, что ты всего больше желаешь, за то, что ты меня так хорошо принимаешь". А в двадцать первой песне Одиссеи коровник говорит Одиссею: "Отец Зевс, о, если бы ты исполнил желание, и герой вернулся бы, и ему указывал бы путь бессмертный!". Юпитер в овидиевых Фастах говорит беотийскому крестьянину Гириею, гостеприимно угостившему его вместе с его братом Нептуном и с Меркурием: "Если у тебя есть какое-нибудь пожелание, говори; ты все получишь, или все тебе будет дано". Старец ответил: "У меня была дорогая супруга, но сейчас ее покрывает земля. Я поклялся вашим именем не касаться никакой женщины, кроме нее. Я держу свое слово, но мое сердце раздвоено, я охотно бы сделался отцом и не хочу сделаться супругом". Боги сообща исполнили его желание: они помочились в бычачью кожу, и из божественной мочи по прошествии десяти лун произошел маленький мальчик. Если мы оставим в стороне водянистые дополнения к этой басне, то она говорит нам то же самое, что при подобных же обстоятельствах говорит и Ветхий завет: "Есть ли для Господа что невозможное?", то есть, есть ли что невозможное для силы воображения человеческого сердца и желания?

К ЛЕКЦИИ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕЙ.

(23) Я не могу удержаться от того, чтобы не включить в эти примечания в высшей степени интересный по своей простоте и искренности индусский гимн к воде из Ригведы (Статья Кольбрука о священном писании индусов. Перев. Л. Полея, с приложением отрывков из древнейшей религиозной поэзии индусов). "Воды, богини, напояющие коров, вас призываю я; мы должны приносить жертвы рекам. В воде заключено бессмертие (нектар), в воде -целительная сила; вы, жрецы, неустанно славьте воду! Сома возвестил мне, что в воде все целительные средства, что Агни (огонь) все осчастливливает и что вода все исцеляет. Воды! Пропитайте мое тело целебными средствами, уничтожающими болезни, чтобы я мог долго еще созерцать свет солнца. Воды! Возьмите от меня прочь все, что есть злого во мне, насилия, которые я совершил, проклятия и ложь, которые я произнес. Сегодня я почтил воды, я соединился (купаясь) с сущностью воды. Приди ты, Агни, наделенный водою, окружи меня блеском!"

К ЛЕКЦИИ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЙ.

(24) Поскольку родители - существа частные, боги же - публичные, касающиеся и охватывающие все государство, всех граждан, то, конечно, первые стоят ниже вторых, ибо дом или семейство (то есть то или другое семейство) может, как говорит Валерий Максим, быть уничтожено без того, чтобы государство погибло, между тем как гибель города или государства необходимо ведет за собою гибель всех пенатов. Поэтому в ряду обязанностей Цицерон уделяет обязанностям по отношению к богам первое место, обязанностям по отношению к отечеству- второе, обязанностям по отношению к родителям третье. Но различие в чине или ранге не составляет различия по существу. Кроме того, первое в шкале мыслей не есть первое в шкале природы. Источник святости отечества есть святость собственного очага, пенатов, отцов, а источник святости богов - святость отечества, ибо ведь главная основа их почитания та, что они боги отечества, что они di romani (римские боги), но прежде, чем возник Рим, не было и римских богов. "Что более неприкосновенно, - говорит Цицерон, или автор "Речи про себя", - что во всякой религии более охраняется, как не дом каждого гражданина?.. Это убежище так неприкосновенно, что никому не дозволено кого-либо вырвать из него". Какой контраст между этим преклонением языческого государства перед святостью домашнего права и той грубостью, тем бесстыдством, с которым христианское государство и к тому же на основании самых легких подозрений, врывается в дом, как вор, и тащит хозяина дома в тюрьму.