Иоанн Мейендорф - Статьи

. Поэтому ограничимся ссылкой на Оригена, общего учителя греческих Отцов в области библейских комментариев. Ориген дает обширное толкование 18–го стиха 16–й главы Евангелия от Матфея. Он справедливо истолковывает знаменитые слова Христа как следствие исповедания Петра на дороге в Кесарию Филиппову: Симон стал камнем [6] Мы оставляем ставший уже недискутируемым перевод именования апостола Петра Камнем, но считаем возможным отметить, что само слово petros обозначает скорее скалу, а ‘камень’ по–гречески lithos — Ред. , на котором основана Церковь, потому что выразил истинную веру в божественность Христа. Таким образом, согласно Оригену, все спасенные верой в Иисуса Христа также получают ключи Царства: другими словами, все верующие — преемники Петра. «И если мы тоже говорим, — пишет он, — Ты — Христос, Сын Бога Живого, то мы тоже делаемся Петром (ginТmeqa Pљtroj) <���…> каждый, кто исповедует Христа, становится Камнем (Pљtra). Дает ли Христос ключи от Царства одному Петру, а другие блаженные не смогут получить их?» [7] Hom. in Mat., XII, 10 / Ed. Klostermann. Leipzig, 1935 (G. C. S. 40). — Pp. 85–89 (PG 13, 997–1004). .

Та же интерпретация неявно преобладает во всех святоотеческих текстах о Петре: великие каппадокийцы, святитель Иоанн Златоуст и блаженный Августин вполне единодушны в утверждении, что благодаря своей вере Симон стал камнем, на котором основана Церковь, и что в определенном смысле все разделяющие ту же веру — его преемники. Эта же идея обнаруживается и у более поздних византийских авторов. «Господь дает ключи Петру, — говорит проповедник двенадцатого века Феофан Керамей, — и всем похожим на него, так что врата Царства Небесного, закрытые для еретиков, все же легко достижимы для верного» [8] Hom. LV // PG 132, 965A. . В четырнадцатом веке Каллист I, патриарх Константинопольский (1350–53, 1354–63), в проповеди на Торжество Православия дает то же объяснение словам Христа, обращенным к Петру [9] Проповедь не опубликована; ее текст обнаружен в Патмосском манускрипте (Patm. 366, fol. 412 v). . С легкостью можно было бы найти и другие примеры.

С другой стороны, очень ясная святоотеческая традиция видит преемство Петра в епископском служении. Хорошо известно учение священномученика Киприана Карфагенского о «кафедре Петра», находящейся не только в Риме, но в каждой местной церкви [10] См. в частности: d'Ales A. La theologie de St. Cyprien. Paris, 1922. — Pp. 91–218; Camelot P. — Th. Saint Cyprien et la Primaute // Истина. 1957. IV. — Pp. 421–434. . Это же обнаруживается и на Востоке, среди людей, которые определенно никогда не читали De unitate ecclesiae (О единстве Церкви. — Пер .) священномученика Киприана, но разделяют основную идею этого труда, тем самым удостоверяя ее как часть вселенского Предания Церкви. Святитель Григорий Нисский, например, утверждает что Христос «через Петра дал епископам ключи небесной славы» [11] De castigatione // PG 46, 312C. , а автор «Ареопагитик», говоря об «иерархах» Церкви, непосредственно обращается к образу апостола Петра [12] De eccl. hier., VII, 7 // PG 3, 561–564 . Тщательный анализ византийской экклезиологической литературы, включая такие документы как жития святых, определенно показывает устойчивость этой традиции. В самом деле, взгляд на каждого местного епископа как на учителя своей паствы и, следовательно, сакраментально исполняющего через апостольское преемство служение первого истинно верного, — Петра, — лежит в самой сущности православной экклезиологии.

В переписке и окружных посланиях такого человека как святитель Анастасий I, патриарх Константинополя (1289–93, 1303–10), можно найти много ссылок на евангельские тексты, в основном на 21–ю главу Евангелия от Иоанна, относящиеся к епископскому служению [13] Послание Андронику, II // Vat. gr. 2219, fol. 41 v; Послание к епископам // Там же, fol. 122 v; Письмо митрополиту Апамейскому // Там же, fol. 128; Наставления епископам // Там же, fol. 133 v, fol. 154; Энциклика // Там же, fol. 187 v; Послание к афонским монахам // Там же, fol. 266. . Его современник, патриарх Иоанн XIII (1315–19), в письме к императору Андронику II заявил, что он принял патриарший престол Византии только после бывшего ему видения, в котором Христос сказал ему как некогда первому Апостолу: «Если ты любишь Меня, Петр, паси Моих овец» [14] Pachimeres. De Andronico Pal. V, 6 / Ed. Bonn. II. — P. 381. . Все это совершенно ясно показывает, что как церковное сознание византийцев, так и их преданность апостолу Петру выражают отношение между пастырским служением первого Апостола и епископским служением в Церкви.

Ясно, следовательно, почему даже после раскола между Востоком и Западом православные церковные писатели никогда не стеснялись превозносить «Корифея» и признавать его выдающееся значение в самом основании Церкви. Им просто не приходило в голову, что эта хвала и признание как–либо подтверждают претензии Папы, поскольку любой епископ, а не только Папа, наследовал свое служение от служения Петра.

Великий патриарх святитель Фотий — первый свидетель удивительного постоянства традиционных святоотеческих толкований в Византии. «На Петре, — пишет он, — покоятся основания веры» [15] Epist. 99 ad Niceph. // PG 102, 909A. . «Он корифей апостолов» [16] Epist. I ad Nicolaum // PG 102, 585C; см. Hom. II на Святую Пятницу // Mango C. The Homilies of Photius. Cambridge, Mass., 1958. — P. 59. . Хотя он и предал Христа, «он не был лишен главенства в апостольском хоре и установлен Камнем Церкви и провозглашен Истиной как носитель ключей от Царства Небесного» [17] Hom. I // Mango C. Указ. соч. — P. 50. Почти те же самые выражения использованы Фотием в торжественной речи, произнесенной на Соборе 867 г., в которой был осужден папа Николай I (Hom. XVIII // Там же. — P. 312). . Можно найти также выражения, в которых святитель Фотий соотносит основание Церкви с исповеданием Петра. «Господь, — пишет он, — вверил Петру ключи от Царства в награду за его правильное исповедание и на его исповедании положил начало Церкви» [18] Amphil, 194 // PG 101, 933A. . Таким образом для святителя Фотия, как и для более поздних византийских богословов, полемические доводы, искусственно противопоставляющие Петра и его исповедание, не существуют. Исповеданием своей веры в Божественность Спасителя Петр сделался Камнем Церкви. Собор 879–80 гг., который последовал за примирением между святителем Фотием и Иоанном VIII, даже провозгласил: «Господь Бог поставил его главой всех Церквей, говоря <���…> «Паси Моих овец»” [19] Harduini. Collectio, VI, 232E. .

Было ли это простой риторикой, которой византийцы, конечно же, часто злоупотребляли? Именование «корифей», например, часто давалось не только Петру, но и другим Апостолам, особенно Павлу и Иоанну, и не имело особенного значения. Но все же невозможно объяснить только риторикой настойчивость крайне реалистического толкования священных текстов, касающихся Петра; понятие «Корифей» рассматривалось как важная церковная функция.

Читать дальше