Иоанн Мейендорф - Введение в изучение св. Григория Паламы

Интеллектуальная жизнь средневековой Византии до сих пор остается областью, разработка которой едва начата. В отличие от средневекового Запада, органично и поступательно развивавшегося вплоть до Нового времени, у византийского Востока не было прямых наследников, способных продолжать интеллектуальную традицию Византии или хотя бы публиковать творения прошлого: византийская культура умерла насильственной смертью в 1453 г. под ударами турок. Несомненно, заслуга переживших эту катастрофу, и их потомков, равно как и их славянских и румынских учеников, — огромна: в литургии, в духовной жизни монастырей, в нескольких более или менее тайных школах они сохранили традиции своего прошлого, но редко обладали материальными средствами и необходимым образованием, позволяющими осуществлять это систематически и творчески. Славянские страны, и особенно Россия, могли бы перенять эстафету у Византии, но современный Запад нередко был для них гораздо привлекательнее, чем византийское прошлое… Именно в XVII и XVIII вв., когда на Западе появились многотомные издания патристики, которыми мы пользуемся до сих пор, христианский Восток находился в самом плачевном положении: лишь несколько эрудитов–одиночек были в состоянии возродить к жизни традиции прошлого. Поэтому имена патриарха Досифея Иерусалимского, преп. Никодима Святогорца и некоторых других должны быть помянуты здесь с особым почтением, хотя их труд и не идет в сравнение с трудами западных мауристов [ [1] Мауристы — бенедиктинские монахи из Конгрегации св. Мавра, занимавшиеся изданием греческих святых отцов. Все их издания перепечатаны в Патрологии Миня и, в значительной части, сохраняют научное значение до сих пор. По их изданиям читали древних отцов отцы Церкви в последние столетия. ] ни по качеству, ни по объему.

Таковы главные причины недостаточности восточных публикаций византийских текстов. На Западе тоже лишь одиночки интересовались греками, жившими после разделения церквей.

Таким образом, обращаясь к исследованию творений св. Григория Паламы, способствовавшего решающему повороту в истории христианского Востока и почитаемого Православной Церковью одним из величайших своих учителей, мы сталкиваемся с тем, что его труды на три четверти не изданы. Дабы исследовать исторические и ученые перипетии, одним из главных участников которых он был, приходится пользоваться рукописными документами, слишком многочисленными, чтобы их удалось охватить полностью, и вместе с тем достаточно определенными, чтобы избежать чересчур смелых гипотез, которыми воображение историков порой заменяет недоступные источники.

Наша работа началась поэтому с по возможности полного рассмотрения неизданных трудов богослова–исихаста. Стараясь не отягощать изложение, мы поместили в приложении результаты этого исследования: классификацию и хронологию трудов св. Григория Паламы, их краткий анализ, соображения о рукописях, в которых они содержатся, и т. д. Второе приложение состоит из списка иных использованных источников, многие из которых не изданы и также нуждаются в комментариях[ [2] В русском переводе оба этих приложения сняты. Причины объяснены во вступительной заметке «От издателей». ].

Разумеется, мы не смогли бы осуществить это исследование, не воспользовавшись трудами ученых, начавших изучение рукописей до нас. Уже в XVII в. Жан Буавен определил важнейший период жизни св. Григория Паламы (1341—1347 гг.) в примечаниях к своему изданию Истории Никифора Григоры, для чего воспользовался неизданными трудами учителя безмолвия. Впоследствии русские исследователи XIX в. — Ф. Успенский, епископ Порфирий Успенский, П. Сырку — изучали рукописные источники, относящиеся к богословским спорам XIV в., и опубликовали их фрагменты.

Позднее несколько ученых занялись этой работой более методически и полно. Среди них выдающееся место занимает монсеньер Луи Пти, чьи труды позволили многим его сотрудникам (в частности, М. Жюжи и В. Лорану) составить первую полную историю богословских споров и разрешить ряд частных проблем. Другие ученые (Р. Гийан, монсеньер Дж. Меркати, Р. — Й. Лёнйрц, Дж. Скиро) проанализировали труды многих участников событий XIV в. Что касается самого св. Григория, то мы должны особенно отметить малодоступный труд румынского священника о. Д. Станилоаэ, который первый после Буавена исследовал и цитировал в оригинале его неизданные произведения, а также о. Киприана Керна, который, не обращаясь к неизданным текстам, подошел к учению св. Григория Паламы с новой стороны — со стороны антропологии.

Наши многочисленные ссылки на работы этих авторов показывают, насколько мы обязаны их трудам. Хотя нам удалось дополнить составленные ими каталоги и проанализировать упомянутые ими произведения, мы вполне сознаем ограниченность нашего труда, целью которого является только «ввести» историка или богослова в мир произведений св. Григория Паламы. Совершенно очевидно, что многие частные проблемы, затронутые нами в первой части, до сих пор не получили окончательного решения, и что только полное издание трудов учителя безмолвия позволит критикам оценить наши суждения о его богословии. Таким образом, наш труд — лишь новая точка отсчета, а не конечный пункт исследований о св. Григории Паламе.

Однако глобальное исследование, посвященное одному историческому лицу, не имело бы смысла, если бы оно не вело к синтетическому заключению, пусть даже временного характера. Касательно св. Григория наши выводы относятся к двум разным планам: плану историческому и плану вероучительному.

Анализ событий, связанных с его жизнью и деятельностью, чтение произведений, оставленных его современниками, оценка отношения власть имущих того времени к учителю безмолвия приводят к мысли, что подавляющее большинство современников видели в св. Григории не новатора, а, напротив, представителя православного консерватизма. Лишь политические причины привели к осуждению, два года тяготевшему над ним. Если бы политические обстоятельства сложились по–иному, «паламитские споры» длились бы не больше нескольких месяцев. По моему мнению, это факт, и беспристрастные историки должны его признать. Что же касается учения, которое св. Григорий защищал и которое подверглось критике со стороны немногих византийских богословов, принадлежавших к различным течениям и не согласных между собой, то само по себе оно представляется развитием учения греческих Отцов. Следовательно, учение Паламы должно оцениваться в отношении к нему, а не в отношении к более поздним системам.