Иоанн Мейендорф - Введение в изучение св. Григория Паламы

В соборе 1351 г. четко различаются два этапа: в мае–июне состоялись четыре противоречивых заседания, в ходе которых антипаламиты фактически, а затем и юридически выступали в роли обвинителей, но не смогли добиться осуждения Паламы собором; в июле «еще один собор» собрался без них и торжественно вынес вероучительное постановление.

Первое заседание.Первое заседание состоялось 28 мая. От антипаламитов потребовали публично объявить причины их оппозиции; они обратили внимание на прибавление к исповеданию веры, требуемому от епископов при рукоположении, и критиковали некоторые выражения Паламы. Последовавшая за этим продолжительная богословская дискуссия касалась, в частности, деяний VI Вселенского собора; по мнению архиепископа Фессалоникийского, его собственное богословие представляло собой лишь «развитие» решений этого собора о двух «энергиях» или волях Христа. Никифор Григора возразил, обвинив Паламу в иконоборчестве; он основывался на учении о «обоженной плоти» Христа: разве эта плоть не перестает быть человеческой и может изображаться на иконах? В подтверждение этого обвинения Григора приводил конкретные факты: Палама и его ученики сожгли–де святые образа( [78]); вероятно, эти факты отражают, как мы видели [ [79]], негативное отношение самых суровых исихастов к слишком пышному украшению церквей. Нападая на св. Григория, Григора и его сторонники с большой настойчивостью отрекались, однако, и от Варлаама, и от Акиндина( [80]). Под конец заседания было принято письменное решение о том, что на следующем заседании слово в первую очередь будет предоставлено антипаламитам для выдвижения против Паламы обвинений, какие они пожелают; последний сможет оправдаться впоследствии. Несомненно, для Григоры это был успех: за ним признавалось право выступать в роли обвинителя( [81]).

Последующие заседания.Двумя днями позже, 30 мая, состоялось второе заседание собора, гораздо менее благоприятное для антипаламитов( [82]). Григора и его приверженцы нападали на учителя безмолвия на почве его терминологии; слова «Феос» и «Феотис», утверждали они, должны прилагаться не к Божественной энергии, а только к сущности. Кантакузин тщетно пытался уговорить Григору уступить в этом пункте, обещая ему разные милости. Св. Григорий Палама, со своей стороны, указывал, как нередко это делал в своих произведениях, относящихся ко времени гражданской войны, и будет это делать впоследствии, что богословские формулировки по сравнению с выражаемой ими истиной имеют второстепенное значение; он признал, что в своих полемических произведениях мог пользоваться не столь точной терминологией, как в торжественном исповедании веры, прилагаемом к его произведениям( [83]); тогда перешли к чтению этого исповедания веры, снискавшего всеобщее одобрение. Тем не менее, некоторые противники учителя безмолвия покинули зал заседаний до чтения; в частности, митрополит Тирский предпочел удалиться, дабы не осложнять свои отношения с Константинопольской Церковью, при которой он представлял патриарха Антиохийского, а ведь последний осудил Паламу в 1344 г( [84]).

Третье заседание состоялось лишь восемь дней спустя, 8 июня. От антипаламитов потребовали, чтобы и они представили свое исповедание веры; они ограничились прочтением Никео–Цареградского символа, прибавив к нему одну фразу: «Что же до Варлаама и Акиндина, то наше мнение о них такое же, как и у святой Церкви Божией.» Очевидно, эту туманную формулировку можно было толковать по–разному; позднее Арсений Тирский напишет, что понимал под «Церковью Божией» Антиохийского патриарха Игнатия и что, по его мнению, эта формулировка осуждала Паламу. Впрочем, дискуссия о формулировках св. Григория, которые Григора и его сторонники подразделяли на «главы», продолжалась. Каждая из этих глав рассматривалась по отдельности: три первые на третьем заседании 8 июня, четвертая — в начале заседания 9 июня.

Это четвертое и последнее заседание оказалось решающим. Император и собор, прервав ведшееся антипаламитское обвинение, приказали зачитать Томос 1341 г.; св. Григорий Палама представил, кроме того, писания своих противников, явным образом противоречившие тексту Томоса , который со времени его обнародования при Андронике III не переставал считаться основным документом, с которым все, в принципе, соглашались. Были прочитаны также отрывки из писаний св. Василия, св. Иоанна Дамаскина, св. Максима, св. Григория Нисского; когда собирались принести деяния VI Вселенского собора, подтверждающие учение св. Григория Паламы, противники учителя безмолвия запротестовали, утверждая, что авторитетным является только окончательное постановление собора; тогда им прочитали раздел Синодика в Неделю Православия , предающий анафеме отвергающих Деяния VI Вселенского собора, и приступили к чтению последних. Так как эти тексты были сочтены достаточными для доказательства еретического характера обвинений, которым подвергся архиепископ Фессалоники, Кантакузин, в последний раз обратившись к противникам св. Григория Паламы и призвав их к покаянию, приказал читать Томос , которым Матфей Ефесский и его собратья низлагались; предусматриваемые в этом Томосе меры еще не были приведены в исполнение. После чтения высокий церковный чиновник Ампарис, хартофилакс патриархии и «ипат философов», торжественно попросил присутствовавших епископов по очереди высказать свое мнение о спорных вопросах. Все исповедали как единство Божества, так и необходимое различие между Божией сущностью и Божественными энергиями, причем и та, и другие назывались нетварными. Спрошенный последним патриарх Каллист подробнее развил это учение, еще раз призвав противников к воссоединению, а после их отказа низложил митрополитов Ефесского и Ганского; их сторонники были осуждены и изгнаны с собора, за исключением раскаявшихся( [85]).

Протест Арсения Тирского. Тем не менее, никакие меры не были приняты против Арсения Тирского, который, не соглашаясь с собором, занял, по–видимому, довольно осторожную позицию, дабы избежать бесполезных осложнений. После окончания заседаний он обратился к императору Кантакузину с апелляцией против принятых решений, основываясь одновременно на формальных причинах — несправедливое распределение мест на заседаниях, одностороннее решение вероучительных вопросов патриархом Константинопольским без согласования с другими патриархами, личные высказывания, делавшиеся Кантакузином на соборе под тем предлогом, что он является единственным непредвзятым судьей между двумя партиями, его отказ велеть читать Томос , обнародованный в 1344 г. патриархом Антиохийским против Паламы — и на богословских соображениях. Поступок Арсения Тирского привел к осложнениям в отношениях между Константинополем и Антиохией и к смуте в самой Антиохийской епархии. Вероятно, в 1352 г. Игнатий Антиохийский признал Томос 1351 г( [86]).; уже до 1358 г. он или следующий патриарх Антиохии вел дружескую переписку с Каллистом. Однако в 1365 г. избрание патриарха Пахомия будет оспариваться антипаламитами, а в 1370 г. Арсений, избранный группой оппозиционеров, составит проект антипаламитского Томоса и в конце концов будет низложен.