Д. Мелехов - Психиатрия и проблемы духовной жизни

Типичные, "простые", неосложненные аффективные психозы чаще развиваются у лиц мягких, общительных, эмоционально-теплых, "синтонных" (т. е. гармоничных по своему складу), а по господствующему настроению относятся к конституционально-депрессивным, склонным к пониженному настроению, чувству собственной малоценности, недооценивающих себя, в духовной области склонных к повышенному чувству греховности, к слезам и печалям о своих ошибках, к сомнениям в возможность прощения и редко посещающему чувству радости прощения при покаянии. Другие наоборот обладают повышенным фоном настроения; это — "гипертимики", они оптимисты, самоуверенные, деятельные, часто гиперактивные, но поверхностные, легкомысленные люди. Чувства покаяния и плача о грехах им не дано от природы, по их "естеству". Если первых надо призывать к радости прощения, то вторым надо прививать чувство совести, самоконтроля, греха и покаяния. Третьи из предрасположенных к аффективным психозам живут под флагом постоянной смены периодов депрессии, экзальтации и периодов ровного, среднего настроения или даже депрессии (циклотомики).

Рассмотрим круг относящихся к этим заболеваниям проблем на примере болезни Н. В. Гоголя, который умер в 1852 г., когда еще циркулярный психоз не был описан. Его болезнь в то время не была правильно распознана, врачи ее неправильно лечили, духовный его руководитель неправильно оценивал состояние больного, хотя он за 18 лет перенес 9 аффективных приступов болезни, которые усложнялись от приступа к приступу, принимали атипичную форму, благодаря включению бредовых и кататонических (ступорозных) симптомов (заторможенности). И больной умер от тяжелого истощения с нарушением обмена веществ, бредом греховности, самоуничижения, а на высоте приступа с упорным отказом от пищи, полной двигательной и мыслительной заторможенности и мутизмом (10 дней не говорил ни слова). Сожжение 2-го тома "Мертвых душ" было также совершено во время приступа депрессии с болезненным сознанием своей виновности и греховности своего творчества. По своему характеру Н. В. Гоголь был, конечно, не синтонным человеком: биографы говорят о странной смеси упрямства, дерзкой самонадеянности, и самого униженного смирения при склонности к ипохондрическим переживаниям и странным выходкам еще во время учебы в лицее.

Нозологическая трактовка болезни Гоголя (для нашей задачи не имеющая существенного значения) до сих пор остается предметом дискуссии (маниакально-депрессивный психоз или приступообразная шизофрения, на первых этапах протекающая в форме аффективных приступов).

Первый приступ болезни Гоголь переносит в 1840 г. в Риме. Он сознает, что находится в необычайном болезненном состоянии и пишет в письмах о тяжести в груди, давлении, дотоле неиспытанном, об остановившемся пищеварении (что типично для депрессии), о "болезненной тоске, которой нет основания", "как смертный ужас".

"Солнце, небо — все мне неприятно. Моя бедная душа: ей здесь нет приюта. Я теперь гожусь больше для монастыря, чем для жизни светской".

Противоположные состояния — 5.3. 1841 г. В письме к Аксакову: "Да, мой друг, я глубоко счастлив, я слышу и знаю дивные минуты, создание чудное творится и совершается в душе моей", 13.3 — "труд мой велик, мой подвиг спасителен".

Данилевскому — 7.8 — "О, верь словам моим. Властью высшей облечено отныне мое слово".

Языкову — 23.10 — "У меня на душе хорошо и свежо".

Аксаков потом пишет об этих периодах: "Гоголь в эти периоды впадал в противный тон самоуверенного наставника". В состоянии патологической экзальтации появились мысли о его провиденциальном назначении.

В первых приступах еще сохранялась оценка своего состояния и поведения. Гоголь сам знал эти периоды возбуждения, наступавшие на выходе из депрессии на несколько недель, когда он не вполне владел своими чувствами и волей. В частности, о "Переписке с друзьями" он писал о. Матфею и Иванову, что он написал и выпустил эту книгу "слишком скоро после своего болезненного состояния, когда ни нервы, ни голова не пришли еще в нормальный порядок".

1842 г. Новый приступ депрессии, и он пишет: "Мной овладела моя обыкновенная (NB! уже обыкновенная) периодическая болезнь , во время которой я остаюсь в почти неподвижном состоянии в комнате иногда в продолжении 2–3 недель". "Голова моя одервенела. Разорваны последние узы, связывающие меня со светом. Нет выше звания монаха". (Письмо Прокоповичу).

Снова 1846 г.: состояние настолько тяжелое, что повеситься или утопиться кажется ему единственным выходом, как бы похожим на лекарство. "Молитесь, друг мой, да не оставит меня Бог в минуты скорби и уныния" (Письмо Языкову).

1848 г. Перед поездкой в Палестину письма еще отражают сопротивление и борьбу с наступающим приступом болезни. Он рассылает близким и друзьям составленную им молитву с просьбой вспоминать его и молиться о нем по этой записочке "сверх того, что находится в общих молебнах". "Душу же его исполни благодатных мыслей во все время дороги его. Удали от него духа колебания, духа помыслов мятежных и волнуемых, духа суеверия, пустых примет и малодушных предчувствий, ничтожного духа робости и боязни". (Письмо Шереметьевой, 22.1 из Неаполя).

Приступы учащаются и становятся тяжелее: в 1849 г. — Жуковскому: "Что это со мной? Старость или временное оцепенение сил? Или в самом деле 42 года для меня старость? Отчего, зачем на меня нашло такое оцепенение — этого я не могу понять. Если бы Вы знали, какие со мной странные происходят перевороты, как сильно все растерзано внутри меня. Боже, сколько я пережил (биограф Шернок читает — пережег?), сколько перестрадал".

Последний приступ болезни (12.2 1852), в котором Гоголь погиб, протекал злокачественно, на фоне нарастающего аффекта с бредовыми идеями самообвинения и гибели, с кататоническим ступорным состоянием, прогрессирующим истощением и с полным отказом от пищи. Известно, что 2 суток он провел перед иконами на коленях без пищи и пития. Слуга обращается к друзьям, так как опасается за его жизнь. 11–12.2 он сжигает все рукописи 2-го тома "Мертвых душ". С этой ночи он 10 дней лежит в напряженной позе в постели, и ни с кем не говорит до самой смерти (вследствие бурно нарастающего истощения).

Итак, даже при отсутствии истории болезни и компетентного врачебного описания из этих потрясающих по наблюдательности и художественной точности самоописания ясно следующее:

1. Гоголь страдал аффективно-бредовым психозом с кататоническими симптомами и приступообразным циркулярным течением.

2. Гоголь знал о своей "обыкновенной" периодической болезни и боролся с ней с помощью друзей и духовника о. Матфея.

3. Описание этой болезни в психиатрической литературе не было известно и появилось через 2 года после смерти Гоголя (в 1854 г.). Поведение врачей и духовника в отношении патологических состояний Гоголя было ошибочным.