Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

Имея поддержку в народе, казачество опять вдохно­вилось идеей спасти от поляков народность, веру, независимость свою и народа. И вот, среди таких исторических обстоятельств, на арену борьбы каза­чества с поляками за веру и народность выступает Богдан Хмельницкий. В этой борьбе сначала, еще при жизни короля Владислава и в начале царство­вания его преемника Яна Казимира (1648—1668), Хмельницкий имел большой успех, плоды которо­го явно обнаружились после одержанных им над поляками побед при заключении Зборовского дого­вора (1649). В договор этот были включены постанов­ления о том, чтобы евреи не были жителями тех городов, где живут казаки; чтобы они не были «державцами, откупщиками и закупщиками христиан»; чтобы о правах Православной Церкви были состав­лены постановления на ближайшем сейме, сообраз­но с желаниями митрополита и всего духовенства; чтобы в сенате было представлено место митропо­литу Киевскому; чтобы чиновники в воеводствах Киевском, Черниговском и Брацлавском назнача­лись королем из православных; чтобы иезуиты не имели права основывать свои школы в Киеве и что­бы в других местах рядом с иезуитскими могли су­ществовать и школы православные. Православным, таким образом, улыбалась надежда окончательно ос­вободиться от угнетений за веру. Но надежда их ока­залась преждевременной. Сейм 1650 г. ясно показал, что казакам нечего ждать от Польши исполнения до­говора Зборовского. Война снова запылала, только с еще меньшим успехом для народного дела. Хмель­ницкий стал терпеть поражения, и православные опять очутились в бедственном положении. После поражения казаков под Берестечком, в Белоцерковском трактате, заключенном Хмельницким с Польшей, постановления Зборовского договора были значительно видоизменены; сказано только, что «вера греческая, которую войско запорожское испо­ведует, в давных вольностях и по давным правам имеет быть»; другими словами, православным пре­доставлялось право требовать только свободы веры и уравнения в правах с униатами. Этим трактатом нанесен был тяжелый удар и казачеству. Ему разре­шалось содержать только двадцатитысячное число казаков, ставилось в обязанность возвратить лишних казаков в крестьянство и подчинить все крестьянство прежним помещикам. Однако и этими условиями, весьма выгодными для поляков, последние были недовольны. После одержанной победы они ободри­лись и стали опять подвергать православных наси­лиям за веру. Само собой разумеется, недоволен был и православный народ, жестоко обманувшийся в своих надеждах и проклинавший Хмельницкого. Тогда выступила наружу мысль о подчинении Ма­лороссии России — мысль не новая, проблески ко­торой проявились еще во времена Сигизмунда III, при гетмане Сагайдачном и митрополите Иове Бо-рецком, и которую партия казаков с самого начала восстания Хмельницкого (1648) проводила и в Моск­ве, и в Малороссии. Эта мысль, наконец, осуществи­лась, и в 1654 г. при Московском царе Алексее Ми­хайловиче Малороссия вошла в состав Российского государства. Вслед за этим между Россией и Польшей из-за Малороссии последовало несколько войн. Поход Алексея Михайловича в Литву (1655) походил на торжественное путешествие давнего природного государя; с великой радостью встречал православно-русский народ своего избавителя от латино-польского ига. Города сдавались русским один за другим, и Польша лишилась более 20 рус­ских городов, как, например, Смоленска, Полоцка, Минска, Гродно, Ковны и даже столицы Литвы Вильны. В занятых русскими городах православные возвращали себе отнятые у них униатами храмы, и латино-униаты сильно поплатились за прежнее гос­подство и притеснения. Потерпев ряд неудач, поля­ки согласились, по перемирию 1655 г., признать за Россией всю Малороссию и предоставить свободу ве­роисповедания православным в остальных русских областях, оставшихся под властью Польши. Польша, казалось, неминуемо погибнет, тем более что ее на­воднили шведы. Но этого, однако, не случилось; не погибла Польша, и не остались за Россией и все те, которые в 1654—1655 гг. считали себя русскими под­данными. Польшу спасла ссора Москвы со Швеци­ей из-за обладания Лифляндией.

В Малороссии после смерти Хмельницкого (1657) обнаружилась рознь между партиями, и в деле окончательного объединения ее с Москвой стали проявляться нестроения и неудачи. Казачество не нашло в России той воли, к какой привыкло, и мало-помалу охладевало к Москве, главным образом из-за необузданности и хищничества московских бояр. В особенности тяготились зависимостью от Москвы представители казацкой старшины (гет­ман, его штат, полковники и сотники). Воспользовавшись этим, гетман Выговский отложился от Москвы и заключил с Польшей Гадячский договор (1658), по которому Польша соглашалась вполне вос­становить западно-русское православие, поставив его наряду с латинством, и истребить унию во всем государстве. Все это торжественно было подтверж­дено сеймом 1659 г., но ненадолго; вскоре латинс­кая партия снова взяла перевес. Главным руково­дителем ее был униатский митрополит Гавриил Коленда. Гетман Выговский призвал на помощь татар и при их содействии нанес московским войс­кам тяжелое поражение при Конотопе. Между тем простые казаки и крестьяне тянулись к Москве; во множестве бежали они с правого берега Днепра, Во­лыни и Киевщины на левый берег, в Украину Мос­ковскую. Внутренние споры в Малороссии приве­ли ее к разделению. Полки, находившиеся на левом берегу Днепра, избрали гетманом запорожца Брюховецкого и остались за Москвой; вся же правобе­режная Украина, кроме Киева, отошла опять к Польше со своим гетманом. После этого распада Малороссии война с Польшей не дала успеха ни той, ни другой стороне. Наконец оба государства поми­рились на установившемся положении (status quo), и по Андрусовскому договору (1667) за Москвой ос­тался Смоленск, Северская земля и левобережная Украина, а также Киев (на два года). После Андрусовского договора агитация латино-униатов против восстановления в Польше западно-русского право­славия все более и более усиливалась. Ян Казимир сделал несколько уступок общему течению и, на­конец, благодаря составленным против него нескольким конфедерациям, отказался от престола. На его место в 1669 г. был избран Михаил Вишневецкий, ближайший друг Коленды. При нем в польское законодательство было внесено следую­щее постановление генеральной конфедерации, действовавшей в 1668 г. во время междуцарствия: «Ариане и отступники от католической веры, рав­но как и от унии, перешедшие в другое исповеда­ние, не должны пользоваться покровительством сеймовых конституций, обеспечивающих свободу исповеданий... отступников же вышеупомянутых должно наказывать изгнанием из отечества, если вина их будет доказана судебным порядком». Это постановление сделалось руководящим в полити­ке Польского государства. При короле Яне Собесском (1674—1696) постановлением сейма 1676 г. были уничтожены и права братств.