Дервас Читти - Дервас Читти Град Пустыня

Чего нам не сообщает Кирилл Скифопольский, так это того, в чем именно состояли условия Второго Объединения. Однако Захария Митиленский приводит соответствующую декларацию Мартирия, [716]предваряющую «Энотикон» («Генотикон») Зенона, в которой не говорится прямо об анафеме Халкидона, но анафематствуются все те, кто принимает какуюлибо доктрину помимо Никейской, откуда бы она ни происходила: из Ариминума, Сард, Халкидона или еще из какоголибо иного места.

Тем временем Фиде было поручено заняться преобразованием лавры святого Евфимия в киновию, чем он и занимался в течение трех лет. [717]В этих трудах участвовал и Кириак; вместе с монахом Фомою он был послан купить для киновии απλώματα завесу у александрийского патриарха, [718]которым в это время, скорее всего, был халкидонит Тимофей (вероятно, он не дожил до окончания работ), антихалкидонит Петр Монг (Mongus) в это время скрывался. [719]

Лаврские кельи снесли до основания. Киновия была окружена стеной, там же была возведена и башня, которая, вполне возможно, находилась над кладбищем (усыпальницей). Следы стен старой церкви можно увидеть в трапезной, занимающей сейчас центральное помещение под новой церковью. Несколько изменилась и ее ориентация. [720]

Все делалось для того, чтобы освящение обители вновь пришлось на 7 мая — 7 мая 482 года. В означенном году установилось такая засуха, что накануне этого события всех лошаков окрестных обителей повели было за водою к никогда не пересыхавшему источнику Фара, когда вдруг игумен Илия приказал отвести всех животных обратно в их стойла, сказав, что так распорядился явившийся ему в тонком видении преподобный Евфимий. Через три часа после рассвета в районе обители полил такой ливень (несмотря на свою крайнюю редкость, подобные ливни хорошо известны обитателям пустыни), что два огромных водоема обители быстро наполнились до краев, после чего ливень прекратился. [721]

Трудно не соотнести эту историю с рассказом о таком же ливне, случившемся после трехлетней засухи накануне Троицы в районе Мадабы с ее горячими источниками, куда пришел желавший поправить свое здоровье Петр Ивериец. [722]Очевидно, здесь идет речь о событиях этого же или следующего года.

В этом путешествии Петра сопровождал Иоанн Руф. Когда Петр Сукновал вновь был изгнан из Антиохии, и после периода известной анархии в 479 году [723]его место занял халкидонит Каландион, Иоанн, получивший приглашение от своего друга Феодора Ашкелонского, бежал к Петру Иверийцу, находившемуся в это время в Палестине. [724]С этих пор он постоянно находился рядом с Петром, который скончался десять лет спустя, и написал его житие, из которого мы узнаем о последних годах жизни Петра, что называется, из первых рук. [725]Помимо прочего, он являлся автором серии «Плерофорий» («Увещеваний»), направленных против Халкидона, которые — так же как и «Житие Петра» сохранились в сирийском переводе. Впоследствии он, возможно, стал епископом Майюмским. [726]

Вернувшись из Заиорданья, Петр несколько месяцев находился в одном из старых имений Евдокии в нескольких милях к северу от Иерусалима, однако не входил в Святой Город, патриарх которого пошел на компромисс с собором. [727]После этого он удалился на побережье, пожив какоето время под Ашкелоном, однако, в конце концов, поселился в Мигдаль Тавафе, месте рождения Илариона. [728]В то же время все четыре восточных патриарха благодаря «Энотикону» Зенона восстановили общение. Однако Петр категорически возражал против любых компромиссов и не позволил своему жизнеописателю принять настойчивое приглашение Петра Сукновала (восстановленного в прежнем сане после принятия им «Энотикона») вернуться в Антиохию. [729]Тавафу отделяло от старого скитского монаха аввы Исайи расстояние всего в четыре мили. Петр поддерживал с ним достаточно тесные отношения. [730]В 487 году Зенон, стремившийся к полному примирению, попытался вызвать их на переговоры в Константинополь. Исайя отказался от приглашения, сославшись на болезнь, что же касается Петра Иверийца и его жизнеописателя, то они бежали в Финикию и оставались там более года, пока до них не дошли слухи о том, что их более не ждут в Константинополе. [731]Вернувшись в Палестину, они поселились уже не в Тавафе, но близ Иамнии. [732]Именно там их застала весть о кончине аввы Исайи (он умер 11 августа 489). [733]Через четыре месяца в ночь на пятницу 1 декабря [734]умер и сам Петр. В последнем наставлении, преподанном своим ученикам, он обращал их внимание на аскетические труды Василия Великого. [735]

Его тело было выставлено в церкви, где наутро была отслужена литургия, за которой послушники получили благословение на монашество. [736]Затем те четверо, которые были названы его преемниками, [737]взяли гроб и поспешили — сделав вечером недолгую остановку в церкви у стен Ашкелона в его старую обитель возле Майюма, куда они пришли уже к утру, и положили тело своего учителя в специально приготовленный саркофаг, стоявший возле саркофага с останками его старого друга Иоанна Евнуха, прежде, чем об этом узнали жители Газы и Майюма, которые впоследствии перенесли гроб Петра в одну их своих церквей. [738]Феодор Ашкелонский, четвертый из преемников, стал тамошним настоятелем [739]и тут же стал строить на том месте, где стояли заброшенные кельи маленькой Петровой лавры, здания киновии, котоые тогда же были обнесены стеной. [740]Иоанн Руф и другие братья, пришедшие из Иамнии, поспели туда к сороковому дню после его (Петра) преставления. [741]

Возвращаясь из Финикии, Петр познакомился с замечательной группой изучавших в Бейруте право молодых студентов, [742]среди которых следует отметить младшего брата Иоанна Руфа Евагрия, Севера из Созополя Писидийского и Захарию Газского; Север и Захария были знакомы друг с другом еще со времени их обучения в Александрии. [743]Некоторые из них присоединились к общине Петра еще до его смерти. [744]Теперь в Майюм пришли Евагрий и прочие участники этого кружка. Среди них был и Захария, которого одолевали некие сомнения, связанные во многом с тем, что его семья жила совсем неподалеку в Газе. В скором времени он вернулся в Бейрут, взяв с собою послания Евагрия Северу и софиста Энея Газского его соотечественнику Зенодору. [745]

Север отговорил Захарию от искания старшинства. Сам Север хотя его жизнь и отличалась аскетической строгостью собирался вернуться домой и заняться юридической практикой. С этой целью он приобрел и необходимую для этого судейскую мантию. Но прежде он хотел совершить паломничество по Святым Местам. Оставив свои вещи в Бейруте у Захарии и взяв с собою некоего старого раба, он отправился сначала в Иерусалим, а затем напоследок к своим давним друзьяммонахам в Майюм, где все изменилось буквально в одночасье. Он отослал своего старого раба в Бейрут с посланием Захарии, в котором просил отправить своих рабов и свое имущество домой в Созополь и сообщал ему о своем намерении стать монахом и остаться в Майюме. [746]Через какоето время он решил стать отшельником и вместе с какимто другим монахом отправился в пустыню возле Элеутерополя, однако вскоре заболел, после чего его приютили в обители Романа, [747]откуда он вернулся в газское приморье и стал затворником возле Майюма, неподалеку от обители Петра, [748]где вскоре занялся строительством и оснащением обители для тех, кто искал его духовного окормления. [749]