Феодорит Кирский - Сочинения

Так во днях и ночах проходит вся наша жизнь, и ночь доставляет людям не меньшую пользу, как и день. И, во–первых, разность тьмы и света делает для нас более приятным и восхитительным свет. Поэтому утро вожделеннее для нас полудня. Пресытившись светом в продолжение дня, имеем нужду в ночном упокоении. Потом, пока длится ночь, пресыщение наше проходит, и свет снова делается для нас любезным. Так, и трудами насытившись в продолжение дня, утомленное тело успокаиваем ночью и, хорошо уврачевав его постелью, сном, тишиною, на заре, как обновленное, опять посвящаем на дела. Столько великой пользы доставляет нам ночь. В продолжение ее успокаивается наемник и слуга имеет отдых от трудов. Ночь и ее темнота даже крайне трудолюбивых заставляет прекращать работу. Уважали ее нередко и сражающиеся: побеждающие и преследующие противников, увидев приближение ночи, прекращали преследование и спасающимся бегством позволяли бежать с меньшею скоростию. Ночь, как людей собирает в домы и приносит им сладкий сон, так зверей выводит на добычу и придает им смелость искать себе корма. За сие–то великий Давид, песнословя Бога всяческих, взывает: Сотворил есть луну во времена: солнце позна запад свой. Положил еси тму, и бысть нощь, в нейже пройдут вси зверие дубравнии, скимни рыкающии восхитити и взыскати от Бога пищу себе. Возсия солнце, и собрашася, и в ложах своих лягут. Изыдет человек на дело свое и на делание свое до вечера (Пс.103:19–23). Посему ночь доставляет и ту пользу, что и людей упокоевает, и зверям дает небоязненно снискивать себе пищу.

Но, может быть, кто–либо из отрицающих Промысл скажет: «Для чего созданы звери? Какая от них польза людям?». Но что и в рассуждении сего можно сказать в доказательство Промысла, то найдет себе место в слове о зверях; а до тех пор пусть наше слово идет своим путем. Поэтому, думаю, и сказанного достаточно к вразумлению, что потребность ночи необходима и крайне полезна людям. Однако же слово сие присовокупит и нечто иное в подтверждение сказанного прежде.

Поелику имеем мы естество смертное и время жизни нашей ограничено, то надобно нам изучать и меры времени. Посему ночь, занимая средину между двух дней, служит к измерению времени. Если бы свет пребывал непрерывно, то не могли бы мы знать годовых круговращений и изучать число месяцев, но казалась бы нам мера всего настоящего века одним днем, чем, как веруем, и будет для нас век ожидаемый, потому что, как научены мы, день оный будет невечерний и совершенно непрерывный. И такой век приличен тем, которые будут безсмертны. В веке же настоящем, по причине естества смертного и временного, имеющим нужду во множестве должно знать меры времени, чтобы, видя течение оного, прилагать попечение о себе самих и быть готовыми к преселению. Посему ночь, по преемству следуя за днем, делается мерою времени и, совершив это семикратно, составляет неделю. Меру же месяца заимствуем от луны, потому что от нее получил он и название, ибо и луну называют месяцем. Луна, возрастая и убывая, делаясь серповидною, половинною, двугорбою, полною и опять принимая вид двугорбой, и потом половинной и серповидной, исполняет число тридцати дней без нескольких часов. А годовой круг познаем не по месяцам только, но и по дням. Ибо при начатии весны солнце, совершая путь по самой средине неба, производит равенство дня и ночи. Отсюда подвигаясь в более северные части востока и там восходя, умаляет ночи и приращает дни; сообщая же земле более и более теплоты, приводит в зрелость плоды ее; а достигнув обычных пределов, возвращается с севера к югу. И опять осенью установляет равенство дня и ночи, делается более южным, возвращает ночам, что, заимствовав у них, придавало дням; воздуху предоставляет сгущаться, наполняться облаками и увлаживать всю твердую землю; возвращаясь же отсюда к равноденственному повороту, исполняет годовой круг.

Итак, поелику знаешь потребность солнца и луны, равномерные преемства ночи и дня и доставляемую тем пользу людям, то обрати внимание и на этот самый приятный и полезный переход годовых времен. Творец не на две равные части разделил годовой круг, не лето только и зиму дал нам, и мы не переходим непосредственно из одной крайности в другую; напротив того, весна и осень, прияв в удел среднее растворение воздуха, составляют средину между стужею и жаром. За чрезмерно влажною и холодною зимою следует не чрезмерно сухое и жаркое лето, но весна, которая, имея часть летней теплоты и зимнего холода, производит прекрасную смесь двух крайностей и, как бы руками какими, взяв две противоположности: холод зимы и жар лета, — сии совершенно враждебные качества приводит в сближение и приязнь. Поэтому, переходя от зимы к лету, идем безпечально, потому что, постепенно удаляясь от зимнего холода и приближаясь к летней теплоте, не терпим никакого вреда от внезапной перемены. Так переходим и от лета к зиме — при посредстве осени, которая не попускает, чтобы две чрезмерные противоположности вдруг к нам прикасались, но срастворяет крайнюю теплоту с крайним холодом, производит новую смесь и понемногу вводит нас в оную крайность. Такова–то попечительность о нас Сотворившего! Так и переменами годовых времен достигает того, что мы не только не терпим скорби, но и чувствуем приятность.

Но, может быть, какой–либо неблагодарный, охуждая то, что совершается так хорошо и устроено так премудро и полезно, скажет: «Для чего бывают перемены года? Какую пользу доставляют нам сии переходы годовых времен?». Но скажи, мудрый и сильный обвинитель Промысла, какие блага получаем мы не чрез них? При начале зимы ввергаем в землю семена; а Научивший нас сему искусству питает их, орошая из облаков, для чего единым словом Своим подъемлет воду морскую, возводит ввыспрь, превращает соленость ее в сладость, делит ее на капли, и испускает на землю то мелкими, то крупными, как ливень ниспадающими каплями, как бы решетом каким просевая сии порождения облаков. Так зимнее время года служит к тому, чтобы пропитать тебя, неблагодарного, чтобы тебе, непризнательному, заготовить на потребу самое необходимое. При начале опять весны земледельцы: одни — образовывают старые виноградные лозы, другие — сажают новые и, взлелеянные теплотою воздуха спешат они оказаться плодоносными. А когда наступает средина лета и солнце сильно нагреет воздух, пшеница призывает земледельца к жатве, грозды чернеют, оливы гнутся от тяжести наливающихся плодов, и созревают разные роды овощей. Наступившая потом осень все это совершенно зрелым передает насадившим, которые, окончив сбор плодов, снова приступают к посеву. Поэтому перестань выказывать свою неблагодарность, стараясь дары Промысла обращать в хулу Промыслу и данными благами уязвлять их Подателя. Во всем сказанном нами дознай Божий Промысл, Который распоряжается и правит тобою, изготовляет тебе обилие всех благ.