Феодорит Кирский - Сочинения

Обрати внимание и на природу, положение, порядок звезд, на их разнообразие, приятность, пользу, круговращение, восхождения и захождения. Сотворил их Создатель всяческих не для того только, чтобы освещать ими ночную темноту и в безлунную, ночь доставлять людям потребный свет, но чтобы и руководить путника, указывать путь плавающим, потому что, смотря на них, мореходцы идут непротоптанною стезею и, наблюдая их положение, направляют ладью и достигают желанных пристаней. Поелику водное естество не принимает на себя ни следа от коней, ослов, мсков (мулов. — Ред.) и пешеходов, ни колеи от колесниц, смотря на которые могли бы путешественники несомненно совершать путь, то переплывающим обширные моря Владыка всяческих, как бы некими следами на морских стезях, дал положение звезд. Какое неизреченное человеколюбие! Какая неизглаголанная премудрость! Кто достойно подивится благости, могуществу Божия Промысла, Его благопоспешению в затруднениях, удобоисполнению представляющегося невозможным, величию, легкости дел Его? Подлинно удивися разум твой от мене, утвердися, не возмогу к нему (Пс.138:6), воскликну и я. А если и ты послушаешься меня, то возгласишь то же самое, по мере сил воспрославишь Благодетеля и, видя на себе тысячи Его благодеяний, не перестанешь выражать Ему свою признательность.

Но чтобы тебя, начавшего только ходить, заставив совершить дальний путь, не довести до утомления, остановимся пока на сем и оставим тебя рассматривать Божий Промысл, открывающийся в небе и небесных светилах. Ибо, вероятно, по сему руководству сам ты продолжишь рассмотрение и чего ради краткости не коснулось слово, то найдешь из сказанного и воскликнешь с Пророком: Яко возвеличишася дела Твоя Господи: вся премудростию сотворил еси! (Пс.103:24). Тебе слава и честь, и поклонение во веки! Аминь.

Не верующие, что есть бразды Промысла, и крайне безрассудно утверждающие, что мир сей — небо и земля — с такою стройностию и в таком порядке движется без Браздодержца, мне кажется, подобны человеку, который сидит на корабле и переплывает море.

Он видит, как кормчий, взявшись за кормило, поворачивает руль, куда нужно: то наклоняет вправо, то обращает влево — и направляет ладью к желаемой им пристани.

Но, утверждая явную ложь и открыто споря против истины, он станет отрицать, что на корабле стоит кормчий, что у ладьи есть руль, что направляется она движением кормила.

Она не сама собою несется, преодолевает стремление волн, преоборает приражение ветров, не имея нужды ни в помощи мореходцев, ни в кормчем, который бы для общей всех пользы отдавал приказы гребцам. Ибо и они, ясно и со всею очевидностию, усматривают, что общий всех Владыка правит созданною Им тварию, все ведет и движет чинно и в порядке, видят надлежащую стройность во всем, что совершается, вместе красоту и пользу в каждом создании, и совокупное проявление той и другой в каждой части создания, и произвольно слепотствуют, лучше же сказать, взирая на это, — предаются безстыдству, приемля дары Промысла, издеваются над тем, что приемлют, и чем пользуются, за то самое восстают против Попечителя. Поэтому если бы пожелали с признательностию выслушать и вчера сказанное нами о небе, солнце, луне и прочих светилах, то и сего было бы достаточно, чтобы убедить их уцеломудриться и прославить Благодетеля. Но чтобы кто из полагающих пределом Промысла луну, утверждающих, что до нее только простирается Промысл, и представляющих оный весьма малозначительным, краткость слова не обратил для себя в повод к хуле, снова низведем тебя, любезный, с неба по воздуху на землю и, как в предыдущий день, водя тебя опять шаг за шагом, покажем, что и в малейших частях твари для желающих быть внимательными и виден, и открыт сей Промысл и, одним словом, все, приявшие естество тварное, и вообще, и в частности, всегда о нем свидетельствуют.

Посему, идя по порядку, исследуем естество воздуха, сколько он тонок и неуловим, как легко разбегается и имеет нужду в чем–либо сдерживающем. Почему Творец всяческих, создав небо и землю, разлил воздух в средине между ними, и сими двумя телами соорудил для него незыблемую стену, а его соделал содейственником жизни для тел одушевленных, пребывающих между небом и землею. Ибо и мы, люди, живем, им дыша, и из животных безсловесных: птицы, пресмыкающиеся, земноводные — его имеют содейственником жизни. А приводимый в движение воздух доставляет нам веяние ветров, сгущаемый же посылает земле из облаков орошение. И свет, его употребляя вместо колесницы, услаждает взоры смотрящих. Воздух, как посредник между солнцем и землею, умеряет сильное действие солнечного луча и, своею влажностию и холодностию ослабляя его сухость и знойность, наслаждение светом делает для нас неболезненным. Но чтобы не почесть тебе воздух виновником сих благ, познай, как и его непомерность сокращает теплота солнца. Ибо никто не вынес бы не умеряемой сею теплотою холодности воздуха; и свидетель сему — зимнее время года, потому что в это время года солнце, удаляясь к южному полюсу и оставляя северные и средние страны, позволяет воздуху невозбранно употреблять в действие силу своего естества. Почему не истощается уже более солнечною теплотою, но, сгущаясь, доходит до преизбыточества, дает из себя проливной дождь, вспенивая его сильным приражением ветров, сгущает в снег и град, и из чистого неба каплющую росу, сгустив легким веянием, своею холодностию превращает в иней и повергает на землю; и сие производит, хотя издали, однако же согреваемый солнцем. Но и из сего можно в точности дознать Божию промыслительность. Поелику много великой пользы от стихий, и сверх пользы, велика их красота и изящество их несказанно, то Всепремудрый устроил так, что от них же бывает и представляющееся нам скорбным, во уверение наше, что они не боги, но создания Божии, так направляемые и путеводимые, как угодно сие Богу. По сей–то причине воздух — этот содейственник нашей жизни, вдыхая который все мы живем, это общее сокровище бедных и надмевающихся богатством, слуг и господ, простолюдинов и царей, которого не больше, чем и бедный, вдыхают украшающиеся багряницею и который в равной мере, сообразно с потребностию в нем, уделен всему естеству человеческому, — этот воздух не только увеселяет нас вдыханием его, дуновением ветра и подаянием дождя, но и безпокоит стужею, научая тем нас, что недостаточно его одного для оживотворения и служения существам живым.

Так и солнце не только веселит нас приражением лучей и учит различию видимых тел, их величин и цветов, но и безпокоит знойным приражением тех же лучей. И если бы Браздодержец вселенной не посылал нам прохладных веяний, приводя в движение воздух, — это солнце, которому поклонялись несмысленные, совершенно попалило бы все, и отъяло бы жизнь у поклоняющихся. Поэтому ни одна из стихий сама по себе не дает жизни, да и все они, срастворенные вместе, без управляющей ими силы, не бывают причиною какого–либо блага. И случается видеть, что иногда воздух был благорастворенный, вовремя ниспосылались земле дожди, солнце не безпокоило своими лучами, не нарушали порядка дуновения ветров, земледельцы тщательно обработали землю, по обычаю вложив в нее семена; но и земля не воздала с признательностию плодов, и род человеческий не пребыл без болезней. Делает же это Правитель всяческих, убеждая нас не возлагать упования на тварь и не ее почитать причиною благ, но веровать в Создателя.