Епископ Еленопольский Палладий - Лавсаик, или повествование о жизни святых и блаженных отцов

Так они с великою радостию приобретают вечную жизнь богодарованными делами совершенной жизни.

Сродник их Паммахий, бывший проконсулом, точно так же отказавшись от мира, вел благочестивую жизнь. Он отошел ко Господу, частию раздав имение свое при жизни, частию при смерти отказав на бедных.

Подобным образом и некто по имени Макарий из Викарии и Константин, бывший товарищем италийских префектов, мужи знаменитые и весьма ученые, достигли высокого благочестия. Они, думаю, живы ещё и доселе и, подвизаясь в высоком благочестии, ожидают жизни блаженной и нетленной.

Дочь блаженной Павлы Евстохия и ныне подвизается в Вифлееме. Я не видел её, но она, говорят, жена целомудреннейшая и имеет общежитие из пятидесяти дев.

Знал я и Венерию, дочь сановника Каллодина, которая прекрасно разбросала ношу верблюжью и избавилась от язв, причиняемых богатством.

Знал я также и блаженную Феодору, дочь трибуна, которая дошла до такой нищеты, что сама принимала милостыню и так скончалась.

В приморском монастыре Исихия знал я и Усию, женщину во всех отношениях почтеннейшую.

Знал я и сестру её Адолию, которая также была добродетельна, и хотя не столько, как та, но соответственно силам своим показала ревность по Боге.

Знал я и Вазианиллу, дочь военачальника Кандиана. Она усердно и благоговейно упражнялась в добродетели и доныне ещё мужественно подвизается.

Знал я также и Фотину, деву целомудреннейшую, дочь лаодикийского пресвитера Феоктиста.

А в Риме видел я добрую Азеллу, девственницу Христову, непорочно состарившуюся в монастыре, женщину весьма кроткую, у которой были христианские собрания. И в них видел я новообращенных мужчин и женщин.

Видел я и блаженную, достойную Бога Авиту, с мужем её Априкианом и их дочерью Евномиею, во всем угождавших Богу. Они легко и скоро обратились от жизни рассеянной и роскошной к жизни добродетельной и воздержанной, за что удостоились христианской кончины и совершенно освободились от всякого греха. Знаемые при жизни, они и по смерти оставили о себе добрую память.

В городе Анкире много и других дев — около двух тысяч или более. Все они подвизаются в святой, добродетельной жизни, хранят воздержание и живут весьма смиренно, как прилично кротким. Есть также знаменитые и отличные жены, с великою ревностию совершающие богоугодный подвиг.

Между ними отличается благочестием Магна, жена почтеннейшая и опытнейшая в жизни. Не знаю, называть ли её девою или вдовою, потому что она, вышедши замуж по принуждению матери, отклоняла от себя мужа под различными предлогами, делала вид, будто имеет телесные болезни, и, таким образом, пребыла неприкосновенною и непорочною, как говорят её родственники. Когда же в скором времени муж её скончался и она осталась единственною после него наследницею, тогда, променяв блага временные на вечные, она всю себя посвятила Богу, более всего заботилась о вечной жизни, управляла своими рабами кротко и вела жизнь самую строгую и целомудренную. В обращении она была так совершенна, что один вид её, исполненный благочестия, возбуждал к ней уважение в знаменитых епископах. Огнем нестяжательности сожгла она великое и излишнее богатство, а что затем оставалось на её нужды, и то назначила на монастыри, на бедных, на странноприимные дома и церкви, на нищих, странников, епископов, сирот и вдов — и вообще с любовию подавала пособие всем нуждающимся, творя дела благочестия втайне как лично, так и чрез своих верных рабов. Она не отходила от церкви, особенно по ночам, и совершала всякую подвижническую добродетель в надежде жизни вечной.

Знаю я одну девственницу в Александрии, которой было около семидесяти лет, когда я с нею встретился. О ней весь клир свидетельствовал, что в молодости, когда ей было лет около двадцати и когда она была очень красива собою, от её красоты убегали мужи добродетельные, чтобы не подвергнуться какому–нибудь нареканию по подозрению. Но случилось, что ариане, строя ковы [ 43] против блаженного Афанасия, епископа Александрийского, посредством Евсевия, бывшего тогда начальником при императоре Констанции, оклеветали его в тяжких преступлениях. Убегая от неправого суда, блаженный Афанасий не решился ввериться ни сроднику, ни другу, ни клирику, ни другому кому из знакомых. Когда посланные градоначальником нечаянно пришли в дом епископа и стали искать его, он, взявши свой стихарь и фелонь, в полночь прибежал к упомянутой девственнице. Та изумлена была странностию сего поступка и пришла в некоторый страх. Но епископ стал говорить ей: «Меня ищут ариане, оклеветавшие меня в тяжких преступлениях. Но, чтобы и самому мне не подвергнуться безумному приговору, и не ввести в грех желающих моего осуждения, решился я убежать; и вот Бог открыл мне в эту ночь, что я ни у кого другого не могу спастись, как только у тебя». От великой радости девственница, бросив всякое сомнение, совершенно предалась Господу и с усердием укрывала святого епископа около шести лет, пока жив был император Констанций: сама умывала его ноги, исправляла все его нужды, добывала и доставляла ему книги. Во всей Александрии никто не знал, где живет блаженный епископ Афанасий. Когда же объявлено было о смерти императора Констанция и слух о том дошел до Афанасия, он облекся в светлые одежды и ночью опять явился в церкви. Увидев его, все пришли в изумление и думали, что он воскрес из мертвых. Друзья между тем жаловались, что, по незнанию, они не могли найти его убежища. Блаженный в оправдание свое говорил искренним своим друзьям и знакомым: «Я для того не укрылся у вас, чтобы вы могли справедливо поклясться, что не знаете моего местопребывания, а, с другой стороны, я опасался обысков, а у нее укрылся потому, что никто не мог подозревать меня в этом по причине её красоты и молодости. Таким образом я соблюл две выгоды: послужил и её спасению и сохранил собственную честь и безопасность».

В городе Антинои есть двенадцать женских монастырей, где ведут жизнь богоугодную. Там видел я рабу Божию по имени Аматалида, старицу, восемьдесят лет пребывавшую в подвижничестве, как сказывала она сама и другие, с нею жившие. С нею жили шестьдесят отроковиц, которые под руководством сей доброй старицы свято проходили поприще подвижничества. Все они весьма любили её, безвыходно удерживаемы были в монастыре безмерною любовию к ней и святыми её наставлениями постепенно усовершались в целомудрии. Старица достигла такой степени бесстрастия, что, когда пришел я к ней и сел, она, пришедши, села подле меня и, по избытку дерзновения во Христе, возложила на мои плечи свои руки.