Оливье Клеман - Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

МЕЛИТОН САРДИНСКИЙ (II в.)

Мелитон, епископ Сард (Лидия), был одним из «великих светил» христианской Малой Азии второй половины II века. Около 170 г. он написал посвященную Марку Аврелию Апологию, сохранившуюся лишь во фрагментах. В ней он одним из первых выступил за союз между Церковью и империей, рассматривая христианство как источник процветания и благословения для государства. Из значительных трудов Мелитона целиком дошла до нас только недавно обнаруженная среди папирусов великолепная пасхальная гомилия, сохранившая живой изначальный смысл схождения во ад и воскресения.

ОДЫ СОЛОМОНА (нач. II в.)

Собрание, состоящее из сорока двух гимнов, было обнаружено в 1905 г. в одной сирийской рукописи (до того были известны лишь пять гимнов в коптском переводе). Оды датируются приблизительно первой половиной II века. Они были написаны, несомненно, по–гречески и сложились в сирийских христианских общинах. Ссылка на авторство Соломона представляет собой обычную в иудейской и иудео–христианской среде практику приписывать вновь возникающие апокрифы признанным авторитетам. Оды Соломона — не гностический и не позднеиудейский текст, как предполагали некоторые исследователи, но свидетельство христианской мистики, близкой по духу Евангелию и Посланиям апостола Иоанна.

ОРИГЕН (185—233/254)

Наиболее мощный гений раннего христианства, чьи труды питали духовность и экзегезу как на Востоке, так и на Западе. Но его философские гипотезы, систематизированные не слишком разборчивыми учениками, потребовали болезненной работы по различению духов со стороны Церкви.

Ориген родился в Александрии, в семье, особенно пылко приверженной христианству. Его отец, исповедник веры, очень рано стал приобщать сына к изучению Писания. Поскольку фамильное состояние было конфисковано по причине исповедания запрещенной веры, Ориген помогал семье учительским трудом. Ему едва исполнилось 18 лет, когда епископ Александрийский поручил ему катехизацию будущих христиан. Как и Пантен, и Климент, Ориген получает образование в школе Аммония Саккаса, основателя (возможно христианина) неоплатонизма и будущего учителя Плотина. Но Оригена палит жажда мученичества, которую он усмиряет (как и свои эротические порывы) исступленной аскезой, сделавшись в буквальном смысле «добровольным евнухом ради Царства Божия».

Его учение, доступное всем, заинтересовало язычников, и Ориген получает приглашение изложить свои взгляды правителю Аравии и матери императора. Трения с епископом побуждают его обосноваться в 231 г. в Кесарии Палестинской, где он в нарушение канонов (ибо был увечным) рукополагается в священники. Здесь Ориген продолжает развивать свое учение. Но мученичество, неотъемлемое и от его детства и от его трудов, настигает его: во время гонений Декия он был подвергнут жестоким пыткам и вскоре умер.

Ориген положил начало почти всем необходимым формам христианской мысли: религиозной философии, богословию, аскетике, мистике, проповеди, но прежде всего — неустанному изучению Библии: это он ввел в практику написание обширных библейских комментариев с детальными примечаниями, включил философию — в проповедь для народа… В его экзегетических трудах прежде всего обращает на себя внимание научный подход. Ориген обращается к раввинистической и иудео–христианской экзегезе, издает текст Ветхого Завета в виде шести столбцов (Гекзаплы): еврейский текст, его транскрипция греческими буквами, затем четыре древних греческих перевода, включая Септуагинту. Издание снабжено целой системой знаков, с помощью которых отмечаются места, отсутствующие в еврейском тексте, но имеющиеся в Септуагинте, и наоборот. Но весь этот труд держится на духовном динамизме; постижение Писания требует аскезы и созерцания. Писание включает в себя таинство Христа, дабы напитать им душу, оно раскрывает в этом таинстве, по мере продвижения вперед, все новые аспекты, новые имена Слова. Платонический соблазн внеисторической аллегории, никогда не покидавший Александрию после Филона, уравновешен драматургией спасения, таинством креста как победы над демоническими силами. Обыкновенно Ориген различает в Писании три смысла: «буквальный» смысл соответствует телу; «нравственный» — душе; «духовный» — духу. При этом нравственный смысл зачастую оказывается шире этической области он выводится из мистического смысла и выражает жизнь Божественного Слова в душе.

Одновременно с этим Ориген набрасывает в трактате О началах контуры обширного философско–богословского синтеза. Напомнив общепринятые основные положения, он в серии поясняющих гипотез пускается в опасное приключение, пытаясь понять веру разумом. Духи, сотворенные равными и прозрачными — своего рода коллективный Адам — удалились от Бога и друг от друга пресыщенностью и желанием испытать свою свободу. Это «охлаждение» душ привело к появлению материальности как следствия, а не причины грехопадения. В системе, множество элементов которой чужды библейскому Откровению, это космическое понимание свободы оказывается глубоко христианским. Через посредство второго творения Бог стабилизировал появившиеся таким образом миры, представляющие для человека чувственный космос. В этом космосе Воплощение вновь открывает облекшимся в тела душам путь к освобождению. За исключением святых (которые, впрочем, как и Сам Христос, ожидают и приготовляют конечное воссоединение), все души проходят после смерти через множество «эонов» — состояний универсума, в которых отражаются соответствующие духовные состояния. В каждой душе живет жажда абсолюта, удовлетворить которую может лишь Бог. Постепенно все твари, осознавая масштабы зла и испытывая фундаментальную неудовлетворенность, обратятся к Богу и вновь обретут — но теперь уже сознательно — изначальную полноту. Это и будет апокатастасис — «восстановление» всех вещей…

Наконец, Ориген был мистиком, у которого мы находим: почти все темы, развитые последующим спиритуализмом: подражание Христу, становящееся причастностью к Его жизни; высвобождение свободы из пут страстей: познание Бога в чистом зеркале образа; необходимое «различие»; чередование «трудов» и «послаблений»; игра присутствия и отсутствия; переход от слышания Логоса (Ветхий Завет) к его видению (Новый Завет), apatheia (бесстрастие) как условие agape (любви); брак Логоса и души, Христа и Церкви, символизируемый Песнью Песней; следование в Духе через Логоса к Отцу. И, наконец, самое важное: через «дружбу и общение с Богом» — «причастие Божеству».

Некоторые тезисы оригенизма были осуждены на Пятом Вселенском соборе (553): о предсуществовании душ, о пресыщенности как причине грехопадения, о несуществовании собственного бытия материального мира, об универсальном спасении как неизбежном следствии, вытекающем из общей системы. Отвержение этих мнений касается не столько интуиции и гипотез самого Оригена, сколько их систематизации, осуществленной Евагрием. После Оригена высочайшая духовность христианского Востока вновь обращается к теме универсального спасения, понятого уже не как доктрина, но как надежда и молитва.