М. Н. Гаврилов - Жизнь и учение Льва Великого

Едва ли Феодосий успел получить это письмо: 28–го июля он скончался, сломав себе спинной хребет после падения с лошади. Правление перешло в руки Пульхерии. Хрисафий был окончательно устранен и казнен. По традиции, однако, жен щина, одна, никогда не управляла государством. Пульхерия не хотела нарушать этой традиции и отдала свою руну пожилому сенатору Маркиану, давшему при этом обещание хранить ее девство. Маркиан был родом из Фракии; он начал службу простым солдатом, но высокие нравственные качества и крупные военные дарования быстро его выдвинули; он достиг звания сенатора и военного трибуна. В момент смерти Феодосия он был вдов; у него была дочь Евфимия, которую он выдал замуж за Анфимия, впоследствии Западного императора (467–472). Вся жизнь Маркиана может быть охарактеризована тремя словами: скромность, честность, честь. 24–го августа 450 г. сенат, войско и народ провозгласили его императором. Маркиану было 58 лет; Пульхерии — 52 года.

Обстановка сразу изменилась: жертвы Эфесского разбойничества возвращались на Востоке из ссылки, а монофизиты почувствовали близость расплаты. Мощи св. Флавиана были торжественно перенесены в столицу и положены в церкви свв. Апостолов. Анатолий поспешил принять приехавших легатов и на Константинопольском Соборе, в ноябре 450 г., торжественно подписать «Томос» св. Льва и анафематствовать Евтихия и Нестория. За Анатолием последовали и все остальные члены Собора. Этот же Собор начал рассматривать вопрос о возвращении в церковное общение раскаявшихся членов Ефесского разбойничества. Завязались регулярные сношения с папой, который руководил всеми этими делами, давая свои инструкции и утверждая решения, принятые на основании этих инструкций. Дело Евтихия было, таким образом, решено, и на Халкидонском Соборе мы его не видим. [34]. Ставленник Диоскора Максим Аитиохийский тоже стал послушным и подписал «Томос» вместе со своими епископами. Вселенское главенство папы римского, его юрисдикционный примат — полностью признавались и осуществлялись. Обвиненные в ереси, подчинеиные Анатолию, восточные священники Василий и Иоанн оправдали себя в Риме, подписав

«Томос», после чего св. Лев принял их в свое общение, и они отправчлись в Константинополь, снабженные папским посланием, которого -

следовало, что оправдание этих священников св. Престолом обязывает и Константинопольскую кафедру принять их в свое общение. [35].

Ефесское разбойничество побудило св. Льва настаивать на скорейшем созыве Вселенского Собора. Теперь он изменил свою точку зрения: дела на Востоке шли, казалось, настолько хорошо, что являлась надежда уладить все и без Вселенского Собора, силою авторитета Апостольского Престола, пользуясь при этом мерами кротости, благоразумия и снисхождения к кающимся и возвращающимся из ереси в Церковь. К тому же и политическая обстановка не сулила возможности легко и быстро собрать епискспов. Собор казался св. Льву, по меньшей мере, преждевременным. В этом смысле св. Лев и писал в Константинополь. Но Константинопольский двор был настроен иначе: там казалось, что окончательное успокоение евтихианской смуты без созыва Вселенского Собора невозможно. Правительство хотело, чтобы вопрос о Воплощении Сына Божия был поставлен и освещен со всею ясностью и определенностью, и чтобы была выработана окончательная догматическая формула об этом. Простые подписи под «Томосом» св. Льва казались недостаточным оружием против Диоскора. И вот, 17–го мая 451–го года был опубликован императорский указ о созыве Вселенского Собора в малоазиатском городе Никее, 1–го сентября. Извещая об этом св. Льва, император просил его лично прибыть на Собор и председательствовать на нем. Императорское решение шло против желаний папы, тем более, что Собор созывался на Востоке, а не на Западе, как он того хотел. Однако, он, все же, присоединился к этому решению, дабы не нарушать согласия с государем в деле установления церковного мира. Но св. Лев поставил несколько обязательных условий. Он сообщил императору, что сам он присутствовать на соборе не может, причем привел те же основания, на которые он, в свое время, перед Ефесским разбойничеством, указывал Феодосию: установившуюся традицию и угрожающее политическое положение. Вместо себя, папа посылал легатов: известного своим благочестием ученого знатока церковных истории и древностей Лилибейского епископа Пасхазина, который должен был председательствовать на соборе от имени папы, римского священника Бонифация, и Юлиана, епископа Косского; к ним должны были присоединиться ранее отправленные св. Львом в Константинополь, Лукентий, епископ Аскуланский, и свящ. Василий.

На будущем соборе не должно быть никаких рассуждений и прений о вере. В послании Собору, св. Лев пишет по этому поводу, что он давно уже пребывает со всеми членами Собора «возвещением кафолической веры, так что вы не можете не знать, как мы веруем на основании древнего предания, и не можете сомневаться в том, чего мы желаем. Поэтому, возлюбленнейшие братья, совершению отложив д е р з о с т ь спорить против веры, от Бога нам внушенной, пусть умолкнет суетное неверие заблуждающихся. И не следует защищать то, чему не должно веровать; потому что, на основании евангельского авторитета, пророческих внушений и апостольского учения, весьма ясно и полно изложено было в наших посланиях, которые мы послали к блаженной памяти Флавиану, каково должно быть благочестивое и искреннее исповедание относительно таинства Воплощения Господа нашего Иисуса Христа».

«Очень трудно уклониться от заключения», пишет уже цитированный нами выше англиканский писатель Джелланд: «что сам Лев смотрел на свой «Томос», как на окончательное, а потому, в смысле вероопределения, безошибочное решение». [36].

Безошибочность «Томоса» не исключала, в сознании св. Льва, права членов Собора составить краткую вероопределительную формулу, лишь бы она выражала веру «Томоса». С другой стороны, запрещение спорить «против «Томоса» или защищать учение, противное тому, которое в нем изложено, никоим образом не лишало членов Собора права исследовать «Томос», с точки зрения его соответствия церковному преданию. Такое исследование со стороны членов Собора не есть контроль высшего органа, а есть способ соучастия епископов в вероучительной безошибочности папы. История Церкви знает случаи, когда окончательные вероопределения, вынесенные на Вселенских Соборах, вновь исследовались на последующих Соборах. Такие исследования происходили, конечно, не от сомнения в безошибочности предшествующих вероопределений, а для более ясного выявления церковной соборности, единства веры всех поколений. [37]. Поэтому и теперь, как и всегда, «епископам и богословам не только не воспрещается исследовать тождество учения папы с учением прежних Вселенских Соборов и пап, но это ставится им даже в обязанность». [38].