Петр Гнедич - Догмат искупления в русской богословской науке

Отзыв архим. Антония (Храповицкого) (Протоколы Совета Московской духовной академии за 1892 г. С. 344); см. также в его речи как оппонента на диспуте (Богословский вестник. 1893. № 4. С. 194—195) и в цит. исслед. П. Пономарева (0 спасении. С. 149–150).

Устанавливая действительность «религиозного» искушения Христа и относя его к одной категории с искушениями Адама, Тареев должен был прийти к вопросу о posse или при posse рессаге для Христа (см.: Изд. 1–е. С. 27—30, 466–470; Изд. 2–е. С. 143–155 и др.), понимая в то же время «неплодотворность такой постановки вопроса» (Изд. 1–е. С. 28).

Изд. 1–е. С. 485–486.

Изд. 1–е. С. 486–487.

Изд. 1–е. С. 487.

Употребление этого термина в том же значении не случайно, он встречается во многих местах его труда в 1–м изд. (см. с. 501, 588, 589, 594, 604, 607, 613–617, 730, 739–740 и др.), реже во 2–м (см. с. 184) и часто в 3–м (см. с. 160, 236, 382, 384 и др.).

Ср.: «Христос является нашим Освятителем, сообщает нам Божественную святость, словом, помогает нам постольку, поскольку вызывает в нас любовь и веру» и т. д. (Изд. 1–е. С. 733). «Порождая в человеке богосыновнее настроение, Христос истинно искупляет его от власти злого духа, очищает его природу и примиряет его с Богом» (Изд. 3–е. С. 282).

Полемизируя впоследствии с проф. А. Клитиным, автор в свою защиту цитирует следующее определение своей системы: «Это не область философии, а область живой психологии» (Христианин. 1915. № 9. С. 144).

Изд. 3–е. Предисл. С. 161.

Т. 1. С. 340.

С заглавной буквы.

Со строчной буквы.

Т. 2. С. 323.

Он [Дух Истины] прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам(Ин 16, 14).

Отзывы собраны в статье: Тареев М. М. Р абство и свобода // Христианин. 1915. №9–10.

См.: Там же. № 9. С. 143; Там же. № 10. С. 313.

Митр. Антоний (Храповицкий): «Видно, что автор пишет не для степени только, но излагает, можно сказать, исповедь души, интересовавшейся разными областями знания и достигшей серьезных моральных интуиций» (Богословский вестник. 1893. № 4. С. 193).

Нетрудно привести ряд двусмысленных формулировок автора: «перерождение стихийного Духа Божия… в свободный дух любви»; «евангельское свидетельство о рождении Мариею Человека Иисуса от Святого Духа… по существу не допускает физиологического обсуждения» (Тареев М. М., проф. Основы христианства. Изд. 3–е. Т. 1. С. 158); «воскресение Христа не представляет внешнего события» (Там же. Т. 1. С. 341) и т. д. Если эти формулировки не выходят из «границ церковных догматов», то каково же их содержание, для чего они вообще нужны автору?

Ответ на этот вопрос можно найти в словах самого Тареева: «Бывает иной индивидуализм, интеллектуалистический, гностический, как стремление изменить по личному произволу самую догматическую формулу христианства, уйти в сторону от исторического русла, отделиться от него сектантски, выдумать свой язык, — индивидуализм еретический» (Прот. И. Л. Кнышев как моралист// Богословский вестник. 1909. № 7/8. С. 509).

Тареев М. М., проф. Новое богословие // Христианская философия / М. М. Тареев. Сергиев Посад, 1917. 4. 1.

Тареев М. М., проф. Новое богословие. С. 20.

Там же. С. 29.

Там же. С. 146.

Там же. С. 61. Этим автор выявил только отличие своего понимания догмата от понимания церковного, где догматические истины, будучи «выше разума и опыта», «по отношению к духовно–религиозной жизни» разумеются как «внутреннейшие и сокровеннейшие основы , на которых она созидается » (см.: Сильвестр (Молеванский), еп. Опыт православного догматического богословия. Т. 1. С. 13,20).

Тареев М. М., проф. Новое богословие. С. 60.

Там же. С. 59.

Там же. С. 33.

Там же. С. 62.

Там же. С. 47.

Там же. С. 53.

Тареев М. М., проф. Новое богословие. С. 57. Здесь возможно вспомнить недавние высказывания автора: «Православием и национализмом прикрывается духовная немощь и внутреннее рабство» (Рабство и свобода // Христианин. 1915. № 10. С. 308).

Принцип «отечества» оказывается у Тареева в равной степени признаком как католического, так и протестантского направления в богословии. См.: Тареев М. М., проф. Новое богословие. С. 94, 95, 100.

Там же. С. 109–110.

Тареев М. М., проф. Новое богословие. С. 5–6.

Клитин А., проф. Во имя объективной правды // Странник. 1916. № 2/3. С. 249.

«Принцип религиозной интимности вообще типичен для моралистического модернизма конца XIX века на Западе» (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. С. 444).

«Над кем не тяготело подозрение со стороны охранителей правоверия? Начнем со славного Феофана Прокоповича, с которого богословие в России стало русским богословием» (Тареев М. М., проф. Рабство и свобода // Христианин. 1915. № 10. С. 301).

Архим. Иларион (Троицкий), впоследствии архиепископ Верейский, магистр богословия, профессор по кафедре Священного Писания Нового Завета и инспектор Московской духовной академии; скончался в 1928 году.

Наибольший интерес представляют его лекции «Богословие и свобода Церкви» (Богословский вестник. 1915. № 9) и статья «Вифлеем и Голгофа» (Отдых христианина. 1916. Nq 12).

«Сравнительно с Григорием Богословом в семинарском учебнике митрополит Макарий о спасении мудрствует иначе.

Григорий Богослов: «Главное одно — мое совершение, воссоздание и возвращение к первому Адаму».

Митрополит Макарий: «Вся тайна нашего искупления смертию Иисуса Христа состоит в том, что Он взамен нас уплатил Своею Кровию долг правде Божией за наши грехи».

Вот что сделало с нашим богословием латинское и немецкое рабство! В учении о спасении от греха это рабство отторгло наше богословие от Григория Богослова и иных отцов Церкви и приблизило к Ансельму и прочим отцам схоластики». Иларион (Троицкий), архим. Богословие и свобода Церкви // Богословский вестник. 1915. № 9. С. 130–131.

Там же. С. 133.

Там же.

Сборник в память столетия Московской духовной академии. СПб., 1915. Ч. 1. С. 65.

Иларион (Троицкий), архим. Вифлеем и Голгофа // Отдых христианина. 1916. № 12. С. 65.

В статье «Вифлеем и Голгофа» и в лекции «Богословие и свобода Церкви».